С тех пор так и повелось: перед каждым сезоном стуж в священном круге на священном камне отправляли богу «телеграммы» с просьбой о ниспослании тепла через убиенных соплеменников. Пели хвалебные гимны, возносили мольбы, а толку как не было, так и нет.
— Так, а сама погода в ваших краях поменялась? Стало теплее или холоднее? — наморщила лоб Маша, греша на глобальные изменения климата. Может, у них тут очередной ледниковый период надвигается, или теплое течение сменило свой обычный маршрут из-за некоего катаклизма.
Подростки чуть-чуть покумекали и все-таки ответили решительно: нет. Погода не поменялась. Ушло только тепло из пещер.
— Ага, — пробормотала себе под нос девушка, почесывая нос. — И почему? Тектонические процессы? Возможно. Я в этом ни бельмеса. Географию настолько глубоко не изучали. Но если дело в естественных закономерностях, зачем я здесь? Не сходится.
Маша покачала так и не исчезнувший в руке меч и удивленно вздрогнула, когда лезвие дернулось, а кончик указал на один из менгиров, кругом обступивших жертвенную скалу. Не прямо на камень, а на землю у его подножия. Пожав плечами, девушка подошла ближе и принялась ковырять поверхность — камни вперемешку с утоптанной до состояния бетонного покрытия землей. Будь у девушки обычная лопатка или обычный меч, у нее бы ничего не вышло. Но меч-ключ входил в грунт, как в масло, вырезая целые куски. От настойчивых вопросов бывших пленников Маша не отмахнулась, но попросила чуть-чуть подождать.
Чего именно, она и сама не ведала. Зато, докопавшись, распознала находку мгновенно. В камень был вмурован очень знакомый самоцвет грязно-желтого оттенка, мерцающий в рваном ритме. «И тут эта пакость!» — начала сердиться Мария. Недолго думая она поступила с камнем так же, как с его собратом в подвале другого мира. Р-р-раз! Тычок острым кончиком меча, и все осыпалось крошевом, исчезающим, не долетев до земли.
«Есть еще? — задала себе вопрос девушка и сама же ответила на него, ориентируясь на новое дрожание меча: — Есть, как не быть».
А раз есть, то работа по вскапыванию ритуальной площадки впереди! Именно этим и занималась Мария весь следующий час, до мозолей стерев ладонь и порезав палец острым обломком камня. Она откопала и уничтожила еще восемь кристаллов. Может, парочка светловолосых подростков не кончала ни школ, ни университетов, но то, что завлекательно мерцающие «камешки» являются какой-то несусветной дрянью, они просекли моментально. И даже попробовали предложить Маше свою помощь. Копать им было нечем, но отгребать и оттаскивать уже вывернутые из почвы куски они могли, чем дружно занялись в четыре привычные ко всякому труду руки.
Когда камешки-подлянки оказались педантично разнесены в пыль, Маша снова покачала меч в руке, прислушиваясь. А не дернется ли клинок снова, ориентируя ее на новую цель. Но нет, процесс поиска завершился. Прямым подтверждением этого смелого утверждения стал неверящий и одновременно восторженный возглас паренька, случайно опершегося о менгир.
— Камень! Олиге, пощупай, он теплый! Теплый! И становится все теплее, точно так, как в пещерах, о чем нам рассказывали старики!
— Правда, Ольф? — Девушка тронула другой камень и восторженно выдохнула: — Теплый! Теплый! Значит, и в пещеры придет тепло! Мы спасены! Все спасены! Не будет больше смертей от холода!
— Хорошо, — утирая со лба пот тыльной стороной ладони, констатировала Маша.
Благодарностей ребят, очухавшихся от радостного шока, она уже не услышала. Меч исчез из руки, перетекая в сияние, охватившее все ее тело и материализующееся во врата. Миг, и на поляне у менгиров остались лишь двое местных уроженцев.
— Красно-золотой свет! Это была посланница Орлага! — уверенно поделился с сестрой своей догадкой Ольф. Об этом Ольф и Олиге дружно твердили всему племени и на следующий день, и долгие годы вслед за этой зимой, когда рассказывали в пещерах всем соплеменникам, а потом собственным детям, внукам и правнукам о чудесной посланнице Солнечного бога, спасшей народ.
А Маша, во второй раз за ночь принявшая горячий душ, снова легла в кровать и снова увидела сон. Тот же зал, тот же тип на троне в свободном одеянии с капюшоном, источающий мрачное неудовольствие, странные личности, протирающие перед ним черно-клеточный пол. Только на этот раз в том зале стало ощутимо холоднее, во всяком случае, изморозь на потолке и сосульки на окнах вряд ли были геологического происхождения.
— Надо же, у них там тоже холодно, как было у ребят, — почти посочувствовала Мария обитателям своего сна и переключилась на просмотр другого канала сновидений, заполненного образами экзаменационных билетов. Если выбирать, то сон про холодный пол ей нравился больше, чем эта тягучая путаница информации. Там, по крайней мере, Маша отдавала себе отчет в том, что спит, и радовалась тому, что ей в кровати тепло.
Глава 11
ДОМАШНЯЯ РАБОТА
Утро пришло как неизбежность. Чтобы взбодриться после ночных эскапад, пришлось принять прохладный душ. Но после зарядки и завтрака тело согласилось с тем, что день наступил и надо его встречать во всеоружии.
Чем Сазонова и занялась, трусцой пробежавшись до остановки под ласковыми лучиками весеннего солнышка. Лентяи мучают организм допингами из кофеина или крепкого чая, наученная же дедушкой Маша предпочитала бодрящую физическую нагрузку. Благодарный организм охотно откликался.
Правда, на учебу, особенно тогда, когда надо было прилагать серьезные умственные усилия, организм в целом и мозг в частности не реагировали столь охотно. Но хозяйка Маша или не хозяйка своему телу? Надо — значит надо! Так что организму приходилось смиряться и учиться. Без диплома на нормальную работу не берут, а в грузчики идти Мария и сама не собиралась. Скучно!
Вечерней порой — лабораторных сегодня поставили много — возвращалась Сазонова домой обычным методом, то есть легкой трусцой. Идти там, где можно пробежаться, она считала напрасной тратой времени. До дома оставалось немного: через переулок под арку в пятиэтажке, потом мимо магазина и два квартала по прямой.
Маша свернула под арку, которую обычно старалась миновать максимально быстро из-за непередаваемого амбре, не смываемого временем, дождями и усилиями санитарных служб. А все почему? Потому что некоторым несознательным личностям полутень и относительная укромность выступающей стены казались идеальными для устройства полевого сортира. Бывало, Маша даже пробегала мимо таких чудаков, старательно отворачивая голову, чтобы не созерцать подробностей процесса, сопровождающегося многозначительным журчанием. И давила в себе желание задержаться и завязать в узел то, что используется там, где использоваться не должно!
В этот раз в уголке тоже кто-то был, только вместо характерного звука Маше послышалось странное рычание. Она еще думала, что бы это могло быть, не настолько же у кого-то скрутило живот, а ключ уже стал в ее правой руке мечом и сам сделал взмах, выворачивая сустав и растягивая жилы неестественной быстротой движения.
Взмах клинка совпал со смазанным от дикой скорости прыжком того, кто таился в углу за аркой. Маша увидела светящиеся отнюдь не звериной яростью зеленые плошки глаз, оскаленную пасть, полную громадных клыков, учуяла зловоние, а потом клинок настиг цель. Голова еще не успела отделиться от громадного тела, а то уже растаяло прямо в воздухе. До Марии долетели лишь порыв зловонного ветра и пряный запах свежей крови. Но в арке больше ничего и никого, кроме самой девушки, не было. Сверкающий клинок, сыграв свою роль, истаял, оставив лишь боль и обреченность применять мазь от растяжения — раз, и усилить тренировки с оружием во сне — два.
