* * *
«Стрельцов» все-таки опоздал, хотя и выпал из сумеречного мира в реальный не так далеко от места боя, которое легко было определить по кружащим над ним, подобно вороньей стае, крылатым гомункулам Изолянта. Тропа через Топь благодаря осколку внутри создавалась довольно легко, но включить сверхскоростной режим было нельзя, ибо в нем реальность не подкорректируешь.
«Скорее!»
А это еще кто?!
«Призрак?! – удивился «Михаил». – Ты-то что здесь делаешь? И почему я тебя слышу?»
«Я уцепился за твое тело и частично проник в него, чтобы не отстать: ты же сверхбыстрый. А там мои друзья».
«Ладно, – мысленно ответил на ходу «Стрельцов». – Но моя задача – взорвать Источник».
Да, именно так. В этот самый миг знание и понимание наконец пришли к «Михаилу» – осколок внутри перестал шифроваться. Ну, лучше поздно, чем никогда. Взорвать так взорвать. Это ведь всех спасет, не правда ли? Ну… почти всех.
И в этот миг впереди ослепительно сверкнуло, и на месте стаи тварей словно загорелось новое солнце огненно-ультрамаринового цвета. Стан. Становая бомба. Пожалуйста, пусть у сувайворов она будет не последней! Потому что иначе – капец. Источник взрывать нечем.
«Михаил» побежал. Просто побежал, превращая Топь под ногами в нечто более-менее проходимое. Рассеивающиеся в воздухе пары стана гасили в нем способность к сверхскорости. Придется обычно – по-человечески.
Вот и место боя. Шесть тел. Четыре сувайвора и двое Измененных. Все живы, просто без сознания. Интересно, что их вырубило? Стан или…
«Или, – тут же отреагировал призрак. – Тут был этот светловолосый ублюдок с невероятной ментальной мощью, который чуть меня не убил недавно. Он по ним ударил».
В его ментальном тоне чувствуется боль, он прямо рвется к этим четверым. Точнее, к кому-то одному из них… к одной… но не позволяет себе.
«Был ублюдок? А сейчас он где?» – спросил «Михаил» и тут же понял, что глупо: откуда, в самом деле, призраку это знать? Вопрос-то, конечно, не праздный, но ответ на него можно поискать и позже.
А сейчас… Бомба! Вот она, в рюкзаке на спине полноватого Измененного. Всего одна… Проклятье, этого слишком мало! Хватит только оглушить и ослабить Источник, но что делать?
«Михаил» схватил рюкзак, закинул себе на спину и побежал дальше, благо стан заставил отступить Топь. А там уже и склон горы начинается, где этой проклятой жижи и так нет. Вперед-вперед! У самого подножия Круглицы закончилась зона станового поражения, и «Стрельцов» таки вошел в сверхскоростной режим, в считаные секунды взлетев по склону туда, куда осколок внутри его тела наводил его не хуже компаса. Проклятый Источник здесь, уже совсем рядом. Где-то тут пульсирует его энергия, словно огромное сердце. В принципе, совсем вплотную к нему можно и не подходить – зоны поражения вполне хватит.
Сорвать рюкзак со спины, открыть его, и… Энергетическая атака застала «Михаила» врасплох и парализовала. Изолянт атаковал не его плоть или разум, но осколок внутри его тела. Началась битва Источников, исход которой был предельно ясен: один на своей территории, другой – на чужой, один цельный, другой – в виде осколка. Чего было достаточно против порождений Изолянта, против него самого, увы, оказалось несостоятельным. Тело и личность, воссозданные с одного из сильнейших сувайворов, были малоуязвимы к атакам Источника, но осколок – дело другое. Он, дающий телу «Михаила» материальность и немалую Силу, тут оказался его ахиллесовой пятой, в которую враг и нанес удар.
Изолянт знал, что делает, и хорошо понимал, как именно нужно действовать, чтобы уничтожить опасного противника, подобравшегося к нему на расстояние удара. Взяв верх над осколком Белоярского Источника, он добрался до его контрольных функций, включая карательные, те самые, которые осколок должен был применить, если бы «Стрельцов» вздумал самовольничать. А сейчас их применил враг.
И «Стрельцов» с отчаянием понял, что сейчас умрет, сейчас его личность будет выжжена дотла. Понял за мгновение до того, как это произошло.
* * *
Находиться хотя бы частично в теле, в которое вживлен осколок Источника, было для Эдуарда Прохоренкова очень странным ощущением. Неприятным и жутковатым. Будь у него выбор, он выскочил бы из этого тела как ошпаренный. Но выбора не было: здесь, рядом с Обломком, витать отделенным от тела сознанием было особенно опасно – заметит и уничтожит, как это почти сделал Хозяин Топи там, у Периметра. Нет, прятаться в чужом теле было единственным шансом остаться незамеченным. Если честно, Эдуард и сам не знал, зачем пошел со «Стрельцовым», почему не остался там, рядом с Алиной и остальными. Что он может сделать тут, бесплотный призрак?
Эдуард привык быть полезным членом команды, привык, что он может многое сделать, на многое повлиять, и теперь состояние беспомощности бесило его невероятно. Бесило и удручало. Толку-то с того, что он здесь? Поприсутствовать при событии? Понаблюдать?
Когда Обломок-Сеятель атаковал «Стрельцова», Эдуард даже не сразу почувствовал это: подселенное состояние и «птичьи права» в чужом теле здорово уменьшали его энергетическую и ментальную чувствительность. Но когда почувствовал, постарался внедриться поглубже и только тогда понял: Таганайский Источник подавил осколок в теле «Стрельцова» и сейчас выжжет его личность, не позволив ничего сделать с бомбой. На пару секунд Прохоренкова парализовало ужасом и отчаянием, а затем… В экстремальных обстоятельствах мозг Эдуарда всегда работал лучше всего. Сколько раз уже научник, будучи прижатым к стенке, находил невероятный выход. Так случилось и на сей раз. В тот миг, когда личность «Стрельцова» оказалась стерта, а осколок в его теле полностью подавлен, Источник перестал им интересоваться от слова «совсем» – проблема же решена, опасный противник остановлен. И в этот самый момент Эдуард, присутствия которого Сеятель так и не заметил, захватил контроль над бесхозным телом. Активировать бомбу и метнуть ее подальше, вверх по склону, а самому нырнуть в россыпь здоровенных валунов было делом нескольких минут. А потом гора содрогнулась, и мир окрасился в ультрамариновый цвет.
* * *
Сумеречный мир
Степан Гецко был единственным, кто знал об этой атаке, но поделать он ничего не мог, как шаман африканского племени, предвидевший авиаудар. Ну да, знание есть, и что? Да и кто тут вообще мог что-либо поделать с Источником? Их тут двое «лояльных» и мальчишка восьми лет – могучая команда, конечно… Ну, то есть против кого-то, наверное, и неплохая, но тут они были явно не в своей весовой категории. Степану даже обидно как-то стало: да, он сделал свое дело – довел сюда «Стрельцова» и Глеба – и теперь, как тот мавр из поговорки, может уходить. Вот только в итоге все заканчивается не в их пользу, и они проигрывают, а потому получается, что все зря. Все испытания, мытарства, муки – все напрасно. Умрет не только он, Степан, с каковой мыслью Гецко уже смирился, но и Глеб, и Рита, ничего не способные противопоставить своему могучему противнику.
Чужая воля давила ментальный щит Степана мощно, безжалостно, словно гидравлический пресс скорлупу грецкого ореха. Вот-вот она хрустнет – и все закончится. Дело не минут даже, нескольких секунд. И тут, за считаные мгновения до небытия, пал гипноблок, установленный на его сознание целую вечность назад – когда он после неудачного штурма базы НМП лежал в больнице в Нижнем, откуда начался этот его безумный вояж со «Стрельцовым». И Степан все понял.
