– Я тебя сейчас убью, – лаконично произнесла чародейка, то и дело поглядывая на бегающие под моей кожей искорки энергии. – Мсье Жерар в этот момент будет отслеживать показатели с коконом… Юлии. Если выявится положительная динамика, он тебя отключит, и, по его словам, в этот момент – если его поймать, конечно, – ее сознание может вернуться.
– Давай, – кивнул я, легким движением скидывая с себя невидимую пелену доспеха духа.
Моментально мелькнул узкий стилет, вонзаясь мне между ребер. На глаза упала серая пелена, и я тут же почувствовал знакомую невесомость. Побыв в мутной мгле несколько мучительных секунд, дожидаясь момента воскрешения, открыл глаза, чувствуя, как возвращается в тело привычная тяжесть.
Разодранная куртка, портупея и шорты из грубых штанов валялись рядом с алтарем. Я стоял полностью нагой. Вернее, Юлия стояла.
Тело было ее. Сознание мое.
– Еще раз, – посмотрел я в глаза Ребекке.
Теперь она убила меня магией.
– Еще раз.
– Еще раз.
– Еще!
Череда смертей продолжалась и продолжалась, интервалы между воскрешениями все увеличивались.
– Еще. Еще. Еще!
– Женя, послушай, – осторожно – с искренним участием произнесла Ребекка, – после того как счет моих смертей пошел на десятки.
– Ну я же чувствовал ее! – вдруг сорвался я. – Понимаешь, я не боюсь змей и когда увидел их недавно в яме, паника была не моя!
Вряд ли Ребекка поняла, о чем речь, но шагнула ближе, пытаясь меня успокоить. Я прерывисто вздохнул и прикрыл глаза в отчаянии. Перед внутренним взором возник тот самый момент, когда впервые увидел Юлию – удивительной красоты девушку со стянутыми на лбу тонким золотым обручем белокурыми локонами. Вспомнил, как блестел магией в ее диадеме лазурный камень, соперничая блеском с огромными голубыми глазами. Вспомнил совсем юное, с тонкими чертами лицо и соблазнительную, с привлекательными формами фигуру. Словно вживую увидел, как тогда – на рабском рынке – белоснежная ткань туники будто прилипала к коже, очерчивая линии ее юного тела. И вспомнил самый первый раз, когда наши взгляды встретились, и она с деланым интересом меня рассматривала, притворяясь, что видит впервые.
«Прорвемся», – услышал я словно вживую ее шепот, когда, дуря голову Квинту Джонсу, она успокаивала меня, экономя себе два с половиной миллиона сестерциев.
– Прорвемся, – эхом шепнул я голосом Юлии. По щекам текли слезы – и наверняка это реагировало ее тело, не мое, – я ни разу не плакал после семи лет.
Не обращая внимания на бегущие по щекам соленые дорожки, порывисто шагнул к валяющимся на полу вещам. Подхватив иззубренный тесак, взятый еще с полуорка в змеиной яме, без промедления сильно резанул себе по левому запястью. Подбросив клинок, поймал его другой рукой и похожим резким движением вскрыл запястье правой. В этот раз получилось не так деликатно – рана оказалась глубокой и рваной. Уронив нож на пол, шагнул к Ребекке и, повинуясь странному наитию, обнял ее. Чародейка была непривычно выше, а удивительно вишневый вкус ее губ поразительно знакомым.
Чувствуя бурю эмоций внутри нее, я ощущал, как Ребекка понемногу, сначала нехотя, преодолевая внутреннее сопротивление, отвечает на мой страстный поцелуй. Кровь из глубоко разрезанных запястий щедро текла на спину чародейки, а затяжной поцелуй словно пьянил нас, накрывая с головой умопомрачительным безумием. Зажмурившись, я вспомнил, как обнимал Юлию в своей келье – когда после ссоры, едва не разрушив все вокруг себя, мы сплелись в безумных объятиях.
И вдруг меня словно пронзило электрическим разрядом – я понял, что уже наблюдаю за нашими с Юлией объятиями глазами Ребекки, которая в то время, когда мы с юной Орловой занимались любовью, скрывалась в двух шагах за магическим пологом. Графиня вдруг вздрогнула, открыв рот, попыталась глотнуть воздуха и отстраниться, но я только сильнее прижал ее к себе.
Уже чувствуя, что умираю от потери крови, сквозь серую мрачную мглу успел услышать пронзительный крик Ребекки – в котором удивительным образом смешался страх и неземное наслаждение.
Глава 6. Вспоминания юных
Возвращение в мир было необычно — я словно приземлился после прыжка с небольшой высоты, ударившись в землю не подошвами, а каждой клеточкой своего тела. Моего тела – родного — облаченного в белую униформу Диаманта.
Крепко зажмурился ненадолго, приходя в себя. Стоило только открыть глаза, как встретился взглядом с Юлией. Она была совсем рядом – ее нагую тонкую фигурку сотрясала крупная дрожь, руками девушка обхватила себя за плечи, а в огромных, наполненных слезами глазах застыло непонимание и ужас. Появилась она чуть раньше меня — рядом стояла Ребекка, поддерживающая и помогавшая ей подняться – судя по всему, на ногах Юлия не устояла.
Когда мы встретились взглядами, девушка всхлипнула и нетвердой походкой направилась ко мне. Я подался ей навстречу, обнимая – стоило только нам прикоснуться друг к другу, как Юлия заплакала навзрыд. Переживая воспоминания о пытках и последних минутах своей жизни, она забилась в истерике. Мне потребовалось приложить немало усилий, чтобы удержать худощавую, но удивительно гибкую и сильную девушку в своих объятиях. Еще сильнее обняв, я начал гладить ее по волосам.
– Юлечка, солнышко, успокойся, уже все хорошо… — негромко пробормотал я, но запнулся на полуслове, столкнувшись взглядом с Ребеккой. Графиня смотрела до такой степени ошарашенно, что я испугался было, не понимая, в чем причина ее беспокойства, как вдруг полностью осознал, что со мной произошло.
Мир вокруг закрутился, словно я находился в центрифуге, а сознание ухнуло куда-то в пропасть. Перед глазами одна за другой принялись мелькать вспышками обрывки воспоминаний, сменяя друг друга калейдоскопом, заставляя зажмуриться. Резко выдохнув, с усилием открыл глаза и вновь пересекся взглядом с Ребеккой. Почувствовав ее эмоции, попробовал было задать вопрос, но слова застряли у меня в горле.
— Ты тоже? – наконец едва слышно выдал я.
Ребекка на негнущихся ногах подошла ближе и обняла нас с Юлией. Когда она прикоснулась к девушке, та резко вздрогнула, замерев на несколько мгновений, а после зарыдала еще громче, пытаясь спрятать лицо у меня на груди.
— Я тоже, -- шепнула графиня.
Голова готова была взорваться – под бровями собрался тяжелый клубок напряжения, перед внутренним взором замелькали обрывки чужих мыслей и воспоминаний.
Картинки отелей на Мальдивах и Лазурном берегу, великосветские рауты, разбитые и захламленные номера после масштабных вечеринок, случайно сожженный коттедж на Ибице, коридоры и залы заседаний Берлемона, постылые классы элитной школы, пререкания с подобострастными учителями и репетиторами, парламентские слушания, смущенные сотрудники дорожной полиции, приехавшие оформлять разбитый спорткар – даже не упоминающие несовершеннолетний возраст, белые дорожки легких наркотиков в элитных клубах столиц, хрустальный звон бокалов на закрытых приемах – эти и другие воспоминания Юлии и Ребекки смешались у меня в мозгу.
