От этого Фэб ярился еще больше, но в открытую драку с демоном лезть не решался. Древний-то он, может, и Древний и силой с Мэйбэдолл теперь сравнялся, но кровь у него все равно красная и пустить ее длинными когтями недолго. Случалось, фэйри бились с выходцами из пламени. Неприятные то были противники.
Но обидней всего было то, что, не успевши к переносу ортэс, Фэб не смог лично последовать за ней, открыв портал на зов крови и клятвы. Его не пустило! Нет, сил на поддержание окна между мирами у Древнего теперь хватало, но ему не позволили пройти. Кто? В том-то и дело, что не кто, а та самая пресловутая гармония с большой буквы. Будто он не нужен был ортэс или, более того, мог ей помешать в новом деянии. И это после того, как уже помогал, и не раз! Короче, фэйри оставался верным себе: он ярился в первую очередь из-за клятвы — раз, из-за того, что его лишили возможности поразвлечься, — два, и, в-третьих (ну ладно, ладно, это все-таки во-первых), из-за того, что ортэс могла влипнуть в неприятности, а его рядом не оказалось.
— Спасибо, Фэб, — растрогалась Маша, увидев беспокойство своего яркого соседа, к которому успела сердечно привязаться. — Я стараюсь брать тебя с собой, когда портал открывается. Но ты же знаешь, я не всегда успеваю сориентироваться.
Фэб еще пофыркал, объявил, что с ортэс причитается печенье, и убрался в гостиную нюхать для успокоения нервов дивный цветок — подарок Черного Властелина.
Демон остался наедине с ортэс. Он всматривался в нее, будто пытался прочитать зашифрованную рукопись. И наконец гулко рыкнул:
— Назови свои условия дара, ортэс!
— Условия? — нахмурилась Маша.
— Я прошу в дар крови твоего сердца, потому клятвы призыва в нужде недостаточно. Ты должна поставить условие дара, иначе он не обретет силу, — глухо пояснил демон.
— Мм… а давай ты пообещаешь не убивать детей, — осенило Машу после нескольких минут размышлений. Ей ведь совершенно ничего от демона не было нужно, но раз положено, то девушка как добросовестная студентка приложила все силы, чтобы изобрести необходимое правило.
— Я принесу клятву не брать в жертву плоть, жизнь, силу, магию и души детенышей иных рас, — согласился демон, принимая условие как достаточно веское бремя. Силы с мелких обычно капало чуть, но именно ими любили расплачиваться во многих мирах, как темных, так и светлых. Наверное, такого бросового товара взывающим было не жаль. Что ж, теперь призывающим придется постараться, чтобы поискать жертвы под его условия.
— Ага, — довольно выдохнула ортэс. — Годится!
— Теперь пройди и ляг, будет проще, — предложил демон, поведя когтистой лапой в сторону кровати.
Маша послушно скинула тапочки и легла. А демон подошел ближе и, не размахиваясь, не предупреждая, всадил один из длинных когтей в грудь девушки.
Закричать Маша сначала не успела, потом не смогла, лишь широко распахнула глаза и мучительно изогнула рот в беззвучном крике. А демон уже достал коготь из груди, в которой не оказалось раны, да даже дырки на рубашке и той не было. Но коготь густо блестел ярко-алым. И эту «краску» рогатый слизнул одним движением длинного языка.
В следующий миг в спальне стало тесно из-за двух мужчин и их мечей, со звоном стукнувшихся о полыхнувший золотом с лиловыми прожилками купол, возникший лишь при ударе. Маша и демон оказались заключены в него, как сувенирные фигурки в шар.
Сюда, сквозь барьер, установленный на время заключения и воплощения договора, пытались прорубиться взъерошенный фэйри — раз и разъяренный Черный Властелин с черным мечом наперевес — два. Спустя доли секунды барьер с тихим хлопком испарился.
И оба спасителя снова вознамерились кинуться на бедного демона, который от такого напора лишь отшатнулся и рыкнул:
— Договор! Ортэс скрепила словом!
Два меча замерли в миллиметре от шеи демона. Пронзить сердце — в деле демоноубийства не самый лучший вариант для мгновенного упокоения, потому как сердец у выходцев из жарких краев насчитывается от трех до пяти, а дар регенерации зашкаливает. Пока будешь вырезать одно, остальные вырастут заново. Потому и идут на демонов либо с магами, которые способны удержать врага, либо хорошо сработавшейся группой, где каждый знает, куда бить и что где резать. Вот и целили фэйри и Черный Властелин, не сговариваясь, в шею. Без головы лишь малая часть тварей выжить способна, и сила у них уже не та. А смерть демона в большинстве случаев развеивает весь свеженанесенный ущерб. Ежели, конечно, он не физического толка. Порванных в клочья не исцеляют, как ни старайся.
Ярость мужчин была велика, но слова о договоре остановили мечи. Если не знать условий сделки, то ущерб, нанесенный заключившему, после гибели демона может превысить весь профит.
— Зачем, ортэс? — взвыл не хуже пса Дейдриан, никак не числивший у девушки страсти к самоубийству.
— Детишек жалко, — едва слышно, но с уверенностью в своей правоте шепнула Маша и постаралась улыбнуться, чтобы успокоить спасателей с мечами наперевес. — Все в порядке, уже ничего не болит. Я еще чуток полежу и встану.
— Сила восстановится, — утешающе рыкнул демон не столько ради заботы об ортэс, сколько ради острых мечей, все еще грозящих его башке.
— Условия сделки? — резко потребовал ответа Черный Властелин.
— Кровь сердца в обмен на неизменное условие в выборе жертв, — рыкнул демон.
Горько качнув головой, Дей снял с руки второй из ритуальных предметов, предназначенных для избранницы, и, опустившись на одно колено у ложа безрассудной девушки, мягко попросил:
— Разреши надеть тебе браслет, Мария. Это ускорит исцеление! Ты добровольно поделилась частью сердца с тем, кто всегда и все берет силой. Это противоречие сейчас бьет болью по тебе и по нему, пытаясь вписаться в реальность и стать гармонией. Моего перстня для помощи недостанет.
Пусть Маша не любила украшений, но мучиться ей тоже не хотелось. Еще и стыдно было, что опять с ней, как с малым ребенком, возится занятой мужчина. У него такая империя, столько дел, а он с девчонкой нянчится. Наверное, из принципа. Что-то вроде старой истины в действии: «Мы в ответе за тех, кого приручили». Так и Дейдриан: один раз от приступа болезненного смеха избавил и с тех пор то и дело от чего-то спасает, помогает. А она ему даже ничем, кроме печенья, отплатить не может.
Потому противиться вручению украшения девушка не стала.
И тяжелый черный браслет с крупными камнями опустился на ее запястье. В первый миг он показался обжигающе-ледяным, но мгновенно согрелся. Мало того, обдал все тело от макушки до кончиков пальцев родным теплом и взбодрил. Теперь украшение вовсе не казалось тяжелее чугунного ядра, оно почти не ощущалось на руке, вернее, ощущалось как ее часть. «Даже жаль возвращать будет», — мелькнула у Маши непривычная мысль.
Фэйри же глазел на все, происходящее вокруг ортэс, с совершенно нечитаемым выражением на подвижном лице. Там смешалось слишком много всякого, чтобы истолковать однозначно: удивление, граничащее с изумлением, толика ревности и почти шок. Черный не должен был так себя вести. Вообще не должен! С другой стороны, Черные вообще никому и ничего не должны. И порой вольны в своих деяниях более фэйри, подчиняющих жизнь и смерть Холму.
