Василий относится ко мне совсем не как Гордей. Совсем иначе. Смотрит с уважением, распахивает дверцу машины, даже помогает устроиться, подает руку.
Возможно, он просто не знает нашей странной и пугающей истории. Вряд ли, конечно, в окружении Влада есть люди, которые не в курсе его второй, изнаночной деятельности. И все же мне намного легче теперь, когда Гордей не рядом. Не прожигает меня своими глазами, полными ненависти.
Сердце замирает и опускается, когда замечаю еще три черных внушительных внедорожника, что едут за нами.
— Наша служба безопасности, — поясняет Василий, видя, что я все заметила.
Неприятно колет внутри.
С одной стороны- радостно, что Влад так серьезно заботится обо мне.
Но с другой…
Он же не думает, что я собираюсь снова сбежать? После всего, что между нами было? Или все настолько серьезно, что нужна вот такая безопасность? Меня могут убить? Похитить?
Вообще не представляю, какому смертнику могла прийти в голову воевать с этим мужчиной.
Он обладает огромной властью. В его руках лучшие люди, самые умелые бойцы.
Да и не может быть по-другому, если он ближайший друг того, кто был некоронованным королем столицы, чья власть расходилась далеко за ее пределы.
К тому же, я ведь видела, как легко он расправился с тем ужасным Коброй… А ведь казалось, такого ничто не способно сломить. Но один незаметный удар, — и все…
Хотя я все бы отдала, если бы Влад был просто самым обычным мужчиной. Не связанным с такими людьми. Не играющем на поле, где настолько высокие ставки. Просто обычным. Обыкновенным.
Сама усмехаюсь своим мыслям. Нет. Он бы не смог.
С его поразительной силой и энергией, с харизмой и энергетикой, сводящей с ума, Влад никак не мог жить простой обыкновенной жизнью.
Машина останавливается, — похоже, Василий получил четкие инструкции, куда именно меня везти.
Мы выходим лишь после того, как сам магазин оцепляют люди Влада, уже вышедшие из своих автомобилей.
Снова становится слегка не по себе. Я будто жена Дона Корлеоне, так себя, по крайней мере, чувствую.
Но мне навстречу спешат услужливые консультантки и я отгоняю от себя тяжелые мысли о том, где сейчас Влад и что происходит в их страшной войне.
Выбираю платья, которые никогда и никуда не одену.
Прозрачные, кружевные, такие, чтобы носить только в доме. И сводить с ума самого желанного мужчину. Краснею и прикусываю губы представляя себе, как он все это на мне увидит. Подбираю и друге вещи — простые платья, джинсы, теплые свитера. Красивую обувь. И белье. Тонны белья. Самого развратного. Самого откровенного. Я сошла с ума. Потому что мало о чем способна думать, кроме его прикосновений.
Даже подбираю норковую шубку, представляя себе, как буду смотреться рядом с ним, если мы отправимся в какое-то людное место вместе.
Глупо, но меня несет. Я как будто вижу перед глазами всю нашу дальнейшую жизнь. Даже выбираю несколько комплектов яркой одежды, такой, как приносил мне Влад. Его сестры. Представляю себе, как мы с ней познакомимся и я сделаю ей этот подарок. Мне бы очень хотелось, чтобы мы стали подругами. Надеюсь, и брат Влада со временем начнет относиться ко мне иначе.
Черт! Наверное, я все-таки очень сильно тороплю события! Но, попадись мне сейчас на глаза детские вещи, я бы, наверное, и их купила.
Не представляю себе жизни без него. Всего пара дней, — а уже совсем не представляю!
Все сидит идеально.
Выхожу из примерочной с очередным ворохом вещей.
И замираю, как вкопанная.
Из огромной плазмы на стене на меня смотрит Милена.
Как всегда, совершенно идеальная.
С чуть намокшими глазами.
Улыбаясь, будто через силу, рассказывает журналистам о том, что никакой проблемы у них с Владом на самом деле нет.
Они пара и уже очень давно вместе. Обычная размолвка, сколько их еще будет. Влад слишком темпераментен, чтобы ему хватало одной женщины.
— Не бывает идеальных пар, — вещает она, поправляя макияж. — Но Влад Северов — во всем идеален. Он прекрасный человек и я уверена, уже скоро станет замечательным семьянином. Мужем и отцом. Ну, а небольшие интрижки, всегда можно простить. Особенно, когда мужчина тебя так любит.
— Вот только посмотрите, какие замечательные цветы Влад прислал мне с самого утра, — продолжает говорить Милена, указывая на огромную вазу, полную темно-красных роз. Их тут не меньше сотни, и, черт — они точно такого же цвета, как и те лепестки, что были рассыпаны в его клубе…
Сжимаю кулаки, отгоняю от себя ненужные, острые, больные сомнения.
Он не мог. Он бы не успел.
Утром Влад приехал уставший!
И уж точно не с ней провел эту ночь! Иначе… Иначе не было бы всего того между нами…
Но… Успел же подготовить все для нас, — навевает скрежещущий по нервам внутренний голос.
— Такие вещи даже изменой строго говоря нельзя назвать, — теперь Милена уже сияет белоснежной улыбкой на камеру. — Важно же совсем другое. Мы всегда вместе, я в курсе всех его дел, мы вдвоем посещаем все мероприятия… Даже вот этот дом. Мы выбирали его и обставляли с Владом вместе.
Плывет нарезка их счастливых фотографий.
Вот они держаться за руки возле входа, наверное, в этот самый ее дом. Вот плавают в бассейне. И великолепные, в вечерних нарядах подымаются по каким-то ступеням.
Сердце снова со всего размаху летит вниз.
Если бы не Василий, рассчитывающийся у кассы, пулей вылетела бы отсюда и неслась бы без оглядки. Забыв обо всем, все бросив.
Почти и вылетаю, но Василий реагирует быстрее.
Молниеносно оказывается рядом, приоткрывая дверь. Придерживает за плечо.
Окидываю воспаленным взглядом улицу. Не сбежать. Множество охраны.
— Даша! Вот так приятный сюрприз!
Раскинув руки, как для того, чтобы по-дружески обняться, ко мне направляется мужчина.
Не сразу узнаю Сергея. Того самого доктора, что занимался мной сразу после всего, что произошло в новогоднюю ночь.
Его останавливают. Не дают пройти ближе.
Он что-то коротко и недовольно поясняет охране.
Сергей тоже оказывается красив.
Даже выше, чем мне казалось. Белые волосы вьются, но это не лишает его мужественного вида.
Хмурится, когда наконец, разобравшись с охраной, подходит ко мне.
— Все хорошо? — заглядывает глаза, берет за руку. Вроде как прощупывает бешено стучащий пульс.
Его не трогают. Наверное, объяснил, что он доктор.
— Да, Сергей. Спасибо, — с трудом выдавливаю скупую и натянутую улыбку. — Все хорошо.
