— Ты где-то головой ударился? Какая семья? — пробормотала она после того, как откашлялась.
Женя внимательно посмотрел в глаза любимой, приковав леденисто-голубыми радужками ее взгляд к себе, и проговорил:
— Я не прошу тебя выйти замуж за меня прямо сейчас, хотя, если бы знал, что ты согласишься, предложил бы немедленно, но если я перееду — это будет означать, что мы движемся именно к семье. Я для тебя стану опорой и защитой, ты постараешься во мне больше не сомневаться, смиришься наконец с работой и не будешь выдергивать из рук молоток, в страхе что я могу пораниться.
Марька только закатила глаза.
— Ладно, Жека, пусть будет так. — согласилась она. — Ну а теперь, если вопрос решен, может ты меня все-таки обнимешь? Минут двадцать у нас еще есть, а в дорогу я тебе бутерброд сделаю, что б не ходил голодный.
Евгений просиял улыбкой и притянул девушку себе на колени.
Минуты пролетели незаметно. Молодые люди слились в поцелуи и уже не стеснялись своих чувств. Женькины руки были всюду — они проникли под теплую махровую кофту и смело ласкали плоский животе, скользили по спине, сжимали едва заметные холмики грудей, а когда парень все-таки осмелился провести по крошечным бусинкам сосочков, Марьку вообще выгнуло от наслаждения.
Губы Евгения бродили по стройной девичьей шее, ласкали хорошенькое личико, прикасались к чувственным местечкам за ушками.
Марьяна совсем потеряла голову от такой смелой ласки. Ее проворные пальчики расстегнули пуговицы на рубашке любимого и теперь бегали по его груди и плечам нежно лаская, царапая в порыве страсти, сжимая.
Первым опомнился ответственный Женя.
— Мила, прости, мне пора. — простонал он, осторожно пересаживая девушку на диван.
— Да стой ты, — сфокусировала ошалевший взгляд Марья. — Бутерброд же обещала.
Марька пулей метнулась на кухню, пока Евгений непослушными пальцами застегивал рубашку.
— Все, солнышко, побежал! — сообщил он, выскакивая в коридор. — Замыкайся на все замки и обязательно дождись Глашу, я уже договорился, чтоб она сегодня у тебя переночевала.
— Люблю тебя! Береги себя там. — попросила Марька, быстро чмокнула любимого в щеку, всучила ему в руки рюкзак и выпроводила за дверь. Женька помчался в свой порт.
Марья провожала взглядом, высунувшись в окно.
Сегодня они были на грани и, если бы не дурацкое время, ее бы переступили. Эта мысль нравилась Марьяше все больше.
Семья? Какая там семья, просто обычные студенческие игры в семейную жизнь и неземную любовь. Игры, не более. Но как же Марьке нравилось парить в этом сладостном тумане. Может и получится у них что-нибудь серьезное, почему бы и нет? А если не выйдет — не велика потеря, Марьяша ведь прекрасно знает, что к такому счастью нельзя сильно привыкать. Знает, но почему же так часто забывает?
Глава 24
Следящее утро вышло у Марьки бурным, при чем бурным во всех смыслах этого слова.
Девушка честно сходила на пару, ну и что, что на одну, просто следующей была физкультура и с нее Марьяша уже по традиции ушла, а возвращаться обратно было лень. Что-то же она в институте сделала, нужно уметь радоваться мелочам!
Кстати, коллоквиум Марья сдала на «отлично», даже обойдя Гелку в подробности описаний и точности дополнений. А что еще было делать Марьяше вечером, если не читать глупую книгу? Гулять, пока Женька на работе, казалось глупым и нечестным, вот она и училась за них двоих.
Домой Марьяша вернулась в прекрасном расположении духа. Женя звонил, сказал, что он сейчас на парах, но после учебы он возьмет вещи и приедет к ней. К этому событию нужно было как следует подготовиться.
Девушка скривилась, представив, как ее педант будет чувствовать себя в этом рассаднике хаоса и беспорядка. Определенно стоит сделать уборку.
Не то что б Марьяна хотела менять свою жизнь и подстраивать ее под любимого, скорее жизнь как-то незаметно менялась сама, вместе с Марьяшей.
Маря вовсе не собиралась наводить стерильную чистоту в угоду Евгению, скорее хотела сделать минимальную уборку, чтобы ему было уютно, но увлеклась.
И вот теперь Марьяна ползала по дому в широких клетчатых штанах, футболке с логотипом группы «Pank» и в байкерской бандане, тщательно вымывала полы и голосила:
— Du! Du hast! Du hast mich!
На скрип дверей девушка особого внимания не обратила, скорее всего пришел кто-то из своих — Глаша с Дарей тоже забурить решили, или Гелка с Сашкой уже нагулялись и заглянули на огонек.
— Эй, там, у дверей! Разувайтесь и надевайте тапочки, у меня в кои-то веке чисто! — проорала Марьяша, не отрываясь от увлекательного занятия.
— Для своего кавалера стараешься? — ехидный голос тетки заставил вздрогнуть. — Кто бы мог подумать, что наша неряха когда-нибудь полы мыть научится.
«Вот только вас здесь не хватало!» — с раздражением подумала Марья, кидая тряпку в ведро и выпрямляясь. Девушка прекрасно понимала, что ей сейчас придется держать самую настоящую оборону.
— Марьяша, деточка, не совершай ошибки, прошу тебя! — бабушка бросилась к Марьке через всю квартиру и буквально утопила ее в своих объятиях. — От мальчиков одно зло! — бормотала она сквозь слезы. — Учись на ошибках своей матери! Как она бедная всю жизнь страдает!
«Они узнали про Женьку». — подумала Марька даже с какой-то долей обреченности. — «Всегда знала, что от соседей добра не жди».
— Внученька, милая, скажи, что ты не беременная! — молила Светлана Петровна, внимательно вглядываясь в лицо внучки.
— Если и нет, то мы активно над этим работаем. — раздраженно фыркнула Марья, заставив пожилую женщину схватиться за сердце. — Вы чего пришли, вроде же обиделись на нас с мамой, теперь не общаетесь.
— Вы поглядите на нее! — патетически воскликнула тетя. — Мы тут бежим ее от ошибок предостеречь, помочь, чем можем, а она еще и огрызается. Всегда говорила…
— Вы бежите не предостеречь от ошибок, а проследить, что б я не дай Бог не стала счастливой, даже на мгновение. — холодно обронила Марьяна, все-таки вырвавшись из объятий.
Обе женщины ошалело уставились на девчонку. Никто не ожидал от покорной, ласковой Марьяши такого, но останавливаться на достигнутом Марья не собиралась.
— Чего смотрите? — спросила девушка, уверенно глядя обеим родственницам прямо в лицо. — Не узнаете? Больше и не узнаете. Значит так. Объясняю только один раз. Моя жизнь — это не ваше дело, поэтому больше никогда, не при каких обстоятельствах не смейте в нее вмешиваться. Сейчас вы обе выходите из этого дома и больше в него не возвращаетесь. Все ясно? Чего тогда стоим?
Родственницы и правда замерли будто два изваяния и стояли не веря своим ушам. Осознание пришло постепенно.
— Ты еще об этом пожалеешь! — прошипела тетка. — На коленях приползешь, вот только обратно не прямим.
