Пока Фалькор молился, вокруг него засиял легкий золотистый ореол. Дроу уже хотел, когда рыцарь закончит, пошутить: дескать, помощи не дождались, зато в большой фонарь поиграли, но вдруг на каменную площадку у водопада шагнула ортэс Мария. Подле нее, трансформировавшись из листика в мужчину, встал сид в пестрых осенних одеждах, мигом раскрасивших умиротворенно-сглаженные краски пейзажа в яркие цвета. Фэб выглядел очень довольным жизнью в целом и всем происходящим в частности.
Завидев знакомых, расплылась в улыбке и Маша:
— Ой, вы тоже здесь! Интересно, какая будет миссия?
— Скажи, у тебя при себе есть емкость для воды? — вместо ответа поинтересовался дроу.
— Да, на пол-литра, хватит? — подтвердила запасливая девушка, вжикнув молнией путевого рюкзачка. Его она теперь таскала с собой, даже перемещаясь по квартире.
— Давай, — потребовал Зэр и тут же получил из рюкзака бутылку.
— На, Свету было недосуг, но гармония миров в лице нашей ортэс твоим молитвам вняла! — интерпретировал происходящее дроу.
— Пути Света не всегда видны зрящему со стороны, — мягко ответил черному рыцарю белый с такой незамутненной верой в истину своих речей, что Зэру снова захотелось досадливо сплюнуть. Со стороны белый идеализм воистину более всего напоминал белый идиотизм. Но получил же, демоны его побери, Фалькор ответ на свою молитву! Как есть получил! Вон булькает в руках у Зэра полупрозрачная голубоватая бутылочка из неведомого материала. Кажется, именуемого в мире Марии пластиком.
— Спасибо, Солнечная Дева, — признательно улыбнулся синеглазый рыцарь, послав девушке восхищенную улыбку, ничего общего с мужским восторгом не имеющую. — Надеюсь, ценность сего предмета не слишком велика, ибо просим ее для того, чтобы наполнить влагой из водопада и передать в длани Черного Властелина, — продолжил Фалькор.
— Забирайте, если надо, — легко откликнулась девушка, осеклась на последнем слове, прислушалась к себе и снова довольно заулыбалась: — Ой! Это — то самое, что мне здесь надо! Берите-берите! А из водопада только воду набрать можно или попить тоже?
— Пей, дева, ты достойна, — разомкнул уста один из монахов, казалось, то ли спящий, то ли глубоко погруженный в медитацию. — Если желаешь, можешь искупаться в водах великого Уррадаррира.
— Спасибо, я только умоюсь, у меня купальника нет, — застенчиво улыбнулась Маша и поскакала по каменным пологим ступеням к громадной каменной чаше, куда изливался водопад с труднопроизносимым названием.
Развеселый Фэб вообще ничьего разрешения не спрашивал, он просто с ликующим хохотом ласточкой нырнул с высоты в каменный бассейн и издал новый восторженный вопль, вынырнув на поверхность.
Монахи переглянулись, едва заметно пожали плечами и философски резюмировали хором: «Древний». Дескать, что с дурака взять, кроме анализов?
А Зэр мысленно хмыкнул: «Думал, в горный монастырь отправляемся, а оказался в балагане».
Фалькор же восхищенно выдохнул, глядя на водные забавы фэйри, — сам-то он в ледяной чаше не выдержал и минуты, пусть тело обдавало огнем, но члены от хлада сводило. Отведя взор, рыцарь пошел вниз набирать воду в бутылку. По каменным ступеням спустилась вниз и Маша, чтобы вдоволь напиться ледяной, изумительно вкусной воды, от которой ломило зубы, а по всему телу разливалась звонкая сила. Дроу зацепил массовый водопой, но следовать общему примеру не решился. Все-таки он — темный по сути и духу, а сверкающий водопад переполнен светом. Нет, не жгучей белизной, как иные источники в мирах, но и сумраком благодатным от него не веяло.
Пока серокожий воин размышлял, ветерок, казалось, дувший у чаши водопада во все стороны разом и несущий мелкую водную взвесь, сменил курс и бросил в Зэра не легкую сетку брызг, а изрядную плюху ледяной воды. Дроу только осталось моргать и трясти головой, враз намокшей от кончиков острых ушей до последней прядки тугой косы. Рвущуюся из груди площадную ругань Зэр сдержал только чудом.
— Свет примет, не искажая, и тебя, воин сумрака, можешь испить из истока, — перевел происходящее после секундного замешательства лопоухий монах. Говорил он, как и собрат, тихо, но почему-то их, невзирая на неумолчный шум низвергающейся воды, было слышно превосходно, в отличие от почти перекрикивающихся чужаков.
— Я уже напился, — процедил дроу, отжимая враз потяжелевшую косу прямо на камни.
— Зэр, но ты только умылся, а вода вкусная, — с невольным смешком позвала дроу Маша. Уж больно забавный вид был у воинственного серокожего воина. Фэйри так и вовсе не стал сдерживаться и закатился смехом, да так бурно, что снова плюхнулся в чашу водопада, изнемогая от хохота и подергивая всеми конечностями разом. Правда, тонуть, к некоторому разочарованию дроу, не стал, даже водицей не поперхнулся.
— Вкусная, говоришь? — хмыкнул дроу в ответ на слова Марии и, встряхнувшись, как зверь, тоже спустился к каменной чаше. Может быть, Дею будет полезно изучить воздействие выпитой воды, так что, пожалуй, стоит пригубить. Вода и в самом деле оказалась вкусной, ортэс не обманула. Впрочем, она вообще не была способна ко лжи и хитрой игре словами.
Так и случилось, что у самой чаши водопада собрались Фалькор с пожертвованной Машей бутылкой, купающийся фэйри, сама Мария и Зэр. Монахи спускаться не стали, наблюдали за царящим у воды хаосом из благоразумного далека. Почему хаосом? А он возникал непроизвольно почти каждый раз в любом месте, куда судьба забрасывала Фэба по прозвищу Кнутовище. Такова уж была природа Древнего. И, пожалуй, окружающим еще повезло с личным заскоком Фэба. Он мог оказаться куда менее безобидным.
Итак, вновь собранная компания оказалась у воды, имея вполне четкие намерения: Фалькор — набрать воды, Маша — попить и умыться, Фэб — искупаться, Зэр — так сказать, провести опыт поглощения пропитанной светом жидкости. Но стоило всем четверым одновременно коснуться вод Уррадаррира, как поименовали водопад лопоухий и крючконосый монахи, случилось нечто.
Над чашей, куда низвергался водопад, взметнулась высокая яркая радуга, но, вместо того чтобы красиво повисеть изящным коромыслом, явление изогнулось, завинтилось немыслимым жгутом, мешая краски в ярких, как одеяния и волосы Фэба, переливах. Затем сие концентрированное безумие сжалось и ввинтилось в бутыль, которую продолжал крепко держать в руках онемевший от удивления Фалькор.
Когда сойдутся свет и тьма над радугой гармоний и Древний смехом волшебства
Уррадаррир наполнит,
тогда настанет время вод и рыцарь силу унесет!
Торжественно и неожиданно продекламировал лопоухий монах нечто, больше похожее на речитатив, чем на хромоногое стихотворение, за которое учитель Фалькора по риторике драл бы ученика розгами нещадно, чтобы неповадно было скверные вирши слагать. А второй монах, не грешивший потугами рифмованной речи, серьезно велел:
— Закрой крышку сосуда, рыцарь, тебе дарована сила Уррадаррира. Используй ее, как велит сердце!
