– Константин Львович, – остановил Энтина Макс, – у одних детей авторитарные родители, у других просто злые, у третьих равнодушные. Лампу в детстве кутали в вату, она в июле выходила гулять в теплых штанах и шапке. Мать ее в школу до десятого класса за руку водила. Лампуша, у тебя возникало желание расправиться с ней?
– Нет, никогда, – ответила я, – еще в младших классах я сообразила: мамуля меня обожает, отсюда все наши проблемы.
– Любовью можно задушить быстрей, чем ненавистью, – вздохнул Димон, – наши клиенты – просто клуб сумасшедших. Нестерова из той же стаи.
– И что теперь делать? – спросила я. – Давайте вспомним, что уборщица Валентина съела вафельный торт и отравилась.
– Нет никаких доказательств, – ответил Иван Никифорович. – Причина смерти Валентины – инфаркт. О яде речи нет. Алла отказалась от услуг детектива Вульфа?
– Верно, – подтвердил Макс.
– Ясно, – пробормотала я, – Ане все сойдет с рук.
Таня встала.
– Рина приготовила свою фирменную запеканку. Прошу всех к столу.
Мы дружной толпой переместились из кабинета в столовую. Там около большого овального стола находилась Ирина Леонидовна, мать Ивана.
– Стойте! – попросила она. – У нас есть одно важное дело. Роза, иди сюда.
Из коридора раздались шаги, перед нами возникла Краузе, одетая в свое парадное бархатное платье. Волосы у няни были затейливо уложены, на ногах сверкали лаком лодочки на шпильке.
– Добрый вечер, – смущенно сказала Краузе, – меня Рина пригласила поужинать.
– Да, да, – закивала хозяйка дома, – сейчас! Надя, пусть он выходит!
Из зоны кухни величаво выплыл Альберт Кузьмич, за ним выбежали французские бульдоги Мози и Роки, последний тащил кукольную повозку, в ней лежал небольшой чемоданчик. Увидев нас, животные замерли. Потом кот кинулся к Краузе и стал прыгать вокруг нее. Няня всхлипнула, взяла британца на руки и стала его целовать со словами:
– Не забыл меня.
– Разве я могу выкинуть из памяти ту, что угощала меня котлетками? – заявил Альберт Кузьмич.
Краузе ахнула:
– Он говорит? Он умеет говорить!!! Никто не знал, что я даю котику куриные котлеты, никто!
Я покрепче стиснула губы. Лампа, не вздумай расхохотаться. Краузе, похоже, поверила, что с ней беседует Альберт Кузьмич. Она не заметила, как Таня вышла из столовой, и не поняла, что мяукающий бас доносится из коридора. Хорошо, что она не знает про программу «Говори, как твои любимые животные». Димон установил ее на телефон Татьяны. Голосом, который якобы принадлежит коту, вещает Сергеева.
– Дорогая Роза, – продолжал декламировать «кот», – в знак моей вечной любви прими небольшой подарок, его привез Роки!
Рина Леонидовна подала Краузе кукольный чемоданчик.
– Открывайте!
Роза повиновалась.
– Достаньте письмо, – попросил Иван Никифорович, – и прочитайте вслух.
– Решение, – начала Роза Леопольдовна. – Именем Российской Федерации суд в составе председательствующего… Ой! Ничего не понимаю! Вообще!
Димон подошел к нашей няне.
– Скажу коротко, по-человечески, а не на судебном суахили. Квартира, которую у госпожи Краузе мошенническим путем отобрал мерзавец, теперь снова принадлежит ей!
– В конверте только решение суда, – сообщила Рина, – весь пакет документов у меня!
Роза Леопольдовна ахнула:
– Моя норка? Она опять… она снова…
– Ваша! – подтвердил Иван Никифорович.
– Правда? – прошептала Краузе. – Это не шутка?
– Квартира снова ваша, – повторил Димон.
Краузе бросилась к Вульфу:
– Спасибо!
– Я пытался изгнать из апартаментов жуликов, которые в них прописались, но не смог этого сделать, – признался Макс.
Роза кинулась к Димону:
– Это…
– Не я, – возразил Коробков.
Няня подошла к Ивану Никифоровичу и, кряхтя, начала опускаться на колени. Таня живо подхватила Розу и вернула ее в вертикальное положение.
– Я не имею никакого отношения к решению вопроса, – замахал руками Иван, – все сделал Альберт Кузьмич. Его и благодарите.
Краузе помчалась к коту.
– Милый, спасибо! Дорогой! У меня нет слов. Солнышко! Почему ты молчишь? Он не хочет со мной говорить? Да? Котик? Ответь же!
Димон закашлялся, а Рина пояснила:
– Розочка, Альберт Кузьмич мужчина, а они немногословны. Он сообщил самое главное и замолчал.
– Лег спать и отвернулся к стенке, – хихикнула Татьяна, – вот такой он, Альберт Кузьмич. Если я пристаю к нему с каким-нибудь вопросом, то чаще всего слышу: «Не хочу с тобой разговаривать». Давайте ужинать!
Все начали рассаживаться, я тоже подошла к столу. Фразу: «Я не хочу с тобой разговаривать» никогда не произносят коты и настоящие мужчины. Зато ею охотно пользуются женщины. Но если жена в гневе заявляет мужу: «Я не хочу с тобой разговаривать», это не означает, что она замолчит. Нет, супруга разразится длинной речью, а роль молчаливого слушателя достанется мужу.
