Первым двигался огромный и неповоротливый ромбовидный Mark I, с обеих сторон которого, словно из бортов крейсера, торчали боковые казематы орудийных башен. Следом за тяжелым танком, оставлявшим густой черный выхлоп, двигались пара небольших двухместных французских «Рено» — люки и защитные бронеплиты в обоих были откинуты. Сейчас, когда ворон снизился, можно было хорошо рассмотреть водителей в тесных, едва шире плеч узких и маленьких корпусах, словно стиснутых гусеницами.
Все три танка сверху были нагружены ящиками с боеприпасами, среди которых можно было заметить два пулемета. За чадящими машинами быстрым шагом двигалось пять десятков человек, поделенных на группы. Из общей массы выбивались бывшие кадеты Эмеральда – в них чувствовалось отсутствие опыта, даже оружие они держали не так, как остальные федералы.
Навстречу колонне от реки в это время бежали двое – в отличие от ровного строя, щеголявшего парадной формой, они были в грязных тканевых накидках, явно подобранных из куч мусора. В тот момент, когда возвращавшиеся разведчики докладывали командиру команды цитадели Сталь об увиденном, ворон заложил крутой вираж и вернулся к реке. Здесь, снизившись, птица пролетела над холмом – и, присмотревшись, Ребекка с трудом различила нескольких разведчиков, занявших остов дома. Они, как и увиденные на дороге, были в сооруженных на скорую руку маскхалатах.
Ворон заложил очередной вираж и воспарил чуть выше над рекой. Миновав широкую излучину, он вновь снизился и пролетел над группой федералов человек из двадцати, расположившихся за окраинами города. Большая часть из них была вооружена автоматами, яркую униформу так же скрывали накидки из грязной ткани.
Ребекка вздрогнула — понимая, что ударная группа из двух десятков человек готовится форсировать реку, ожидая сигнала. Графиня знала, что ярко-желтая с радужными разводами прожилок вода была смертельно ядовита — но не убивала сразу. Как минимум полчаса жизни, пусть и мучительной, после контакта с водой у смертников будет. Судя по всему, федералам это тоже было известно – выставив охранение и наблюдателей, бойцы штурмовой группы Федерации отдыхали, явно ожидая сигнала для удара с фланга.
Глава 24. Открытый дебют
Рокот моторов нарастал, и в него вплетался металлический равномерный лязг, ровным свистящим перестуком ввинчивающийся прямо в душу. Мне, сидевшему в покосившемся и полу-обвалившемся куполе колокольни, было хорошо видно, как огромная туша танка показалась на противоположной стороне, выбираясь на дорожную насыпь.
Огромный, словно крейсер пустыни, британский Марк тяжело, надсадно ревя двигателем, преодолел широкую пологую воронку и медленно пополз к мосту. Чуть поодаль — за развалинами длинного здания – было заметно марево движения и чад выхлопа, но остальные танки в зоне видимости не показывались.
Двигатель ромбовидного чудовища рвано взревел, порыкивая. Не заезжая на мост, машина дергано развернулась, понемногу сдавая назад. Со скрежетом повернулась башня в угловатом боковом наросте каземата, и ствол оказался направлен прямо на Костел — я это хорошо увидел, несмотря на немалое – метров двести — расстояние.
– Черт, – только и сказал я, когда с короткого и толстого дула пушки сорвалось облачко белого дыма. Снизу были не так сдержанны – я уловил вопль Санчеса, негодующий на несправедливость происходящего. Еще кто-то завизжал — наверное, это была Майя.
Раздался гулкий грохот выстрела, свистнул снаряд. Я почувствовал себя совершенно беззащитно, словно лягушка на лабораторном столе — захотелось сжаться, закрыть глаза и оказаться как можно дальше отсюда. При этом время для меня словно остановилось – совсем близко я наблюдал, как лениво вращающаяся черная одутловатая болванка снаряда, медленно-медленно стелящаяся над мостом, приближается к стене Костела и врезается в стену почти над широким проломом, за которым расположился пулемет.
В тот момент, когда колпачок на округлом острие снаряда коснулся стены, время вновь вернулось к привычному бегу — я почувствовал, как здание содрогнулось, посыпались камни. Пыль поднялась столбом, и я оказался в желто-белесой пелене -- видимость была практически нулевая.
– Санчес! – закричал я.
– Живы! – заорал снизу школьник.
– Майя!
– В порядке! – звонко ответила балерина.
– Мы в порядке! – подал голос Бургундец, предваряя вопрос. – Только страшно так, что… очень страшно! – вовремя исправился он.
Пыль понемногу оседала – я смутно увидел, как танк, дернувшись, поворачивается и Костел входит в сектор обстрела пушки второго борта.
– Выстрел! – закричал я за мгновенье до того, как второе орудие плюнуло снарядом. В этот раз попадание было в массивный купол Костела – засвистели осколки, брызнула каменная крошка. Взвизгнув, раскаленная и ощерившаяся заусенцами металлическая щепка ударилась в стену неподалеку от меня, упав совсем рядом.
Слева от Костела раздался пушечный выстрел – я только выругался под нос. Если Бургундцу дал указание не высовываться раньше времени, то геральтовским парням как-то не догадался. Они еще и не попали – пролетев над танком, снаряд разорвался далеко позади в остове одного из деревенских домов – только медленно завалилась сиротливо торчавшая кирпичная труба печки. С другой стороны реки послышались гулкие звуки пулеметных очередей – и через несколько минут от оставленного на улице орудия парни истошными криками сообщили, что попали под обстрел и у них один погибший.
Вновь зарычал двигатель – танк опять крутанулся, поворачиваясь. Очередной выстрел – и вновь шум, грохот, поднятая пыль, но никаких ощутимых последствий: полотно дороги перед мостом чуть поднималось под небольшим углом, и наводчики могли целить только в верхнюю часть Костела – проем с пулеметом и оборудованные позиции пушек просто не входили в траекторию летящих снарядов.
После очередного попадания в массивную стену купола – так что вновь весь Костел содрогнулся, – я крикнул, что все в порядке. Краем уха прислушиваясь к перекличке остальных, присмотрелся к танку. А тот горел – с радостным удивлением понял я, приподнимаясь над парапетом, глядя с надеждой. Откинулся верхний люк, и на несколько мгновений из него показалась голова мутанта. Нет, не мутанта – скрюченный федерал-танкист, окутанный клубами дыма, поднял противогаз, жадно глотнул чистого воздуха и вновь скрылся в недрах машины.
В передней части танка возвышалась прямоугольная кабина – и через оба приоткрытых люка лениво чадил белесый дым. Верхний люк так и остался открытым, как и один из боковых. Ведущий непрерывный огонь танк дымил самоваром – салон переполняли выхлопные и пороховые газы. Внутри сейчас наверняка душегубка – смесь газовой камеры и духовки, подумал я. Безо всякого сочувствия, впрочем. Даже наоборот, с разочарованием – когда понял, что танк не горит.
Приподнявшись, я все смелее выглядывал из-за выщербленного парапета, всматриваясь в дымящий выхлопами танк, как вдруг почувствовал на себе фокус пристального внимания. Расширив глаза, попытался разобраться, в чем дело – очень уж неприятное холодное чувство, пробирающее до самого нутра – как вдруг понял, что ко мне словно приближается угрожающий сгусток смертельной опасности. Время вновь замедлило свой бег – я изо всех сил попытался прянуть в сторону, – медленно, словно сквозь сдерживающую толщу воды.
