Остальные, даже Санчес, старательно отводили глаза. В воздухе словно витало презрение.
Сакура! Как же я забыл о дуэлях?!
Найдя взглядом японку, едва ли не бегом оказался рядом с ней. Девушка поднялась мне навстречу, и невольно я обхватил ее плечи руками, глядя в глаза:
– Все в порядке?
После долгой, показавшейся мне вечностью паузы, Сакура кивнула. И слегка улыбнулась – почти незаметно для остальных.
– Ты, конечно, молодец, – произнесла вдруг Софья, посмотрев на меня. – От тебя такого не ожидала…
– Майя, скажи… – протянул Филипп, демонстративно не глядя на меня, – как назвать мужчину… мужчинку, что прячется за женскую спину?
Отвечать Майя не стала – она единственная, кто не излучал ауру презрения. Помимо Сакуры.
– Подъюбочник? Слабак? Может быть, просто трус? – рассуждал между тем сам с собой Филипп.
– Женя, ты [вообще] нормальный? – не выдержала вдруг Софья, удивив не только меня, но и остальных: – Зачем ты [выеживался] на этих яп… на этих [чертей], [блин], а после слился, отправив девчонку вместо себя? Да ее там [били] так, что я думала все, [конец]!
– У тебя все получилось? – негромко спросил я Сакуру.
Снова легко улыбнувшись, японка кивнула. Не сдержав облегченного вздоха, я вдруг обнял девушку, чувствуя, как она прильнула ко мне, положив голову на плечо.
– Прости меня. Это был первый и последний раз, – шепнул я ей на ухо.
Отстранившись, Сакура выполнила короткий поклон. После чего быстро достала из инвентаря глефу, но коротким взмахом руки я остановил девушку.
– Это теперь твое.
– Хорошо, – покладисто кивнула Сакура. Теперь из ее инвентаря появился удивительный клинок. С длинной рукояткой, без эфеса, утолщающийся и изгибающийся к острию. Это было нечто среднее между ятаганом, саблей и фэнтезийным эльфийским мечом, причем выглядел клинок идеально убийственно.
– Думаю, он тебе подойдет.
– Трофей? – поинтересовался я, уже зная ответ.
– Трофей, – подтвердила Сакура.
Кивнув, я принял оружие и, подержав перед собой пару секунд, рассматривая, убрал в инвентарь.
– Мы не опаздываем? – поинтересовался я, оглядывая присутствующих.
Сакура явно никому ничего не объясняла, поэтому наше с ней общение стало для остальных неожиданностью. После моих слов все засуетились, принялись подниматься, но тут в зал зашел мастер Олег. Подняв руку, он жестом пресек приветствия, одновременно призывая к тишине.
– Испытание командное. И… многогранное, – заговорил он, убедившись, что внимание направлено на него. – Как я и говорил, безо всякого сомнения, вы станете лучшей группой Академии. Но потом. Сейчас на вас не рассчитывает никто – и никто не воспринимает всерьез. Даже я. Поэтому есть шанс удивить и меня, и окружающих. Прошу вас запомнить только одну вещь: ни в коем случае не пытайтесь ставить личные интересы выше интересов командных.
Сделав паузу, мастер осмотрел всех, заглядывая каждому в глаза:
– Готовы? Тогда на выход, господа кадеты.
Я едва не забыл, что Ребекка просила меня позвать Майю. Вспомнил в последний момент.
Испытание
В ходе напутственной речи магистр Орлов выглядел так, будто его мало интересует происходящее. Он был несобран, путался в словах и, казалось, находился мыслями совсем в другом месте. После получившегося скомканным напутствия пять групп первокурсников направились в кордегардию получать оружие. Выдача происходила дисциплинированно, в порядке очередности. Наша группа в самом конце – будучи последней в списке как порядковом, так и успеваемости – из-за моих штрафных баллов, о чем мне не преминули напомнить сразу несколько человек.
Мастера Олега, да и остальных мастеров, с нами уже не было – все они направились в другие цитадели за группами, которым предстояло проходить испытание. Порядком в Эмеральде теперь заведовали слуги цитадели. И магистр Орлов, который в окружении небольшой свиты второкурсников наблюдал за нами.
Получив оружие, сорок кадетов были наскоро выстроены в подобие строя. Все были в зеленой полевой униформе Эмеральда, но на этом сходство и единообразие заканчивалось. Для прохождения испытания разрешалось любое оружие на выбор, поэтому сейчас все группы первокурсников представляли собой пестрое разнообразие. Многие гарцевали на элитных ездовых животных – кроме моего саблезубого, виднелись адские кони, ездовые ящеры, варги и прочие экзотические твари. Разнобой был и в вооружении – кое-кто щеголял в блистающих доспехах, с тяжелыми щитами и мечами; трепетали флажки на концах пик, светились навершия магических посохов.
Нашей группе предстояло проходить испытание в секторе цитадели Жемчуг. Поэтому никаких копий и тяжелых мечей – второй этап проходил через пещеры, и вооружение было соответствующим. Филипп, Санчес и Дровосек облачились в легкие – относительно легкие – доспехи, взяли короткие мечи и одинаковые рыцарские щиты – серебряные, без гербов. Блейз – единственный – выхватил из кучи внушительного вида лук и колчан магических стрел, тридцать штук. Сделал он это незаметно, а когда мы покинули кордегардию, задавать вопрос «зачем в пещерах лучник?» было уже поздно. Сакура взяла с собой глефу, я решил оставить подаренный ею трофейный клинок со вчерашней дуэли.
Софья вооружилась коротким посохом огня и магическим фолиантом, увеличивающим заряды файерболов с десяти до двадцати, а Майя взяла увитый живым плющом посох друида. Ну и у каждого, естественно, были уставные ножи.
В этот раз напутственного слова никакого не было – стоило всем кадетам выстроиться, как прибывшие мастера других цитаделей разобрали подопечных, и группы потянулись в разные стороны. Две направо – в Обсидиан и Диамант, одна прямо – через всю Атлантиду к Амберу, и две, в том числе и наша, – налево к Сапфиру и Жемчугу.
Юлия была в группе, направляющейся в Сапфир. Некоторое время мы делали вид, что не замечаем друг друга, но после моя супруга подъехала ближе, поставив своего вороного стремя в стремя с моим саблезубым. Ненароком оттеснив Сакуру – конь японки, стандартное ездовое животное Академии, лишь испуганно отпрянул от агрессивного скакуна Юлии.
Не обратив внимания на сулящее неприятности выражение лица японки, Юлия, склонив голову, попыталась поймать мой взгляд.
– Женя. Нам надо поговорить. Отставив в сторону детские обидки.
– Ух ты, – не выдержал я, оборачиваясь.
Детские обидки, значит. Я собрался было сообщить Юлии, куда ей следует направиться – по озвученному уже ранее адресу, но девушка меня на долю секунды опередила.
– Прошу тебя. Это очень важно.
Огромные лазоревые глаза смотрели открыто. Я чувствовал исходящие от девушки смущение, мольбу и даже страх. Как бы то ни было, посылать ее вновь не стал.
– Если очень важно, то говори.
