Впрочем, наблюдал я машинально – лишь краешком разума, — сознание все еще заполняла безумная, всепоглощающая паника, мешая думать и осознавать происходящее. И вдруг понял, что шевелящаяся масса змей, словно единый организм, медленно, но неумолимо двинулась в мою сторону.
Задержав дыхание, сжав со скрежетом зубы, титаническим усилием заставил тело подчиниться и легко, едва касаясь носками босых ног утоптанной земли, пробежал прямо через разрывы в шевелящейся массе. Моей целью была решетка небольшого прохода -- за ней стояла абсолютная темнота, но открывать дверь я и не собирался. Подпрыгнув, уперся непривычно маленькими ступнями в прутья и, оттолкнувшись, взмыл ввысь, цепляясь за балки помоста. Словно цирковой гимнаст с невиданной грацией перекрутился в воздухе, перехватом двигаясь с перекладины на ограждение, и оказался наверху.
Бросившись вперед, в несколько прыжков убрался как можно дальше от края ямы – и только тут всепоглощающая паника, захлестнувшая безумной волной разум, немного отступила, давая возможность осознать себя.
Замерев, я посмотрел на свои тонкие, изящные кисти с длинными пальчиками – аккуратные ноготки на некоторых были обломаны; раскрыв ладони, тронул упругую, высокую грудь с маленькими яркими сосками и опустил взгляд еще ниже – на плоский живот и длинные стройные ноги.
Это было не мое тело. Но я знал его хорошо – даже слишком. Если в первый раз мы занимались любовью забрызганные чужой кровью в полутьме комнатушки портовой таверны, то во второй, как казалось, я изучил на теле Юлии каждую клеточку.
Наши блоки подключили параллельно, но появиться я должен был в своем теле! Впрочем, размышлять и рефлексировать было некогда – как и предаваться панике из-за удивительного ощущения отсутствия привычных первичных половых признаков. С глухим рыком от входа на меня уже шагали два стража. Один из них был полуорком – отдаленно похожим на человека. С неимоверно широкими плечами, низким лбом, грубым приплюснутым носом и кожей болотного цвета. Каблуки его тяжелых сапог гремели при ходьбе, а угловатые, тронутые ржавчиной наплечники заскрипели, когда полуорк потянул из поясных ножен простой и грубый – как железнодорожная шпала, меч.
Второй страж был змеем. Толстый – толще, чем обхват самых широких рук, – хвост волочился по каменному полу, поддерживая облаченное в меховую куртку тело. На широкой морде, практически закрытой меховой же шапкой, блестели из-под нависающих надбровных дуг два желтых глаза, а с подбородка ужасающей бородой свисали несколько чешуйчатых плетей, похожих на змеиные тела; когтистые руки змея-нага уже натягивали короткий лук.
Чужая – Юлина – паника перед змеями вновь хлынула от затылка до кончиков пальцев ног ледяной стягивающей плетью. Но сейчас, к счастью, двигаться не мешала – передо мной был враг, и его предстояло убить. Я только взмахнул рукой, собираясь бросить файербол, как мелькнула иззубренная стрела, разрывая кожу на запястье и отбрасывая мою правую кисть. С гортанным криком полуорк бросился вперед, мелькнул его прямоугольный широкий меч. Быстро отскочив в сторону, я прыжком ушел от удара – но тут в ногу вонзилась еще одна стрела. Словно сломавшись, покатился по полу и едва поднялся, как увидел перед глазами грубое, изъеденное червоточинами темное железо. С чавкающим звуком лопнула бровь, в голове зазвенело, и я рухнул как подкошенный. Краем сознания понимая, что полуорк бил плашмя – стараясь оглушить, а не расколоть мне голову.
Стоило только дернуться, как в животе взорвался очаг боли – стелясь в длинном шаге, полуорк ударил ногой, словно по футбольному мячу. Из моей груди вырвался тонкий болезненный возглас – и я покатился по каменному полу. Но собственный пронзительный, такой трогательно-беззащитный девичий вскрик словно помог мне вернуться в чувство – ударившись о подножие трибуны, боли и неудобств я уже не ощутил, облачившись в доспех духа.
Вскочил на ноги, и тут же в грудь ударило тупой стрелой – в этот раз магической, – проклятый змей почувствовал мою защиту. Перед глазами полыхнуло темным пламенем – доспех магическая стрела не пробила, но отдачей меня откинуло далеко назад. Чувствуя, как проламываю спиной ограждение, осознал себя зависшим на краткий миг над змеиной ямой. Отвращение памяти кожи от прикосновений шершавых холодноватых тел вновь захлестнуло меня. Словно откликом на животный ужас перед взором вновь мелькнула ультрамариновая вспышка, и я скачком переместился вперед, обратно на площадку с трибунами, избегая падения к змеям. Еще скачок телепортации – и я оказался за спиной полуорка, рванув из его поясных ножен иззубренный нож, в легком пируэте перерезая противнику горло. Подхватив выпущенный широкий меч, уходя от густого веера пущенных змеем стрел, побежал к стрелку. Но еще быстрее оказался нож – сбивая прицел змею, брошенный мною клинок глубоко вонзился тому в плечо.
В тот момент, когда в прыжке завис над вскинувшим в защитном жесте когтистые руки нагом, осознал, что недавние действия не мои, а рефлексы тела Юлии – привычный ей способ боя. И лишь в последний момент сумел так же, как и полуорк секундами ранее, повернуть меч плашмя. С гулким шлепком змей получил по приплюснутой морде и глухо упал – так что его широкий хвост вытянулся. Меховая шапка слетела, обнажив противный колышущийся поднимающийся гребень. Зашипев – в последнем усилии пытаясь подняться, змей расправил капюшон – и память Юлии заставила меня ударить вновь. Только в последний момент я извернулся, поворачивая клинок, оглушая нага.
– Прости, Юлия, но мне… тебе… – произнес я, стараясь успокоиться. Хотел сказать, что мне – или ей – надо подлечиться, но слишком уж непривычно слышать девичий голос. Произносимые слова были мои – а голос ее. Удивительно странные ощущения, буквально выворачивающие наизнанку восприятие мира.
Выдернув глубоко впившуюся в бедро стрелу, невольно тонко вскрикнул от боли. Смахнув заливающую глаза кровь, опустил меч – гулко упавший на каменный пол – и шагнул к оглушенному змею. Тело Юлии усиленно сопротивлялось. Но, стиснув зубы – преодолевая животное отвращение, я опустился на колени и прижал ладонь к открытому участку шеи нага. И сразу потянул в себя энергию – холодную, склизкую. Совсем немного, лишь для того, чтобы затянулись раны. Когда почувствовал, что все, достаточно, отдернул руку и отпрыгнул. Рефлексам и желаниям тела больше не сопротивлялся – словно со стороны наблюдал, как удивительно тонкие ручки – по сравнению с широким орочьим клинком – подхватывают меч. Удар – и обезглавленный наг заколотил согнувшимся кольцами хвостом, вызвав во мне еще один приступ неконтролируемой паники. Так я и сам начну змей бояться!
Руку тянуло отвращением – ощущение было, словно я по локоть погрузил ее в нечистоты. Но с помощью взятой из змея энергии затянулась рана на бедре и по лицу перестала струиться кровь. Бросив последний взгляд на растекшийся чешуйчатой лепешкой труп нага, подошел к орку.
– Мне нужна твоя одежда и мотоцикл, – произнес я, вновь удивившись собственным словам, произнесенным чужим – Юлиным – голосом.
Тяжелые – из толстой кожи сапоги с металлическими вставками, надевать не стал. Накинул только грубую куртку без застежек и сверху прижал ткань портупеей, так чтобы хоть немного прикрыть грудь стянутой ремнем тканью. Богатая меховая куртка нага была бы, без сомнений, лучшим вариантом, но вновь бороться с Юлиной паникой я оказался не готов. Из штанов полуорка сделал короткие шорты, пару раз рубанув ножом – и, завершив наряд широким поясом с ножнами, обернулся в сторону выхода.
