– Аномалия! – кричит сзади Николай. – Пространственная аномалия! Мерцающая! За ней, там!
Но я уже и сам это чувствую. Прорваться бы. Да и шум мы подняли изрядный. Ох, надеюсь, я прав и направляющая воля, которая гонит монстров снаружи на Периметр, не даст им отвлечься на нас.
– Обходим тварь!
Швыряю в этого призрачного удава обломки лотка своей силой кинетика, затем снова бью ледяным зарядом, а Рита на полную включает свою способность пьющей жизнь. Чую, тварь всем этим не убить, но по крайней мере она делается куда менее шустрой. Бежим вдоль стены, пытаясь ее обойти. Она снова выпускает паутину, но щит Павла пока держится, а я, поддерживая жену, применяю и свою вампирическую Силу. Все козыри, данные мне в свое время кровью Измененных, бросаю на стол, но их не хватает. Как минимум у нас паритет. Николай прекращает бесполезно расходовать патроны и достает пистолет со становыми дротиками. Выпускает несколько в исполинскую змею. Но той, кажется, хоть бы хны. Может, разве что еще чуть замедлилась… Пора!
– За мной! – командую и рву во весь дух в следующий зал, откуда тянет сквозняком и химическим запахом – верные признаки пространственной аномалии.
Вторая звуковая атака застает нас на самом подходе к ней. Щитовик кричит от боли, зажимает уши и падает на колени. Силовое поле пропадает. Я наклоняюсь, хватаю его за руку, а другой дергаю к себе ошалевшего от ужаса поисковика. Это нас спасает. Почти прозрачный здоровенный хвост мегаанаконды отвешивает нам могучую оплеуху. Стояли бы мы – нас, пожалуй, тут же и убило бы, а так мы только отправляемся в полет… прямо в аномалию. Я только успеваю сообразить, что происходит, и испугаться за Риту и бойцов, остающихся наедине с чудовищем, как перестаю что-либо видеть, погрузившись во мрак и холод перемещения.
Вылетаем мы на склоне какой-то горы, и мои ребра полыхают болью от жесткой встречи со здоровенной глыбой гранита. Но мне плевать на боль – я весь поглощен ужасной мыслью: «Рита осталась там!» Отчаяние придает мне сил. Всяких. И свой кинетический дар я задействую на полную: моя энергия тянется через аномалию в разгромленный зал торгового центра и со всей дури рвет на себя то, что ближе всего к пространственному возмущению. Вслепую, разумеется. И разумеется, это что-то – мегаанаконда. Наверное, будь тварь в лучших кондициях, мне бы ее не свернуть с места, но мы ее долго поливали Силой пьющих жизнь, в ней несколько становых дротиков и пара-тройка фриз-зарядов. От такого кому угодно нехорошо станет. И в этом плане чудовище – не исключение. Тварь затягивает через аномалию к нам. Она слишком велика для мгновенного перемещения, ее исполинское тело перетаскивается постепенно – вижу его смутные контуры. Ох, ежики, я ее, кажется, за голову тяну! И тяну что есть мочи, даже не слишком представляя, что буду делать с этой змеюкой, когда таки затащу сюда… Или что она с нами будет делать.
И тут приходит спасительная мысль. Я вспоминаю, как открыл пространственную аномалию на зачумленной базе АПБР под Красноярском. Почти мгновенно открыл. А тут надо наоборот. Только бы не надорваться – я и так задействую все свои способности на почти запредельном уровне, почти как в том бою с безумным Сеятелем. Не отпуская тварь кинетической силой, запускаю коррекцию реальности, воплощая ту ее версию, в которой пространственная аномалия закрывается. Прямо сейчас.
Мегаанаконда успевает еще раз шарахнуть по нам звуковой атакой, но уже короткой: аномалия схлопывается, разрезав тело гигантской твари пополам. Чудовищная голова мертвой змеюки на глазах теряет прозрачность, но тут мой организм, кажется, приходит к выводу, что с него хватит: в глазах темнеет, и больше я уже ничего не вижу и не чувствую.
Глава 17. АПБР и сталкеры
Неведомо где
Ночь, улица, фонарь, аптека… Стихи Блока первым делом пришли на ум Алине, когда она огляделась по сторонам в этом странном месте. По ней никто и никогда не сказал бы, что она читает и любит поэзию. Слишком это не вязалось с ее суровым и даже грубоватым имиджем, открытым коллегам и вообще посторонним. А с другой стороны ее знал разве что Лешка да пара-тройка друзей… а теперь вот еще, пожалуй, Эдуард: при такой тесной ментальной интеграции, что случалась у них не раз и не два, сложно скрыть от партнера, что ты собой представляешь.
Почему-то сейчас от этой мысли Алина вновь ощутила смущение и даже угрызения совести, словно их ментальный симбиоз с Эдуардом был чем-то вроде измены Лешке. Конечно, она понимала, что это нелепо – не было же ничего… А с другой стороны, даже разовый секс на стороне без обязательств не так сильно бьет по отношениям, как подобное единение с другим мужчиной.
Алина помотала головой: нечего сказать, подходящее она нашла время и место для таких мыслей. Обо всех этих заморочках она подумает потом, когда (и если!) они отсюда выберутся. А сейчас…
Она еще раз огляделась. Да уж, все точно по Блоку: промозглая, видимо, осенняя ночь, старые городские кварталы, тусклый, мерцающий свет фонаря… Где она, черт возьми?! Ну, то есть понятно, что где-то в сознании Эдуарда, но почему здесь такие образы? Она решительно перестала что-либо понимать – то какие-то катакомбы, то неизвестный город…
Стоп, неизвестный? В тусклом свете фонаря на стене ближайшего дома смутно виднелась табличка с адресом. Ну-ка, ну-ка… Приглядевшись, Алина с трудом прочитала: «Лиговский проспект, 11». Твою ж налево! Это же Питер! Алина похолодела: да уж, можно было ожидать чего-то в этом роде – если Эдуарда и мучают какие-то кошмары, то они почти наверняка связаны с этим городом. Именно там произошли самые страшные события в его жизни… ну, кроме тех, что происходят сейчас, конечно.
Сейчас настоящий Питер, тот, что в физической реальности, пуст и мертв. После консервации тамошнего Обломка Зона в городе на Неве исчезла. Ее там нет уж восемь лет как, а люди все не спешат возвращаться в мертвый город-склеп, хотя АПБР и произвело зачистку территории от разнообразной живой и псевдоживой дряни. Там пустота и тишина, только ветер воет, гоняя по безлюдным улицам сухие листья и всякий мусор.
Но здесь… здесь не так. Этот город жив… пока еще жив. Вернее… у Алины вдруг возникло жуткое ощущение, что эта мертвая декорация пробуждается вокруг нее: появляются звуки, зажигается свет в отдельных окнах, какое-то движение, пока в виде смутных теней вдали. Словно тут все застыло в ожидании какой-нибудь живой души, которую угораздит сюда сунуться, и вот, когда она появилась, город-ловушка, город-капкан зашевелился. А значит, скоро можно ждать всякой гадости вроде истребителей или прыгунов, потому что глупо оставлять только сигнализацию, если можно добавить к ней сторожевых псов. Как раз на случай проникновения извне кого-то вроде Алины. А стало быть, Охотница (если сознание Эдуарда и впрямь атакует она) уже в курсе, что Алина здесь. А там, где сейчас Эдуард, наверняка творится настоящий ад.
Кстати, как его искать? «Ау!» кричать? Как найти Эдуарда в реальности, находящейся в его сознании? Где-то здесь есть маленькая частица его «Я», которая сейчас борется с кошмарами и не может вырваться из их тисков. И она, Алина, должна найти эту частицу и выдернуть отсюда, иначе… Ох, лучше даже не думать!
