Кончилось все скверно. Из многоугольника, совсем как недавно на полянке в парке, вылез, нет… не знакомый демон, а другой. Но тоже знакомый. Крысобраз. И не вылез, а выпрыгнул с сердитым верещанием и вцепился в горло чертежнику-неудачнику. На этом сон Маши завершился, переключившись на другой, вполне обыденный, про дачу, грядки и поход за грибами.
Минуло еще пять дней, которые Сазонова провела, добросовестно готовясь к следующему экзамену и тренируясь в парке на своей полянке. На пути от парка до дома снова случилось кое-что странное. Когда Маша трусила мимо густых, источающих удушающий аромат кустов цветущей сирени, за их стеной сквозь густую листву заметила проявившийся мерцающий контур огромной туши. Так мог бы выглядеть медведь, стоящий на двух ногах. Браслет мечом не стал, но предупреждающе сжал запястье, являя готовность к трансформации.
Вздохнув: «Как же это надоело!» — Маша подняла вверх руку с меткой демона, готовясь, если не поможет, сражаться. Кусты, правда, было жаль. Точно сломаются! Всем двором ведь сажали, дед рассказывал.
Со стороны мерцающих очертаний раздался фырк, хмык, на миг-другой проступили очертания фигуры, густо поросшей серо-белым мехом от кончиков ушей с кисточками до массивных пят, и всякое присутствие в сирени непонятно кого исчезло. Было, и нет!
Маша в очередной раз мысленно поблагодарила демона. Пусть тот преследовал свою выгоду, но польза от его браслета с каждым днем становилась все очевиднее. Руку не вывихнула, и кусты уцелели! Потому, когда вечером в ее спальне вспыхнул многоугольник леденящего пламени, девушка даже не испугалась и не возмутилась.
Лишь пожелала гостю доброго вечера и продолжила листать конспекты. Демон едва заметно склонил рогатую голову, одним щелчком хвоста уничтожил ледяную пентаграмму, возвращая в дом прежнее тепло, и спокойно уселся прямо на пол, облокотившись массивной спиной о стену. Иного места, способного вместить и выдержать его тяжесть, в комнате, да и во всей квартирке Сазоновой, не имелось. Ни стулья, ни кровать, ни диван такого веса точно не выдержали бы. Даже пол и тот, кажется, поскрипывал под тяжестью гостя.
Минута текла за минутой, Мария с карандашом в руке листала конспекты и учебник, отмечая галочкой изученные вопросы. Демон сидел тихо, насколько это было возможно для такой массивной туши, были слышны лишь гулкий и почему-то сдвоенный стук сердца да дыхание.
Примерно через полтора часа рогатый завершил то ли свои размышления, то ли медитацию и поднялся.
— Я ухожу, человечка, — проинформировал он Машу.
— До свидания, — вежливо попрощалась Сазонова. — И спасибо за браслет, уже дважды меня выручил.
— Ты платишь, — чуть заметно повел живописно-рогатой башкой собеседник и уточнил, подмечая детали: — Хочешь что-то спросить?
— У тебя два сердца?
— Да. Ищешь уязвимые точки? — усмехнулся демон, привычный не только к людской глупости, жадности, но и к людской подлости. Примитивной по сравнению с коварством демонов и оттого смешной.
— У тебя другое анатомическое строение. Мне интересно, я как раз сейчас к экзамену анатомию человека учу, — добила Маша собеседника своим правдивым ответом.
Тот озадаченно моргнул и остановился. А потом, неожиданно для себя, остался, пересел ближе к Машиной кровати и начал рассказывать человечке об особенностях демонической анатомии и физиологии. Два сердца, но один круг кровообращения, поглощение не кислорода или азота, но жизненной силы мира, способность регенерировать, даже если поражены или вырваны оба сердца, но не одновременно, а с некоторым интервалом.
Глаза девушки, горящие искренним интересом, не жадной жаждой уничтожить проклятую тварь, а жаждой познания, без примеси страха или брезгливости, покорили старую и смертельно опасную тварь демонического мира. Да, не будь человечка ортэс, ее все это не спасло бы, но способность мыслить, не смешанная с бешеной жаждой крови, как и сама носительница дара, были оценены по достоинству еще раз, потому и удостоены беседы.
Демон пробыл рядом с Марией дольше, чем планировал. А когда ушел, девушка сразу потушила свет и легла. Не стоило серьезно нарушать режим дня. Может, из-за этого она снова сегодня увидела не обычный мирный сон про плавание, сбор грибов или учебу, а уже набивший оскомину черно-клеточный зал. Тот, который поменьше и в котором крысобраз прыгал на человека в черном плаще.
Ага, вот и он, снова черный плащ, как у назгула из кино про этих… хоббитов. Как-то Маша смотрела, когда перебирала на компот смородину. У них тоже морды лица не видно, зато у этого «назгула» четко заметна черная повязка на горле, как раз там, куда прыгал в прошлом сне зверь. Или не зверь, а, скорее всего, тоже демон. Слишком разумно он себя вел для зверя. Агрессивно, но разумно.
Между тем тип в черном плаще снова метался вокруг геометрической фигуры со свечками, нарисованной на полу чем-то светящимся. В центре фигуры — Маша только сейчас заметила, но была почти уверена, что эта штуковина находилась там и раньше, — стояло маленькое металлическое блюдечко с серо-бурыми камешками. Точно такой серый цвет имели плиты с вмурованными в них кристаллами, которые покоцала Маша, возвращая тепло в пещеры. Только бурого на них она не заметила. Хотя… Мысли во сне были ясны, как никогда, соображалось на порядок лучше, чем обычно. Сазонова вспомнила, как поранила руку об острый угол одного из менгиров. Рука, правда, почти сразу зажила, но чуть-чуть крови вытекло. Не ее ли засохшая кровь на камнях в той плошке? Если ее, то тогда почти понятно, как ее находят неприятности. Жаль только, она ничего сделать не может, чтобы забрать камешки. Может, поэтому ей о них ничего не сказал демон? С другой стороны, он не обязан ничего говорить. Не убил, метку дал, защитил ради своих интересов, и ладно.
Между тем прыжки и вопли перед чертежом на полу подошли к завершению, вспыхнули едва мерцающие свечки, и в центре рисунка возник демон, тот, что прятался в кустах сирени, обладатель больших лап и кисточек на ушах.
Тип в черном плаще принялся что-то верещать, потрясая длинной палкой с черным набалдашником. Демон потоптался на месте, рыкнул, когда его большая нога случайно задела вспыхнувший стеной контур рисунка, почти по-человечески вздохнул, наклонился, сгреб из плошки серо-бурые камешки и кинул.
Маша ждала, что камешки тоже стукнутся о все еще пылающую алым полупрозрачную стенку. Но нет, снаряд прошил стенку насквозь так, будто ее не существовало, и врезался точно под капюшон. «Назгул» рухнул как подкошенный, сложился черным комком и застыл. Серо-белый, шерстью удивительно похожий на стоящего вертикально бобтейла, большеног с кисточками на ушах довольно оскалился и исчез из чертежа.
Что там случилось дальше, вызвали ли доктора к скандалисту в плаще или нет, Сазоновой не показали. Сон-кино снова сменился совершенно обычным. Маша ходила по полянке у леса и собирала в кружку землянику. Правда, большей частью собирала в рот, уж больно сладкой была теплая от солнца ягода и так пахла, так пахла, что удержаться не было никакой возможности!
Мирное сновидение дало Маше возможность отлично выспаться и восстановить силы перед экзаменом. Она спокойно готовилась, и даже ключ не оборачивался дверью, чтобы тянуть навстречу очередной порции подвигов. Нет, конечно, Маша свои действия никогда бы так не назвала, но именно так их могли бы трактовать те, чьей спасительницей она оказывалась. Хотя, чего уж там, большую часть деяний спасенные приписывали кому-нибудь из пантеона своих богов. Так им было проще, привычнее и удобнее. Ну а боги… Что боги? Ни один, понятное дело, не сошел, чтобы раскрыть пастве всю глубину их заблуждений. Его же не несли по кочкам, а восхваляли, так чего вмешиваться?
