— Чтобы Спящие и Пробужденные вышли, их надо позвать, — ответил на невысказанный вопрос Маши дроу. — И тут перед тобой встает дилемма, ортэс. Кого звать первым? Это вопрос престижа. Войны Дворов начинались и с меньшего. Или ты должна не только разбудить, но и развязать войну?
— Нет, воевать не надо, — решительно помотала головой Маша.
— Что ты предлагаешь? — подозрительно уточнил Фалькор, подозревая, что у коварного дроу снова есть план.
— Я стучу в темные двери, ты — в светлые, ортэс ждет ровно посередине, — передернул плечами Зэр, который вел себя куда увереннее, чем чувствовал. — Действуем одновременно.
— Пусть так, — согласился рыцарь.
— Так будет правильнее всего, Мария? — перевел взгляд темных поблескивающих глаз на девушку дроу.
— Да! Я чувствую, — согласно кивнула та, не убирая меч — символ своей должности.
Мужчины синхронно разошлись к громадным вратам, достали личное оружие и удивительно слаженно, будто не один раз репетировали, постучались рукоятями. Звук, глубокий, гулкий, набирающий силу, в чем-то сходный с недавним звучанием колоколов пол холмами, загулял над равниной, будто под куполом. Всколыхнулись и заходили волнами травы.
Минуло несколько секунд, и ворота синхронно, столь же слаженно, как звонили колокола и стучали в них рыцари, распахнулись. Из Благого Холма вылетел рой разноцветных бабочек и искрящейся пыльцы, из Неблагого заструился темно-серый туман, чьи изгибы оказались слишком изящны, чтобы быть естественными. Скорее все действо походило на тщательно срежиссированное.
Но Маша придираться не стала. Потому что все это выглядело эффектно и красиво! В любом кино или театре она бы точно начала аплодировать стоя, здесь же лишь смотрела с искренним восторгом. Мир показывал ей ЧУДО!
Увлекшись созерцанием деталей, Сазонова едва не упустила из виду самое главное — явление пробужденных обеих сторон.
Среди Благих возникла высокая светловолосая женщина, искрящаяся всем телом, как пыльца бабочки, в блистающих одеждах и венце. Двигалась она в сопровождении свиты. Та отставала на полшага, но королева скорее не шла, а танцевала под едва уловимый причудливый наигрыш незримых инструментов. Среди приближенных были и внешне походившие на людей создания, и совершенно от них отличные, но одинаково грациозно-изящные, даже если являлись обладателями рогов на голове, копыт или рук-ветвей и сверкающие веером ярких красок. На Машу пахнуло жаром полудня, ароматом разнотравья и спелых ягод.
Неблагие выплеснулись с причудливыми серыми туманами, словно соткались полукольцом из полутеней и их изгибов. В центре его шествовал мужчина в черно-серых одеждах, с волосами черными, как ночь, достающими ему до пят, струящимися туманами или волнами. Кажется, волосы этого Владыки сами походили на туман. Они столь же изящно и прихотливо изгибались по воле своего хозяина. Блистающие, как звезды в ночи, глаза взирали на тех, кто осмелился разбудить Двор. И свита его оказалась столь же причудлива и прекрасна, как у Благой Владычицы, но пестрого веера бабочек и искрящихся радуг среди них было не сыскать. Их аромат походил скорее на дорогие цветы из элитного магазина, причем запахи не перебивали друг друга, а сплетались в околдовывающую разум и чувства симфонию.
И те и другие обитатели Холмов были восхитительны, но, как совершенно четко поняла Мария, вспоминая легенды своего мира, они же могли быть истинным ужасом и проклятием. Каждый на свой лад. Впрочем, именно это сейчас и требовалось миру. Ради этого была вызвана ортэс.
Музыка смолкла.
— Пробудившая. — Гипнотические очи Владык скрестились на девушке, попытались зачаровать, но, столкнувшись с невозмутимым любованием ортэс, чуть умерили сияние. — Свита, достойная обоих Дворов. — Взгляды скользнули по замершим по правую и левую руку от Маши полуэльфе и дроу. — Правила соблюдены. Мы признаем долг благодарности. Каково твое желание?
Прохладные голоса Владык — звонкий перезвон текущей волны и темная патока меда — на последнем вопросе прозвучали с удивительно схожими интонациями, ставшими живым искушением и обещанием.
— С пробуждением, Спящие, — улыбнулась Маша, не поддаваясь дурманящей силе дивных речей так же легко, как не поддалась чарующим взорам просто потому, что обладала иммунитетом — свойством должности. Вздохнув, девушка попросила: — Сделайте из людей достойных соседей по миру.
Долю секунду сиды недоумевали — совершеннейший с виду человек не попал ни в одну из ловушек, сотканных из их движений, голосов, взглядов, завораживающей красоты. Человечка не попросила любви, богатства, наслаждений.
— Перед вами ортэс, пробужденные, — тихо проронил дроу из-за плеча девушки.
— Интересно, — переливчато рассмеялась Владычица, получившая ответ на свой вопрос, притушивший пожар уязвленного самолюбия.
— Это может быть весело, — согласился Владыка, постучав изящным пальцем по красным, как сок земляники, губам. — Каковы условия твоей просьбы, ортэс?
— Их не будет, — покачала головой Маша. — Вы держите слово, но любите играть словами и смыслами, потому лишних не будет. Я прошу исполнить мою просьбу не по букве, но по духу. Не ради меня, ради вашего мира.
— Мы принимаем твое условие пробуждения, — синхронно, будто говорило и думало одно создание, а не Владыки двух разных Холмов, постановили собеседники. — А теперь, ортэс, последуй с нами на праздничный пир в твою честь! Любой из нашей свиты будет рад стать твоим спутником!
— Прошу простить, но не могу, нам пора возвращаться, — покачала головой девушка, с искренним восторгом в последний раз окидывая прощальным взглядом восхитительные, каждое на свой лад, создания. Как бы ей ни хотелось забыть про время и поучаствовать в легендарном веселье, но участи сказочного Рин ван Винкля Маша ни себе, ни Фалькору с Зэром не желала. Не было в ее распоряжении века-другого на забавы. Долг и миссии, случающиеся чуть ли не ежедневно, не позволили бы ей прохлаждаться под Холмами, купаясь в удовольствиях.
Звучно, перекрывая зачаровывающие мелодии Дворов, зазвучала мощным крещендо мелодия ключа, открывающего дверь между мирами. Маша еще успела сцапать Фалькора и Зэра за руки и была утянута прочь, на Землю, на полянку, с которой исчезала недавно. Задержать их не пытались. Кажется, сиды смирились с тем, что один из пунктов программы развлечений придется пересмотреть. Но глобальная просьба ортэс по воспитанию людей фэйри показалась достаточно забавной, чтобы не гнаться за частностями. Для человечества, привыкшего быть единственным, неповторимым и чувствовать себя хозяином всей земли, наступали нелегкие дни. И ни люди, ни фэйри не догадывались, что путь, открытый для них ортэс, — единственный, по которому еще имело смысл ступать, потому что все иные вели в тупик уничтоженного мира. И если у сидов, пусть погруженных в грезы, еще оставался малый шанс уцелеть, пробудившись от скрежета рвущейся ткани Мироздания, и, прорвавшись сквозь рушащиеся грани, уйти в иные земли, то для местного человечества иных вариантов не существовало.
