— Пей, человечка, по доброй воле делюсь с тобой силой и жизнью! — сурово велел Фэб.
— Твоя кровь — она и в самом деле на вкус как сок, вишневый… — прошептала девушка. — Но я не хочу ее пить!
Пальцы Маши коснулись запястья фэйри, залечивая нанесенную им самим рану.
— Тогда надень, — сурово велел Дейдриан, в свою очередь склоняясь над девушкой и протягивая ей перстень с черным камнем, от которого инстинктивно отшатнулся Фэб. — Тебе нужна сила, ты слишком много отдала для развеивания заклятия крушения миров. Каждый из нас отдал. Моя вина, заклятие вбирало в себя силу, равняясь по самому могущественному из пятерых.
— То-то я чувствую себя новорожденным щенком — мокрый и ноги подгибаются, — хрипло каркнул дроу. Правда, на двух ногах он все-таки стоял сам, не пользуясь подпоркой-сталагмитом.
Бодрым, как обычно, выглядел лишь фэйри, но тот, кажется, и помирая, не стал бы стонать и показывать слабость. Вот для игры на публику — всегда пожалуйста, но не иначе.
— Перстень, ортэс, я хочу защитить тебя и разделить силу. Прими его по доброй воле и с открытым сердцем!
— Солнечная Дева! Остерегись! — нашел в себе силы встрять Фалькор, чем заслужил пару убийственных взглядов. — Черные дары ловушки в себе таят!
— В том, что зла даром своим не несу, готов клятву любую принести, — в пику отчаянному воплю рыцаря продолжил Дейдриан.
— Дей… — Зэр лишь качнул головой, не пытаясь вмешиваться.
— Это помолвочный перстень, — между тем все-таки продолжил Дейдриан.
— Но тогда зачем? — все еще очень вяло, пусть сила фэйри частично и напитала ее, спросила Маша.
— Зачем мужчина предлагает женщине свою силу? Потому что желает разделить с ней судьбу, — промолвил Дей, не так и не в таком месте представлявший себе объяснение с девушкой. До недавнего времени он вообще не предполагал, что захочет соединить свою судьбу с иной и будет готов произнести слова признания, однако же все изменилось.
Ортэс изумленно распахнула свои невозможные глаза.
— Это лишь перстень — воплощенное доказательство моих намерений, ты примешь его для размышления над моим предложением. Лишь принятие всех иных артефактов подтвердит твое согласие. Возьми перстень, ортэс, его сила поможет тебе исцелиться.
Черный Властелин с истинно властелинским коварством воспользовался слабостью девушки и надел фамильный перстень ей на пальчик. В отличие от Фэба ортэс вовсе не стала кричать от дикой боли и пытаться содрать украшение. Она все еще тонула в ощущении величайшего изумления. А потом наивную девушку осенило.
— Это чтобы я скорее поправилась?! — «угадала» Маша.
— То — одна из причин, — дипломатично согласился Дейдриан, разумеется, желавший избраннице поскорее оправиться после столь значительной жертвы сил. На остальных ему было почти плевать — белый выносливый, фэйри вообще создание фактически бессмертное, а личное могущество дроу таково, что хоть и уступает силе Властелина, но не настолько, чтобы нанести существенный урон здоровью. Через клятву сюзерена Дей это ощущал явственно и готов был помочь, коли возникнет нужда.
— Ой, спасибо, — польщенно улыбнулась Маша.
И Дей сразу заподозрил, что девушка опять как-то не так, как надо, его поняла, но прямо здесь и сейчас учинять допрос не стал. Самое главное случилось — она оставила перстень на пальце, и если не снимет его хотя бы луну по своему времени, тогда и без явного предложения он сможет надеть ей на руку браслет.
Фалькор набрал было воздуха в легкие, чтобы вострубить о подлости черных, но от Зэра получил тычок под ребра и ехидный шепот на ухо:
— Промолчи, белый, если желаешь счастья ортэс. Я тебе все объясню. Так надо!
— Клянешься, что не злоумышляете? — тоже практически шепотом рыкнул рыцарь.
— В том, что ортэс касается, — да. И подумай, белый, именно ваши ей зло пытались причинить. Так пусть Властелин защиту даст. Дорога ему Мария.
— Воистину лишь истинный свет любви способен мрак рассеять, — пришел к странному выводу Фалькор и, оставив попытки вывести Дейдриана на чистую воду, довольно улыбнулся.
Зэр лишь передернул плечами. Почему у белого рыцаря любовь должна враз перекрасить Черного Властелина в какой-то иной цвет, дроу не понимал. Это же не краска в палитре очередного мазилки. Но переубеждать белого не рвался. Хочет так думать, пусть думает, лишь бы скандалов не затевал и планов не срывал. А то несчастный в любви Черный Властелин — это худшее, что может случиться с мирами, не считая, конечно, того самого заклятия, которое они только что развеяли.
Едва Маша пришла в себя, как в пещере начал разгораться красно-золотой портал, за которым в бликах света гостеприимно подмигивала гостям желтая кухонная лампа ортэс.
— Возвращаемся, — скомандовал Дей, прибавив для особо неторопливых или не желавших тут же повиноваться его речам: — Пока нас еще куда-нибудь не отправили.
На ноги подскочили все и мигом оказались рядом с Марией, будто телепортом воспользовались. Маша улыбнулась и шагнула домой, на ходу проговаривая:
— Интересно, чай успел остыть? Ой, горячий совсем, будто мы и не уходили.
— Время — самая причудливая и самая неумолимая из величин, ортэс. В разных мирах оно различно. Порой различно даже в пределах одного мира.
— Надо же, — искренне удивилась девушка. — А у нас только для разного возраста ощущения разнятся. Детям медленно, взрослым куда быстрее. Дедушка шутит: лег, встал, лег, встал, с новым годом.
— Для того чтобы ощущать время в полной мере, его надлежит использовать, наполняя смыслом, а не тратя бездумно. Дети этого не понимают, но чувствуют инстинктивно. Пусть их наполнение соответствует возрасту и уровню их разумения. Взрослые же либо понимают и принимают, либо лишаются возможности в полной мере ощущать жизнь и течение времени, — отрешенно промолвил Дейдриан.
— Это потому ты про область знания и незнания говорил? — вспомнила Маша слова Черного Властелина.
Тот, кто наполнял смыслом каждый миг своего бытия, согласно кивнул и неожиданно улыбнулся, Возможно, немного посмеиваясь над собой и тем, как ортэс, ее речи, улыбка, общение с ней успели стать весомой частью его жизни, наполняя и расцвечивая ее новыми красками вместо сухой логики или прихотливых философских учений.
Глава 36
ЧАЕПИТИЕ И ОТКРОВЕННЫЕ РАЗГОВОРЫ
— Эй, человечка, давай печенья есть! — нарушил торжественность момента Фэб, приплясывая рядом со столом. Не будь здесь Черного, фэйри бы уже точно ополовинил общее блюдо, но сейчас не рискнул. Смерть за печеньки — может, и смешно так, что животик надорвешь, но только если это не твоя собственная смерть. Над этим смеяться не хотелось совершенно и смешить подобной участью публику тоже. Хватит, шутом он когда-то давно служил при Благом Дворе, наигрался.
— Печенье и пирог, — потянул носом вечно голодный Фалькор. — Воистину яства, достойные богов, Солнечная Дева!
