На привычной полянке после пробежки девушка занималась с удовольствием, чувствуя, как быстро бежит кровь, как наполняется звенящей силой тело. Она настолько увлеклась, что хрипловатый смешок с отнюдь не дружелюбным комментарием заставил ее замереть на месте и удивленно распахнуть глаза. Какой-то мужчина в сером, стоящий в просвете берез, облизнул узкие губы и объявил: «Я уже знаю, как мы отправим ведьму к Свету, братья! Я первый покажу ей сияние Лучезарного!»
— Чего это только ты, Серо, свет ведьме можно и сразу втроем показывать, — гоготнул человек в точно таком же сером плаще, присоединяясь к первому.
Легчайшим ветерком шепнул прямо в ухо озадаченной Маше фэйри:
— Отступи от деревьев к середине поляны.
Голос Фэба звучал крайне серьезно, без обычной насмешливой издевки, потому девушка повиновалась без лишних слов. А лист слетел с ее головы, буквально на лету обращаясь в яркого фэйри осенних цветов, срывающего с пояса кнут. Тот извивался, словно живой, или же и впрямь был живым. Первый щелчок вызвал густую струю тумана, потом щелчки последовали один за другим, и буквально в несколько секунд меж деревьев, где стояли странные серые мужчины, повисла густая серая пелена, плотная, как зимнее пуховое одеяло. Из нее долетали только обрывки слов. «Где?.. исчезло… ведьма…»
— Беги, человечка, я не удержу туманной пелены долго. Мир чужой, моих сил не хватит, — шепнул фэйри, слизывая с прокушенной губы кровь.
— Нам же нельзя разделяться! — выпалила Маша.
— Умереть, исполняя клятву, лучше, чем сдохнуть клятвопреступником. Убирайся, пока убийцы не встали на твой след снова, — прищурил янтарные глаза фэйри, продолжая вглядываться в извивы тумана, куда он направил, как меч, кнутовище. Кажется, со свободно свисающего кнута продолжал сочиться серый дымок, подкрепляющий густые клубы среди деревьев. И простым этот туман точно не был, потому что странные типы в серых плащах, желавшие сделать что-то недоброе с Машей, не могли выйти из тумана. Они запутались в его клубы, как в сети, замерли пойманными птицами.
— Я не уйду, — помотала головой девушка.
То, что фэйри выругался в ответ, Маша поняла, но смысла отдельных слов не уловила и уточнила свою позицию:
— Нет, я не убегу, давай думать, как спастись обоим. А эти в сером точно хотели меня убить?
— Вернее некуда, человечка. Я чую в них жажду крови, точно в гончих, пущенных по следу.
— Жалко. Скажи, а в этом тумане мне тоже ничего не будет видно? — уточнила Маша, привычно призывая меч.
— Омой струей из моего кнутовища очи, и ты узришь, — взбодрился фэйри, озвучивая славную версию планов: — Хочешь их убить в туманах?
— Убить не смогу, но оглушить и связать попробую, — практично и трезво, оценивая свои способности по части лишения живота совершенно незнакомых людей, ответила Сазонова.
— Давай, но будь осторожнее, — кивнул Фэб, добавив едва слышно с коварной улыбкой: — Во славу Двора я перережу им горло и выпью напитка жизни вместо тебя, человечка…
Чем был замечателен меч-ключ, так это тем, что сам, по переданной просьбе пользователя, мог регулировать силу и угол удара. Для сколько-нибудь длительного поединка такой метод категорически не годился, но если использовать меч как инструмент — выходило превосходно.
Маша зажала меч под мышкой, протянула сложенные ковшиком ладошки к кнуту Фэба и умылась туманом. Озадаченно поморгала несколько секунд и расплылась в благодарной улыбке:
— Действует, спасибо! Я вижу!
И, стряхнув с глаз упрямую челку, девушка двинулась в туман, где очень осторожно — слава замечательному ключу — опустила тяжелеющий в нужные секунды меч на головы всех шести головорезов. Если эти люди и нелюди пришли с недобрыми намерениями, то будет правильным их нейтрализовать. Для начала. А уж потом думать, что с ними делать дальше. Сдать в полицию не получится — однозначно. Документов при них никаких, это факт, но как объяснить и доказать стражам порядка, что шестеро странных типов, наряженных в странные одежды, пытались на нее напасть, Мария не представляла. Врать не умела, а правде точно никто не поверит.
Вздохнув, Маша снова взялась за меч и использовала его по тому самому профилю, вызвавшему искреннее недоумение Черного Властелина, — раскроить. На раскрой пошли плащи нападавших. Из них получились замечательные веревки. А уж вязать человечке с удовольствием и явным профессионализмом помогал Фэб. Как только враги были временно нейтрализованы, фэйри перестал творить туман из кнута и двинулся на помощь девушке. Кстати, вовремя: у одного из вырубленных типов оказалась или очень крепкая голова, или слишком быстрая регенерация в комплексе с острыми как бритва зубами. Он умудрился очнуться как раз в тот момент, когда сид творчески упихивал ему в рот кляп из вонючей портянки, и ухитрился даже тяпнуть пленителя. Конечно, тут же огреб от Маши добавки мечом по голове и окончательно ушел в нирвану.
Когда Мария и окровавленный Фэб в четыре руки пеленали шестого типа, не забывая и о кляпах, на поляне объявились новые действующие лица. Первым шагнул Дейдриан, при виде которого фэйри скрипнул острыми зубами и честно предупредил напарницу: «С этим я не справлюсь».
— С этим не надо, это свои, — приветливо улыбнулась Маша Черному Властелину и появившимся вслед за ним Зэру и Фалькору. Поздоровалась с гостями мира: — Доброе утро! Как хорошо, что вы пришли. А то мы не знаем, что делать с этими и зачем они вообще напали. — И Маша кивком указала на аккуратную кучку из шестерки пребывающих за гранью реальности мужчин.
Улыбка Черного Властелина, извлекающего черный меч из черных ножен, доброй и всепрощающей не была. Он с истинным удовольствием готов был продемонстрировать ортэс, как именно решаются проблемы подобного рода. И даже Фалькор, обреченно прикрывший глаза, не собирался мешать. Но помешал Зэр. Он сказал очень тихо:
— Не надо, Дей, не здесь. Не простит.
И Черный Властелин остановился, глядя в доверчиво распахнутые глаза ортэс, на солнечные веснушки на ее свежем юном личике, на легкую улыбку, заставляющую появляться на щеках очаровательные ямочки.
Промелькнула мысль о душевном покое и уюте, испытанном в обществе ортэс на крохотной кухоньке, о вкусном чае и хрустящих печеньках. Возможно, именно печеньки и стали той самой соломинкой, переломившей спину неизменно-циничной кровожадности Черного Властелина. Он мог и желал убивать ради защиты. Вполне вероятно, его бы поняли не только белый рыцарь и Зэр, поняла бы и Маша. Но пожелала ли бы угостить после этого печеньем и пригласить в гости? Дейдриан усомнился. Потому меч вернулся в ножны, а Черный Властелин заверил девушку:
— Не тревожься, мы разберемся. Я их забираю.
Глава 22
О КРАСОТЕ И ЗДОРОВОМ ПИТАНИИ
Взмах рукой, и связанная кучка пленников пропала с полянки, а Дейдриан перевел тяжелый взгляд на возмущенного таким самоуправством голодного фэйри. Древний рассчитывал на кровь и жизненную силу для подкрепления потраченных сил и исцеления легкой раны.
