Быстрым шагом направился к лестнице, привычным уже движением вытирая правую щеку – скрытая солнцезащитными очками пустая глазница постоянно слезилась. И слегка задел плечом угол, не вписавшись. Беззвучно чертыхнулся – еще не привык к отсутствию одного глаза. Последние два дня, как выбрался из капсулы хранилища Аренберга в литовском Тракае, постоянно цепляю углы правым плечом.
Легко взбежав по лестнице, подошел к своей двери. И замер, несказанно удивленный: дверь была другая – более массивная, вычурная. Выглядела она стильно, дорого, богато.
Не удержавшись, позвонил – раздалась мелодичная и громкая трель. Чуть погодя – шорканье ног.
– Кто там? – произнес незнакомый сварливый женский голос.
– Э-э… здравствуйте, а я к Жене Воронцову. С работы его, трудовую книжку принес.
– Нет тут таких! – быстро, с лающими интонациями раздалось из-за двери.
– Ну как же нет, мне в организации адрес дали, по прописке и…
– Нет тут таких, говорю! Иди отсюда, а то милицию вызову! – в гавкающем голосе послышались истеричные нотки.
Медленно отойдя от двери, я двинулся прочь. Чувствовал, что необходимо срочно что-то предпринять, но понимал, это будет ошибкой. Хотелось зайти к соседям, позвонить знакомым – узнать, что произошло с квартирой; неизвестность причиняла практически физическую боль. Постояв немного на лестничной площадке, собираясь с мыслями, я все же сбежал по лестнице вниз. Потерпит – есть более важные дела в ближайшее время.
Консьержка проводила меня странным взглядом.
– К ипподрому, – передал я таксисту купюру. Не доезжая, попросил притормозить на светофоре и выскочил на Железняка – почти сразу удачно запрыгнул в тридцатый автобус на Базаиху. Полупустой, гремящий и продуваемый всеми ветрами «Пазик» быстро довез до кладбища. Подняв воротник, пряча лицо от колкого снега, я двинулся ко входу. Уехать из Красноярска, не зайдя на могилу к Сергею Ивановичу, я тоже не мог.
Чужого присутствия справа не увидел – я теперь справа вообще ничего не видел, – но почувствовал. Резко обернувшись, заметил припаркованный за неказистой зелено-желтой остановкой серебристый «Лэнд Крузер». Из него как раз выбирался грузный мужчина – увидев мой взгляд, он призывно махнул рукой, будто прося подождать. Мигнула сигнализация, и, осторожно шагая по оставленной колесами автобусов смерзшейся глубокой колее, незнакомец направился ко мне. Двигался он степенно, со спокойной уверенностью.
– Константин, – протянул мне руку.
– Евгений, – представился я, недоумевая.
– К Сергею?
– М-м… да.
– Знаешь, где лежит?
– Да.
– А вот я не сподобился. Пойдем, хоть ты покажешь.
Константин оказался действующим сотрудником органов внутренних дел в немалом чине. И бывшим сослуживцем Сергея Ивановича. Узнал он том, что его боевой товарищ, с которым они служили на другом краю света, жил и умер в Красноярске, совсем недавно и совершенно случайно. И связано это было со мной.
– …возбуждено по сто семьдесят девятой статье, риэлтерской, принуждение к совершению сделки под угрозой насилия. По сто пятой – убийство из корыстных побуждений. И есть еще сто тридцать первая… – продолжал рассказывать о моих грехах Константин, пока я смахивал снег с могилы.
– Это что за статья?
– Износ.
– Какой износ? – не понял я.
– Статья сто тридцать первая, часть третья – изнасилование несовершеннолетней.
– И кого я?
– Некая Шавченкова Екатерина.
Я замер, даже не замечая холода снега на ладонях.
– Когда успел-то? – голос был безжизненный, словно не мой.
– Двадцать третьего августа прошлого года.
Замечательно. Значит, успел в тот день, когда Игорь выстрелил мне в голову.
– Каким образом все это связано с тем, что якобы я убил Сергея Ивановича и отжал у него квартиру?
– У Сергея есть бывшая жена, фамилия у нее Шавченкова. Она работает в кадрах, в моем отделе. Сергей, как я узнал, много пил и серьезно болел, поэтому она ожидала, что квартира перейдет ей. Но тут появился ты, и это несколько пошатнуло планы на жилплощадь.
– Катерина Шавченкова?
– Ее внучатая племянница.
– Она несовершеннолетняя?
– Ей восемнадцать неделю назад исполнилось.
– Супер, – только и выдохнул я, продолжив без перчаток смахивать снег с мерзлой земли, а после с простого креста, совсем не замечая холода.
– Я случайно материалы твоего дела увидел и наткнулся на знакомую фамилию. Когда покопался, узнал, что Шавченкова продала одну из своих комнат – и на дело твое хватило, и на ремонт в новой квартире.
– Почему вы думаете, что это не я убил Сергея Ивановича?
– Ты на сколько его младше? – задал вопрос Константин, доставая из кармана дубленки плоскую фляжку.
– На сорок где-то.
Собеседник отсалютовал фляжкой кресту, отпил и вылил немного коньяка на могилу.
– А я на двадцать. Где-то. Он мне тоже помог, давно. Тебе деньги нужны?
– Нет.
– С документами все в порядке?
– Разберусь, спасибо.
– В то, что это не ты его убил, конечно, я не сразу поверил. Просто люди не умеют держать язык за зубами: стоило начать вопросы задавать, как мне чуть ли не в курилке рассказывали, как хамло деревенское собирались на квартиру обуть, а он взял и пропал куда-то.
Вздохнув, я поднялся. Несколько минут постоял над могилой и собрался уже уходить. Но задержался, чтобы задать один вопрос.
– Послушайте. Черный кроссовер, марку не знаю. Номер приметный «В 666 АД», регион наш. Встречали?
– Комбинаций номеров с кириллицей не бывает, в государственных знаках используются только латинские буквы.
«Черт!»
– Но машину знаю. И владельца знаю, приметная личность. Он на номерах своих последнюю букву стер и русскую «Д» нарисовал.
– Кто это?
– До машины дойдем, все запишешь. Только он не в Красноярске сейчас.
– А где?
– В Москве.
– Непринципиально.
Когда мы возвращались к машине, Константин задал еще один вопрос:
– Фамилия Саянов тебе ничего не говорит?
– Кто это?
– Мой… так скажем, знакомый. Он недавно обратился с просьбой помочь найти тебя. Особо уточнил, что в ближайшее время ты можешь появиться в городе.
– Саян? – я даже приостановился.
– Когда-то его и так называли.
– Нет, такого не знаю.
– Он предупреждал, что ты так скажешь. Очень просил о встрече в любом месте, на любых условиях и любой территории. Просил передать, что это очень важно и касается Юлии.
