— И где они всё это видят? В воде источника?
— Разумеется, — отозвалась Сира с лёгким недоумением. Словно бы говоря: это же очевидно. — Бывает, видения оказываются настолько сильными, что затмевают собой реальность, и продолжают жить в сознании ведунов, даже когда те не смотрят в воду. Тогда кажется, что видящие не в себе. Но через день-два это проходит.
Я вспомнила растрёпу, бормотавшего любовный бред, и девушку с венком.
— А эти странные маленькие домики в роще вокруг источника. Там живут видящие?
— Почему странные? — удивилась Сира.
— Потому что похожи не на современное жильё, а на избушки сказочных ведьм.
— Ребятам необходимо уединение. И они не выносят искусственных материалов.
— Значит, ваши ведуны увидели меня там...
Я смотрела на искрящуюся гладь и видела только воду. Обыкновенный пруд, питаемый небольшим родником. Ничего сверхъестественного, мистического, таинственного. Никакого ощущения силы. Ни притяжения. Ни волнения. Ни страха. Просто вода. Может, меня дурачат?
— Все ведуны из поколения в поколение получают задание искать источник правды и ключ к источнику. Думаю, ни того, ни другого до недавнего времени не существовало, иначе их давно бы нашли, — Сира уставилась на меня пристальным взглядом. — Источника и сейчас нет, или он скрыт в одном из тёмных мест, что маловероятно. Обо всех тёмных местах, или лакунах, как их называют наследники, мы сообщаем, и их тут же обследуют. А ключ мы впервые почувствовали лет пятнадцать назад...
— Пятнадцать? Почему пятнадцать?
— Не знаю, — Сира пожала плечами. — Вы были защищены, но в это время ваша защита почему-то ослабела. Ребята вас не видели, не знали, кто вы, и не могли даже приблизительно указать ваше местонахождение. А через некоторое время потеряли вовсе, и я решила, что мы просто ошиблись. Через десять лет ощущения вернулись, сильнее прежних. Стало ясно, что объект, простите за это слово, молод и находится где-то в направлении к юго-востоку. Потом вы снова исчезли, но у нас уже был, скажем так, информационный след, и поиск продолжился. С полгода назад ребята стали время от времени чувствовать вас, уже на западе, каждый раз полнее и отчётливее. Иногда, как в тумане, видели силуэт, фрагменты окружения, слышали голоса.
Сира говорила, не спуская с меня глаз. Как будто моя реакция на её рассказ имела особое значение. А я не знала, как реагировать. Просто слушала.
— Через несколько месяцев мы уже знали, что ключ — молодая женщина и находится в Литезии, вероятнее всего, в районе Каше-Абри. Тогда нам приказали просканировать город силами всех ведунов. На это ушло три недели, но в итоге мы обнаружили тёмное место — ваш дом. Дальше наследники взяли дело в свои руки. А когда упустили вас, снова обратились к нам за помощью. Мы вас находили, теряли и снова находили. В последний раз — в Носсуа, в квартале, который был под нашим наблюдением. Когда вы вошли в здание Совета, наследники уже держали вас под колпаком.
Сира замолчала. Конец истории.
— И теперь, когда у вас есть я, видящие смогут найти источник правды?
— Мы надеемся на это. Идёмте, я познакомлю вас с ребятами.
К счастью, речь шла не обо всех трёх десятках созерцателей вод. Сира подняла с тёплых камней пятерых, но один пребывал в таком блаженно-невменяемом состоянии, что пришлось оставить его в покое.
Думаю, Сира решила представить меня "ребятам" в качестве своеобразной награды за труды. Все четверо (точнее, пятеро) занимались розыском ключа правды с самого начала. Теперь они видели, что всё было не зря: то, что пятнадцать лет назад казалось лишь смутным ощущением, явилось перед ними во плоти.
Десять минут неловкой беседы, и Сира пошла меня провожать. Источник уже скрылся за хороводом кудрявых берёз, когда позади раздались торопливые шаги. К нам почти бегом спешил пятый ведун — невысокий жилистый мужчина лет тридцати пяти, одетый в мешковатые брюки и свитер грубой вязки. Его тёмные глаза лихорадочно блестели, носатое, смуглое, совсем не северное лицо морщилось, словно от боли.
— Что случилось, Хакон? — быстро спросила Сира.
Но видящий прошёл мимо неё, как мимо пустого места, остановился прямо передо мной и фальшиво пропел грубым голосом:
— Лети, моя птичка, в поля и луга! Я знаю, свобода тебе дорога...
Это было как удар под вздох. Воздуха не стало, на глаза навернулись слёзы. А Хакон уже бормотал странное:
— Кокон... стальной кокон... без щелей, без трещин... Он там... Его нет... Воздух... только воздух... ураган в коконе без щелей... откуда?
Видящий вдруг схватил меня за руку, и я провалилась туда — в черноту, в воздух без воздуха. Всего на долю секунды, так что не успела ни испугаться, ни ощутить удушье, и через мгновение не знала уже, было это, или воображение сыграло со мной шутку.
Сира вклинилась между нами, тесня Хакона в сторону и уговаривая ласково, как ребёнка:
— Перестань, успокойся, хватит. Идём, идём отсюда.
— Крылья! — вскрикнул видящий. — Сила! Боль! Огонь! Грохот! А-а-а!
Он закрыл лицо руками и позволил Сире увлечь себя с тропы — в сторону, за деревья.
— Стойте! — опомнилась я. — Пусть говорит!
Сира взглянула на меня с сомнением, но остановилась. Хакон вырвался из её рук, весь багровый, потный:
— Он идёт! Никто его не остановит! Он идёт! Идёт за тобой!
Сверкнул безумным взглядом и убежал в лес.
26.2
Каждый мой день с этих пор складывался из двух частей: до обеда — обследования и допросы, или беседы, как выражалась Хельга, после обеда — посиделки с Сирой у источника.
Обследования из медицинских превратились в магнетические. Мажисьеры воздействовали на меня разными способами и фиксировали отклик. Иногда применяли только собственную силу, но чаще использовали особые магнетические устройства и кристаллы разных размеров, форм и цветов. Обычно во время этих опытов я ничего не чувствовала, просто скучала, порой ощущала покалывание, щекотку или зуд, но случалось и странное: меня вдруг нестерпимо клонило в сон, разбирал смех, охватывала тревога или страх.
Однажды невысокая и очень вежливая мажисьен расставила вокруг меня крупные кристаллы, синие, как сапфиры, красные, как рубины, и молочно-белые, с отливом, как лунный камень, взяла за руки и долго глядела в глаза. Сначала мне сжало затылок, а потом от макушки до кобчика прострелила такая боль, что я едва не лишилась чувств. Объяснения мажисьен больше походили на отговорку: "Мы изучаем эффект пробуждения и передачи силы". Позже мне пришло в голову, что она пыталась забрать мой проклятый дар, чтобы самой стать ключом. Будь такое возможно, я бы только порадовалась. Но мажисьен признала, что эксперимент прошёл неудачно.
После изнуряющих опытов, а порой вместо них, Жюли вела меня в "комнату отдыха", где ждали Евгения и Хельга. Иногда к ним присоединялся Аврелий, иногда Дитмар, а однажды явился темноволосый мажисьер по имени Юстиний с повадкой большого вельможи. Он ни о чём не спрашивал, просто смотрел и слушал. Евгения отрекомендовала его как "нашего гостя из столицы". Очевидно, меня удостоил вниманием член Малого Совета Магистериума.
