– И?.. – чародейка явно нервничала, хотя старалась этого не показывать. Донельзя напряженная в форме мастера цитадели с намотанным на голову белоснежным полотенцем она могла бы выглядеть достаточно забавно. В другой ситуации.
– Мой друг нанял лучших наемников и убил всех в особняке.
– Каких наемников?
– Не знаю. Сказал, двести пятьдесят тысяч за три часа работы.
– Хорошо. Вас не отследили, когда уходили?
– Не должны были.
– Давно это было?
– Вчера вечером.
– Значит, пока не отследили. Что еще было в сумке?
– Ничего.
– Да? – вновь тонкая бровь вопросительно изогнулась. – Хорошо, ничего так ничего. Какая помощь тебе нужна?
– Передо мной Лаэртский продал мою подругу. Она сейчас на вилле Гая Орлова, и мне нужно ее оттуда вытащить.
Чародейка бросила взгляд на окно.
– Сегодня… – она сделала несколько пассов руками, видимо, открыв интерфейс, – …пятница. После ужина выходим из цитадели и идем на Северную пристань. К воскресенью должны вернуться вместе с твоей подругой.
«Как работает Северная пристань, если Атлантида висит в воздухе?»
– Э-э… мне нежелательно появляться за пределами цитадели.
– Почему?
– При прохождении вступительного теста я случайно убил второкурсника, и мне рекомендовали воздержаться от прогулок за стенами.
– Как его зовут?
– Макленин.
– Ш-шайзе! Ты дурак?
Насупившись, я невольно сузил глаза, глядя на чародейку. В груди поднималось тяжелое раздражение на всех вокруг.
– Извини, проехали, – примирительно подняла ладонь волшебница, – то есть вытаскивать твою девочку надо мне одной?
– У меня есть дракон.
– О майн готт! – выдохнула чародейка, сложив руки на груди и закатив глаза. – Что ж ты молчал?
Волшебница сорвала с головы полотенце – оно повторило судьбу первого, исчезнув еще до того, как приземлиться на пол. Встряхнув мокрыми волосами, она открыла интерфейс и сделала несколько пассов руками.
– У тебя очень удачное расположение кельи – тоже друг подогнал?
– Чем оно удачное?
– Эту часть вашей цитадели не видно со сторожевых постов. Ну что, полетели?
– А… а вы кто?
– Мы летим спасать твою подругу, или желаешь выслушать мой рассказ?
– Летим.
– Отлично.
Пока я доставал из сундука статуэтку дракона, чародейка быстро запрыгнула на широкий подоконник и присела перед амбразурой. Приняв у меня статуэтку, она обернулась.
– Обними меня. Сзади, ну же! Ты что, девочек никогда не обнимал? Плотнее. Еще! Да, вот так. Готов?
– Готов.
– Держись крепче.
«Интересно, а как ее зовут?» – успел подумать я за миг до того, как мы вывалились в пропасть.
Пятница, вечер
Засвистевший в ушах воздух стал невероятно густым и плотным. Рассмотреть ничего вокруг не получалось из-за навернувшихся слез. Еще и растрепавшиеся волосы чародейки заполнили все пространство перед глазами, хлеща по лицу. Я прижался к волшебнице всем телом – казалось, сейчас ничто не в силах заставить меня разомкнуть руки.
Падение затянулось – мы летели и летели вниз – а чародейка вовсе не думала призывать дракона. Сквозь плотно сощуренные веки я видел, как замелькала мимо белая пелена облаков. Все продолжавшийся полет вызвал во мне близкое к панике чувство – страшно было убиться об воду, потерять дракона, воскреснуть на втором ярусе цитадели, поймав очередные штрафные баллы. Я уже решился было закричать чародейке в ухо, как вдруг перед глазами появилась мощная бугрящаяся шея, а у себя под ногами, сквозь ткань штанов, я ощутил грубую чешую дракона. Падение начало понемногу замедляться – как будто нас мягко подхватила огромная рука.
Но скорость полета не падала – дракон не выравнивался, а пикировал, сложив крылья. Искрящаяся солнечными бликами поверхность моря стремительно приближалась – и с трудом сдержав испуганный возглас, я зажмурился, ожидая удара. Почти сразу в животе ухнуло, как на американских горках, а во всем теле появилась необычайная легкость.
Открыв глаза, я с изумлением увидел, как поверхность моря стелется под расправившим широкие перепончатые крылья драконом – всего лишь в нескольких метрах от нас.
– Нравится мне это! – едва обернувшись, крикнула чародейка.
Что ей нравится, я не совсем понял, но уточнять не стал – переводя дыхание после увлекательного, но волнующего полета.
Сразу после слов чародейки дракон принялся делать крыльями широкие, равномерные взмахи – с каждым плавным рывком мы поднимались все выше и выше.
– Удаляться от Атлантиды надо под облаками, чтоб не заметили, – вновь обратилась ко мне чародейка.
– А если облаков нет?
– Под Атлантидой они всегда есть.
– Ты призвала дракона над самой водой, когда мы уже давно пролетели сквозь облака. Это тоже необходимость?
– Нет, мне просто надо было высушить волосы!
Дракон постепенно набирал высоту, увеличивая скорость. Разговаривать было не очень удобно, приходилось серьезно повышать голос.
– Эй! – после небольшой паузы опять чуть повернула ко мне голову чародейка.
– Да?
– Ты можешь перестать так меня сжимать? Сейчас сок пойдет.
Только после этих слов осознал, что по-прежнему прижимаюсь к волшебнице всем телом, изо всех сил стискивая ее. И если, когда мы вываллиись из окна, я держался за талию, то сейчас мои скрещенные руки лежали на ее тугой груди.
Чуть поерзав на крупной драконьей чешуе, по ощущениям похожей на застарелые, высушенные временем кости, только двигающиеся и наполненные живым теплом, я слегка отодвинулся от чародейки. И, чуть погодя, опустил руки ей на талию – держаться ведь больше не за что – седла на драконе нет. Сама волшебница расположилась как на спортивном мотоцикле – сильно наклонившись вперед, положив ладони на шею дракона, как на руль.
– Как тебя зовут? – вновь чуть отвлеклась она, едва обернувшись.
– Джесс!
– Я Амалия Кристина Ребекка Луиза Роз-Мари, но ты можешь называть меня Ребеккой.
После несколько запоздалого знакомства мы летели молча. Путь наш лежал прямо над красной огненной дорожкой, выстланной солнцем по едва колышимой легким ветерком поверхностью моря. Вскоре вдалеке показалась береговая линия.
Дракон, повинуясь Ребекке, постепенно поднимался все выше, понемногу уходя влево. Только сейчас я вспомнил, что сумка с картой – с обычной моей картой – осталась в цитадели. Но чародейка явно отлично ориентировалась на местности – она уверенно вела дракона. Поднявшись достаточно высоко, Ребекка направила его в облет Везувия, чтобы не пролетать над городом. Через минуту полоска побережья осталась позади, а я принялся изо всех сил вглядываться вниз. Но сколько ни старался, не мог разобрать знакомых ориентиров – сгущались сумерки, и лишь за спиной огненным светом красило край неба закатившееся солнце. Земля уже была скрыта темным покрывалом начинающейся ночи – лишь изредка снизу мелькали живые огни освещенных вилл и поместий.
