Это не оправдывает того, что они сделали.
Но точно объясняет.
Как оказалось, все было ради меня. А насчет того, кто же это, я все еще пытаюсь это выяснить.
То, что наши отношения с мамой стали лучше, чем когда-либо — еще одна ирония. Она любит шутить, что надвигающийся тюремный срок — это все, что нужно, чтобы поладить. И все же я не могу не думать о том, что могло бы быть. Столько лет было потрачено впустую на сокрытие и ложь. А теперь мы можем только наверстать упущенное. Жаль только, что я не могу сделать то же самое с папой. Но я надеюсь, что он знает, где бы он сейчас ни был, что он тоже прощен.
В последние месяцы мама и Карл часто бывали в Бартлби из-за ее уголовного дела. И хотя теперь она вполне согласна провести день в Бейнберри Холл, она отказывается оставаться на ночь. Они с Карлом всегда снимают номер в «Двух соснах», что, по крайней мере на мой взгляд, хуже тюрьмы.
Когда их нет в городе, я ночами брожу по Бейнберри Холлу, размышляя обо всем, что произошло в этих стенах. Иногда я просто сижу и жду появления Петры. В отличие от всех остальных, я не думаю, что она была галлюцинацией, вызванной ядовитыми ягодами и приближающейся смертью.
Я верю, что она была реальна, и я бы хотела увидеть ее снова перед отъездом.
Я хочу ей сказать, что мне жаль, и поблагодарить ее за мое спасение.
Может, она и так это знает. Может, она наконец нашла покой.
Прямо сейчас я в кабинете на третьем этаже, стою у папиного письменного стола. Теперь здесь стоит только его старая пишущая машинка. Я провела несколько вечеров перед ней, мои пальцы спотыкались о клавиши, будто обсуждая, должна ли я на самом деле нажимать на них.
Сегодня вечером я решаю, что время пришло. То, что в моем интерьере нет никаких следов истории Бейнберри Холл, еще не означает, что я не буду ее рассказывать. На самом деле тот же издатель, который выпустил книгу много лет назад, уже связался со мной по поводу написания продолжения.
И сначала я отказалась, несмотря на предложенный внушительный аванс. Я дизайнер, а не писатель. Но теперь я думаю согласиться на их предложение. Не ради денег, хотя они помогут нам с Элли еще много лет развивать бизнес.
Я хочу это сделать, потому что мне кажется, что этого бы хотел папа.
В конце концов, я его дочь.
Поэтому сегодня я сижу перед пишущей машинкой, играюсь с клавишами и пишу то, что может быть, а может и не быть первым предложением того, что может стать, а может и не стать новой версией Книги.
У каждого дома есть своя история и свой секрет.
Благодарность
Каждая книга — это путешествие, которое начинается с зернышка идеи и заканчивается готовым продуктом, отражающим тяжелый труд десятков людей. Сюда входят все сотрудники издательства Dutton и Penguin Random House, особенно непревзойденная Майя Зив, которая с теплотой, поддержкой и острым редакторским взглядом проводит меня через каждую книгу. Особая благодарность Алексу Мерто и Крису Лину за то, что они продолжают дарить моим книгам обложки, которые просто не могут быть еще более прекрасно-жуткими.
Aevitas Creative Management, я шлю вам миллион благодарностей за моего настойчивого агента Мишель Брауэр, а также Челси Хеллер и Эрин Файлс, которые помогают моим книгам разлетаться по всему миру.
Особая благодарность Rodgers & Hammerstein Organization за то, что разрешили использовать слова песни «Тебе шестнадцать, но почти семнадцать». Мое сердце тоже поет от того, что я позволяю их песне плыть по залам моего призрачного творения.
Как всегда, спасибо Саре Даттон за то, что она была прекрасным первым читателем, который не пропускает ни слова, и семьям Риттер и Ливио за их неослабевающий энтузиазм и поддержку. И, наконец, я должен сказать гораздо больше, чем простое «спасибо», Майклу Ливио, который охотно сопровождал меня на каждом шагу этого путешествия. Все это для тебя. Всегда.
