Я в очередной уже раз за последние четверть часа едва сдержался, чтобы не хлопнуть себя по лицу. Лишь закрыл ладонью глаза, без хлопка опустив голову.
— Джесси, – прозвучал вдруг голос Ребекки.
— Да? – резко развернувшись, я посмотрел на графиню.
– Прокомментируй, пожалуйста.
Глубоко вздохнув, я едва не выдал губами дребезжащий звук показывая все, что думаю о докладе исполнителей. С чего начать даже не знал, только осмотрел собравшихся. Вместе с Ребеккой мы присутствовали на селекторном совещании в формате видеоконференции – в комнате кроме меня и графини находилось несколько ее специалистов, а кроме этого удаленно участвовала команда Варда, работающего сейчас в Сибири. Эффект присутствия был удивительный — о подобных технологиях я даже не слышал, — казалось, люди бельгийца физически находятся здесь, настолько четкими были проекции.
– Карту можно организовать? — только и спросил я, бросив короткий взгляд на Ребекку.
Один из подчиненных графини засуетился, его пальцы запорхали по клавиатуре лэптопа. В Сибири уже наступило утро, поэтому де Вард с подопечными были свежи, бодры, и в уже наступивший для них новый рабочий день -- пусть это была и суббота – жаждали крови. Я же вновь ненадолго прикрыл глаза – во Франции ночь только началась, и после тяжелой недели в цитадели организм требовал сна. Впрочем, при мысли о том, как себя держит Ребекка, которая была утомлена точно не меньше, чем я, усталость несколько отступала.
Медленно моргая, я то и дело посматривал на сосредоточенного специалиста – в тот момент, когда он звучно тапнул в последний раз по клавишам, я встряхнулся. Глянув на проекцию интерактивной карты, потянулся к лежащему передо мной планшету и удостоверился, что могу изменять масштаб изображения.
Увеличивал картинку до тех пор, пока Красноярская область на проекции не сменилась на экране территорией, захватывающей лишь местность с селом Таежный Маяк и несколькими поселениями рядом.
– Любому осмысленному действию, – начал я монотонно, – если это не рефлекс и не инстинкт, должен предшествовать следующий алгоритм: сбор информации, анализ, планирование. Это, надеюсь, всем понятно? – осмотрел я присутствующих, демонстративно не глянув на Ребекку.
Даже не предполагал, что монотонные и нудные лекции директора красноярской дизайн-студии, повторяемые слово в слово с надоедающей частотой, мне пригодятся. Но никогда не знаешь, что из приобретенных знаний будет полезным – подумал я, все еще ни разу не обратив взгляд на графиню. Судя по отголоску ее эмоций, та ощутила возвратный укол моей шпильки о планировании. Дождавшись, пока все те, на кого я посмотрел, согласно кивнут, неторопливо продолжил:
– Я бы мог допустить, что вы просчитались на этапе анализа или планирования, – продолжил я ровным голосом, – но ошибки сделаны уже на этапе сбора информации. Вот это, – указал я на карту, – село Таежный Маяк. Именно про него я говорил как про место, рядом с которым возможно возведение Храма. Вы же решили сделать это здесь, – переместив карту чуть выше, я показал на точку в тайге, неподалеку от которой находилось село Первомайское и деревня Рабочий Поселок.
– Географически это место выгоднее и с администрацией договориться было проще, – попробовал было возразить де Вард. – К тому же сохранившиеся практически в целости корпуса закрытой три года назад тюрьмы, как и брошенные выработки, замечательно подходят под учебные полигоны, а рядом с Таежным Маяком нам предстояло бы возводить их отдельно. И самое главное, из-за чего было принято решение – близость выведенной с баланса государства гидроэлектростанции. Прямо сейчас нами ведутся работы по ее расконсервации, соглашение об аренде на сорок девять лет уже подписано, параллельно ведем подготовку к модернизации. Сами понимаете, Храм не должен зависеть от сторонних источников энергоснабжения.
Аргумент, даже не поспоришь – не мог не согласиться я. Но в то же время не мог и не попенять де Варду.
– В Первомайском большинство населения составляют бывшие заключенные и их охранники той самой закрытой несколько лет назад колонии, – ровным голосом произнес я. – В Рабочем Поселке живут те, кто не смог уехать в Красноярск или даже перебраться в Таежный Маяк после закрытия выработанного рудника. Это или пенсионеры без родни, или маргиналы. Конечно, строить в таком месте без привлечения опытных местных специалистов – смелое решение. Должны были понимать, что как минимум начнут подворовывать.
– Подворовывать?! – не выдержал и возмутился де Вард. – Да только по строительному материалу смета уже превышена в три с половиной раза! Эти… люди, они тащат абсолютно все, если с чем-то рядом не стоит охранник с собакой, значит это будет украдено моментально! Но на месте строительства Храма мы решили проблему, – переведя дыхание, удовлетворенно кивнул бельгиец.
– И как же? – посмотрел я на него, поворачивая голову по направлению взгляда. После недели в новых мирах, где у меня были оба глаза, вновь привыкать к отсутствию одного непросто.
– Мы огородили площадку забором с колючей проволокой и пустили электрический ток, – самодовольно произнес бельгиец.
– Обеспечив халявной электроэнергией как Первомайское, так и Рабочий поселок, – едва не засмеялся я и пояснил под недоуменным взглядом: – И врезку вам сделали наверняка из того самого кабеля, который был украден ранее.
Де Вард поиграл желваками, я же в это время через интерфейс планшета вывел проекцию изображения будущего Храма. Серебристая футуристическая конструкция на излучине реки внушала уважение, и по срокам строительства первая очередь должна быть возведена уже в ближайшее время, до зимы.
– Проблему с поселками необходимо решать – подобное соседство совершенно нежелательно, – произнес я после небольшой паузы. – Самое простое это выкупить у населения квартиры по цене выше рынка с гарантированным обменом на жилье в крупном городе. В Красноярске, к примеру, – на окраинах. Лучше так, чем вечно бороться с этой язвой – в любом случае эти гадюшники необходимо элиминировать, это единственный вариант решения проблемы.
Ребекка – я это почувствовал, была удовлетворена как моими словами, так и ходом мыслей. Один из экономистов начал возмущаться по поводу увеличения бюджета, на что я не обратил внимания, а вот вызванные моими словами эмоции со стороны небольшой группы ученых во главе с мсье Жераром будто подстегнули.
– Что вы знаете о русских? – спросил я профессора, глядя ему прямо в глаза. Он замялся было, но я продолжил, не дожидаясь ответа: – Хорошо пишут книги, еще лучше воюют, никогда не улыбаются, но, несмотря на это, гостеприимны. Если верить прессе и телевидению, примерно так – отсекая явный бред по поводу медведей и водки. Русский национальный напиток – чай, если что, – пояснил я, глянув поочередно на Жерара и де Варда.
– Вы пришли строить Храм в особый регион. Все свои представления о русских применительно к Сибири можете умножать на два – сибиряки еще лучше воюют, еще реже улыбаются и еще более гостеприимны. Но не здесь, – хлопнул я подушечками пальцев по Первомайскому и Рабочему Поселку. – Так сложилось, что оставшиеся в этом гиблом, брошенном месте люди живут по законам первобытного общества. Здесь грех не развести и не ограбить или просто не нагадить из чистого злорадства. Тем более, если попался чужак. В этих местах человек любого возраста и социального статуса понимает только один язык – силы. Мораль, совесть – здесь это не работает. Никак.
