– Не помню, – прошептала Алла, – простите. Не до клубники мне было, когда я увидела, что муж задыхается!
– Вы умница, – похвалила я скрипачку, – быстро и правильно среагировали, спасли Олегу Ивановичу жизнь.
– Надеюсь, что он поправится, – по-прежнему еле слышно сказала Федина.
– Роман пробовал ягоды? – поинтересовался Костин.
– Нет, он принес клубнику и в аэропорт подался, – ответила клиентка. – Не хочу Рому нервировать! Конечно, если он узнает, то все бросит, примчится, а смысл? В палату интенсивной терапии даже за большие деньги не пустят. А если разрешат войти, то… То только чтобы попрощаться, последний раз на живого взглянуть.
Алла закрыла глаза и вдруг стала насвистывать. Я удивилась, что это с ней?
Скрипачка вздрогнула.
– Простите. Дурная детская привычка, от которой я не могу избавиться. В любой нервной ситуации начинаю свистеть. Не знаю, откуда у меня это желание в детстве взялось. Аня меня называет «Соловей-разбойник». Да и мужу тоже это не нравится. Простите!
– Все будет хорошо, – пообещала я.
Алла всхлипнула.
– Рома повез в Англию свой спектакль на фестиваль, это очень важное для него мероприятие. Если он получит призовое место – это большой успех и огромные возможности для него.
– Актеры на английском роли исполняют? – спросил Константин Львович.
– В том-то и дело, что нет, – вдруг улыбнулась Федина. – Ромочка сам написал пьесу, в которой всего четыре героя. Мать, отец, сын и бабушка. Никто не произносит ни звука. Это рассказ о семейном вечере. Все собрались поужинать. Действующие лица ходят, садятся к столу, встают, берут разные предметы. На сцене столько эмоций, что зритель в зале все без слов понимает. Вот вам самое начало. Открывается занавес. Столовая. Бабушка жестом показывает внуку на свою шаль на спинке дивана. Студент встает, берет шаль и подает старухе. Та выдергивает из рук парня платок и брезгливо встряхивает его. Мать, которая накрывает на стол, закатывает глаза. Отец сидит, уткнувшись в газету. Все понятно. Эти люди терпеть друг друга не могут, но живут вместе…
– Кто друг друга терпеть не может? – спросила Аня, входя в комнату.
– Меня спросили, где Рома, – ответила Алла, – я рассказала о фестивале и о пьесе.
– Поехали домой, – попросила дочь, – тебе отдохнуть надо.
– Можно наш сотрудник поедет с вами и заберет тарелку? – попросила я.
Глава семнадцатая
– Какую? – заморгала Анна.
– Из-под клубники, – вступил в беседу Михаил, – возможно, на ней остался сок, я сделаю анализ. Вдруг ягода была отравлена?
Аня вынула из кармана зеркальце, взглянула в него и убрала назад.
Мне стало жаль девушку, похоже, она очень переживает из-за своей внешности. Почему я так решила? Анна ушла в туалет и пропала. Да, женщины проводят в туалете больше времени, чем мужчины, поэтому в театрах и торговых центрах очереди к двери с буквой «Ж» всегда длинные. Мужчины управляются намного быстрее. Девушки вынуждены путаться в юбках, брюках, колготках, нижнем белье. Унитаз часто грязный, надо как-то приспосабливаться, и после выхода из кабинки большинство из нас поправляет макияж и прическу. А у мужчин все просто, быстро, губы они не красят. Но Аня отсутствовала долго даже по женским меркам, и понятно почему. Сейчас слой тонального крема на ее лице стал почти сантиметровым, румянец, тени, помада засияли ярче. Теперь вспомним, что девушка в спешке бросилась в клинику следом за матерью, потом прибежала за ней к нам. Олег Иванович в реанимации, его состояние не из лучших. Большинство женщин в таких обстоятельствах забудет о косметике, ведь главное сейчас не твой внешний вид, а здоровье отца и психологическое состояние матери. Помочь Алле, кроме Ани, некому. Как я поступила бы на месте Анны? Наверное, забросила бы все дела и занялась только матерью, не отпускала бы ее от себя, про макияж и не вспомнила! А Аня при полном параде! Или она даже дома не позволяет себе ходить с «голым» лицом, или накрасилась перед тем, как помчалась в больницу. Какие выводы можно сделать и в том, и в другом случае?
Я подавила вздох. Все люди разные, не надо никого осуждать. Из косметики я пользуюсь только пудрой и гигиенической помадой. Переживала ли я когда-либо по поводу своей внешности? Нет. С самого раннего детства слышала от мамы:
– Красота проходит. В молодости у тебя лицо, которое подарили родители, а в зрелости то, что сама заработала. Можно выщипать брови, нарумяниться, напомадиться, но красивой не станешь. Почему? Взгляд злой, желчная речь, при виде чужого нового платья накрашенное личико перекашивается от зависти. А можно просто умыться, слегка напудриться и стать красивой. Почему? Вокруг глаз собираются морщинки от улыбок, взгляд добрый. При виде обновки подруги ты радуешься за нее. Зло уродует людей и внешне и внутренне, а добро делает их красивыми.
– Тарелку дадите? – повторил Миша.
Аня прищурилась.
– Мы вас не нанимали. С какого перепоя вы анализ делать предлагаете? Надеетесь, что мы станем вашими клиентами? Так плохо у всех дела идут?
Вуколов не нашелся что ответить, вместо него заговорил Константин Львович:
– Мы хотели вам помочь. Бесплатно. Некоторые вещества с течением времени разлагаются. Обнаружить, была ли в клубнике какая-то вредная добавка, станет невозможно, лучше действовать оперативно. Так ведь, Михаил?
Эксперт молча кивнул.
– Вау! Вот это люди! – восхитилась Аня. – Браво, бис! Благодетели! Спасибо вам огромное, что пожалели нас, нищих, убогих, сирых.
– Анечка, – прошептала Федина, – деточка…
– Прости, мама, мы уходим, – заявила дочь. – Прощайте, господа. У вас шикарный офис, вот только в сортире мыло для рук самое дешевое и бумажных полотенец нет.
Завершив выступление, Аня выскочила в коридор. Мать последовала за ней. На пороге Федина остановилась, одними губами беззвучно произнесла:
– Спасибо! – и ушла.
– Дочка у нее цветочек ядовитый, – протянул Николаша, когда дверь захлопнулась.
– Бедная девочка, – вздохнул Энтин.
– Она просто хамка, – поморщился Миша.
– Тот, кто счастлив, у кого мир в душе, никогда не станет грубить посторонним, – сказал психолог. – Как правило, поток негатива выливают те, кому плохо. Чаще всего это слабые личности, зависимые от мнения других людей, не способные попросить помощи. Им кажется, что, признавшись в неудаче, они потеряют свою значимость. Поэтому они и швыряют комья грязи в других, полагают, что на фоне запятнанных людей будут выглядеть королями. Это видно по соцсетям. Пятидесятилетняя дама с излишней полнотой, прищуренными глазами змеи и шеей, напоминающей колонну Большого театра, пишет гадости известной эстрадной певице. Та старше ведьмы, но выглядит юной девушкой. Хейтерша осуждает творчество, наряды, молодого мужа певицы и выдает классический текст: «Устроила день рождения в ресторане, вырядилась, как проститутка! Показушница! Счастье любит тишину. Лучше бы детям в приютах помогла». От выплеска желчи комментаторше на время делается легче. Но потом приступы гнева становятся еще сильнее. Ничего ведь от выплеска эмоций в ее жизни не меняется. Она со своей злобой и завистью сидит дома, заедает плохое настроение тортами. А певица летит на море отдыхать с молодым супругом, она свои деньги не украла, а заработала. И, что самое обидное, эстрадная дива не заходит в интернет, комментарии не видит, за нее там работает пресс-секретарь. А он не докладывает хозяйке о хамских откликах, просто блокирует их авторов. Да, многим эта исполнительница не нравится, но эти люди не изучают ее профили, не пишут гадости. Почему же женщина, о которой я говорил вначале, кидается на вокалистку как голодная акула? Ответ лежит на поверхности, он прост: та, что хамит, абсолютно несчастна. Она непривлекательна внешне, имеет много лишнего веса, сидит на скучной работе, мужа нет, дети выросли и не спешат к матери в гости, зарплата копеечная, здоровье ужасное, друзей нет. В душе этой особы кипят обида и злость на неудавшуюся судьбу, на отсутствие денег. Ей бы подумать: «Во многом я сама виновата. Затравила супруга и детей своими нравоучениями, никогда им не уступала, хотела, чтобы все по-моему было. Не училась, не развивалась, не пыталась стать лучшей в своей профессии. Любила посплетничать, никому не помогала. Сама я грядку вскопала, рассаду посадила, теперь ягодки собираю». Вот если так с собой поговорить, то станет понятно: надо меняться. Развернуть судьбу к свету и счастью можно в любом возрасте, надо только захотеть. Но, к сожалению, строчить пакостные тексты, попивая во время этого чаек с пирожными, намного привычнее, чем работать над собой. Не каждый способен честно оценить себя и меняться. Певица в этой ситуации вообще ни при чем, она просто случайно попала под руку и исполнила роль помойного ведра, в которое неудачница сливала ненависть к себе.
