— Хватит! — закричала Марька со слезами. — Хватит корчить из себя непонятно что! Ты такой же, как все, даже хуже! Выметайся отсюда, и чтоб твоей ноги в моем доме больше не было.
Евгений смотрел на любимую широко распахнутыми леденисто-голубыми глазами, на его лице застыла гримаса боли, но эта клоунада только еще больше разозлила Марьюшку.
— Прочь! — заревела она, а потом схватила Женькин чемодан и вышвырнула его на улицу. — Прочь!!! — повторила она уже сквозь рыдания.
Женька окаменел. Точнее с виду он остался все тем же Женькой, но внутри него все превратилось в камень.
— Это твое последнее решение? — спросил парень холодно.
— Да, — кивнула Марья почти спокойно.
— Хорошо, — Евгений только кивнул. — Извини, не хотел, чтобы так получилось.
— Ага, — пробурчала девушка, — я тоже много чего не хотела.
Марька застывшим взглядом проследила за тем, как Женя идет по коридору, выходит на улицу и аккуратно закрывает за собой дверь. Дождалась, пока длинная, сгорбленная фигура любимого мелькнет в окне, досчитала до тысячи и только после этого дала волю эмоциям — села на пол, запустила руки в короткие волосы и заорала на весь дом:
— Женька!!!
— Женька, — повторяла она сквозь рыдания, — Женька!!!
Марья каталась по полу, бормотала имя любимого и буквально утопала в слезах. Дом — ее крепость, дома можно позволить себе настоящие эмоции.
Да, ее хороший мальчик не в чем не виноват, она смогла его почти достойно отпустить, но, Боже, как же ей сейчас больно.
Потихоньку силы оставили рыдающую Марьяну, всхлипы становились все реже, слезы кончились, вот только боль никуда не ушла. Чтоб ее хоть как-то уменьшить, Марья свернулась калачиком, крепко обняла себя за колени и провалилась в беспокойную, бальную дрему, так и валяясь на полу в прихожей.
Глава 46
Проснулась Марьяна от дикого грохота. Сначала девушка попыталась поглубже зарыться в подушку, но этой самой подушки не нашла. Воспоминание о ночных событиях обрушились, словно лавина — боль накатила с новой силой.
— Марька, зверюга ты мелкая, я тебе друга доверил, а ты до чего его довела! — входная дверь отворилась и в дом, громыхая тяжелыми ботинками, вошел пылающий гневом Михаил.
Марья взглянула на друга и просто показала ему фак. Сил на выяснения отношений, скандалы, эмоции — всю эту дребедень просто не было. Хотелось просто лежать, вернувшись калачиком, смотреть в одну точку и ждать пока станет легче. Или уже не станет.
— Марька, я все понимаю, вы женщины существа переменчивые, капризные, вам сегодня нужно то, а завтра другое, — уже более мягко начал Мишка, — но ты посмотри на Женьку, во что ты его превратила!
— Иди в жопу! — прервала поток глубокомысленных изречений Марьюшка.
Миша посмотрел на нее, будто видел в первый раз. Он много чего ожидал от острой на язык, грубоватой Марьки, но не такой открытой злобы точно.
— Марь! — ласково позвал друг.
— Пошел вон! — Марьяна встала и указала на дверь. — Никого не хочу видеть! Никого и никогда, ясно вам?!
— Ясно, — пробормотал Мишка, — мне ясно, что без Дарьки тут не обойтись. Пусть сама к тебе идет, психи — это ее специализация.
И начались бесконечные паломничества в дом Марьяши. Благо, Марька была умная и просто закрылась на все замки.
Первой пришла Дарина. Потарабанив в дверь она попыталась влезть в окно, свалилась с подоконника, ушла куда-то на полчаса и вернулась уже с громкоговорителем.
— Марьяна, милая, я хочу тебе только добра! — голосила штатный психолог под окнами у Марьяши. — Я понимаю, что ты не хочешь ни с кем говорить, но тебе же самой потом станет легче.
Что говорила Дариша дальше, Марька уже не слышала, закрыла уши наушниками с гремящей музыкой и накрылась одеялом с головой.
Когда Дариша устала, пришла добрая Глафира. Она ласково звала Марьюшку, уговаривала выйти и обняться, обещала, что не будет ни о чем спрашивать, просто нальет чая и посидит рядом столько, сколько будет нужно.
Предложение было заманчивым, но Марья так и не нашла в себе сил подняться с кровати. Даже Глашку видеть сейчас не хотелось. Потом, когда боль поутихнет.
Следом пришли Артем с Вадимом. Артем поголосил под окнами, но его быстро заткнул друг. Вадик предложил просто оставить Марьюшку в покое и дать ей прийти в себя. Личное пространство никто не отменял.
Вот только в их компании один Вадим признавал понятие «личное пространство», ну, еще Дарина немного пыталась.
Последним пришел Сашка. Он оглядел окно, замок, достал из кармана отмычку и через секунду вошел к Марьке в дом.
— Ой, как все плохо! — вздохнул он, увидев зареванную, всклоченную Марью с наушниками в руках, валяющуюся на полу. — Без сестры тут не обойтись.
Парень быстро достал телефон и набрал номер.
— Гелка, беда! Мы не хотели тебя тревожить за два дня до свадьбы, но тут такое! Руки в ноги и к Марьяне.
«Одной не побыть», — поняла Марьяша, когда ее с двух сторон обняли двойняшки.
— Ну что такое? — ворковал Александр. — Больно тебе, маленькая?
Марья кивнула и разрыдалась пуще прежнего.
— Женька обидел? — догадалась Ангелина.
Марьяна закивала еще энергичнее.
— Дать ему в морду? — набычился Сашка.
Марьюшка завертела головой, словно ветряная мельница.
— Все еще его любишь! — догадалась Гелка.
На это Марька не отреагировал. Для двойняшек это молчание было красноречивее всяких слов.
— Одна хочу побыть, просто одна, — нашла в себе силы хоть на какие-то слова Марья. — Люблю вас всех безумно, но никого сейчас видеть не хочу!
Брат с сестрой понимающе переглянулись.
— Давай так, — предложил Александр, — мы сейчас уйдем, но вечером придем снова, просто посмотреть как ты. И будем так делать столько, сколько потребуется. Дверь можешь не запирать — все равно откроем. А пока ложись спать!
Сашка легко подхватит подругу на руки, уложил в кровати, Гела заботливо подоткнула со всех сторон одеяло и только после этого соизволила удалиться и комнаты.
— Может зря мы так? — послышался встревоженный голос Ангелины. — Ну нельзя ее сейчас одну бросать.
— Гелка, пойдем! — строго велел брат. — Пусть побудет одна, одиночество лечит. Это ты бешенный экстраверт, а Марьяша творческий человек с тонкой душевной организацией.
Марьяна расслышала как клацнул замок и двойняшки ушли из дома.
Было немного стыдно портить свадьбу Ангелине, но найти в себе силы вести себя как обычно Марьюшка не могла. Тут за каждый вздох приходилось бороться, что говорить о свадебной суете.
