– Значит, его сделали примерно во времена рождения Джорджа Вашингтона!
На память я не жалуюсь, но дату рождения Джорджа Вашингтона в ней не держу. Однако мистер Поттс и глазом не моргнул:
– Вот именно! Вы знакомы с Эверсами?
Мы с Джазом покачали головой.
– Этот гардероб передавали в семье из поколения в поколение. Эмили Тайло унаследовала его от бабушки… – И он пустился в объяснения, каким образом шкаф попал в дом к неизвестной нам Эмили Тайло.
Наконец Джаз задал вопрос, который интересовал его в первую очередь:
– И сколько же он стоит?
Мистер Поттс покачал головой:
– Не знаю, ведь он не продается. Понятия не имею, как дорого оценил бы его антиквар, но Эмили Тайло не расстанется с бабушкиным наследством ни за какие деньги. Если бы мне пришлось продавать этот гардероб, я запросил бы за него не меньше пяти тысяч – хотя бы потому, что я убил на него уйму времени.
Я уже видела, как в голове Джаза возникает вопрос. Пять тысяч! Ничто не завораживает бизнесмена так, как вереницы нулей. Все, моя миссия выполнена. Осталось только вытащить Джаза из заведения словоохотливого мистера Поттса, который с энтузиазмом продолжал просвещать заинтересованного слушателя. Наконец я взяла Джаза за руку и повлекла его к двери.
– Спасибо, мистер Поттс, мы больше не будем отнимать у вас время, – бросила я через плечо.
Мастер помахал нам на прощание и снова занялся гардеробом красного дерева.
Джаз давно уже сообразил, зачем я притащила его к мистеру Поттсу. Когда мы сели в машину, он заметил:
– Для меня это настоящее откровение.
Я промолчала – в основном потому, что Джаз сумел сделать верные выводы и без моих подсказок.
– Я понятия не имел, как дорого обходится реставрация, – бормотал он. – Салли вечно возилась в подвале, над чем-то работала, но я не интересовался ее делами. Мне казалось, это не составляет ей труда, да и времени отнимает не много.
– Потому что она работала, пока тебя не было дома. Она всегда говорила, что ценит время, проведенное с тобой.
Соль на свежие раны – полезная вещь, она не дает ранам загноиться.
Джаз нахмурился и некоторое время смотрел в окно. Мы уже подъезжали к офису, когда он снова заговорил:
– Она любила нашу старую мебель, да?
– Угу. На поиски подходящего предмета она могла потратить несколько месяцев.
Некоторое время его губы растерянно вздрагивали, потом замерли. Судорожно сглотнув, он вызывающе заявил:
– По-твоему, я должен извиниться.
– Ничего подобного.
Джаз удивленно уставился на меня:
– Ты правда так думаешь?
– И раньше думала. И по-прежнему так считаю. Извиниться первой должна она. А потом и ты принесешь ей извинения.
Сказала и удивилась собственным словам. Но я ничуть не покривила душой. Джаз совершил ошибку, не уделяя внимания интересам жены, но сделал это по невежеству, а не из желания оскорбить ее. А Салли умышленно пыталась сбить его машиной. Уайатт прав: это разные степени вины. Оскорбленные чувства – совсем не то, что искалеченное тело.
С другой стороны, я предпочла бы еще одно сотрясение, чем душевную боль: сейчас мне казалось, что у моего мира вывалилось дно и теперь я падаю неизвестно куда. Я пала духом – вот как это называется. Даже если мы с Уайаттом расстанемся навсегда, я не зачахну, не брошу свой бизнес, не уйду в монастырь – эффектные жесты я приберегу для менее важных задач, например, чтобы настоять на своем. Да, я люблю добиваться своего, но для меня это не вопрос жизни и смерти. И все-таки без Уайатта я буду несчастна, причем очень долго.
Но теперь уже ничего не поделаешь. Придется помогать Салли и Джазу.
Я остановилась перед зданием офиса, некоторое время мы молча смотрели на него.
– Не помешало бы облагородить ландшафт, – наконец заметила я.
Джаз непонимающе повернулся ко мне.
– Это здание, – объяснила я, – похоже на уродливую коробку. Территорию вокруг него надо благоустроить. И ради всего святого, выкинь из приемной тот диван!
Больше я ничего не успевала сделать – утро почти закончилось. У меня еще оставалось немного времени, я решила проведать Монику Стивенс и свернула к офису компании «Стикс энд стоунз».
Как я уже говорила, ее излюбленные материалы – стекло и сталь, фирменный стиль – соответствующий, в округе она пользуется популярностью. Лично я предпочитаю другие дизайнерские решения, но я и не нуждаюсь в ее услугах. Конечно, офис «Стикс энд стоунз» был отделан в стиле хозяйки. Я вошла и остановилась, ожидая, когда пройдет брезгливая дрожь и голос будет подчиняться мне.
Ко мне поплыла тощая, как доска, но донельзя элегантная дама за сорок.
– Чем могу помочь?
Я одарила ее искренней белозубой улыбкой девушки из команды поддержки.
– Привет! Я Блэр Мэллори, владелица клуба «Фанаты тела». Если можно, я хотела бы встретиться с мисс Стивенс.
– К сожалению, она сейчас у заказчика. Не возражаете, если она вам позвонит?
– Да, пожалуйста. – Я оставила свою визитку и ушла. До разговора с Моникой больше делать было нечего, и я решила пообедать, а заодно и ответить на звонки.
Сначала я все-таки перекусила, понимая, что разговор с Уайаттом наверняка лишит меня аппетита. Если уж горевать, то не на пустой желудок.
Задержавшись на стоянке, я позвонила сначала маме – да, трудные дела я откладываю, сколько могу. Потом ответила на звонок Роберты. Мама сообщила, что наконец-то отловила кондитера и сделала экстренный заказ, Роберта – что цветы уже заказаны, ее подружка занимается составлением букетов, она согласилась помочь нам в свободное время, так что мне надо связаться с ней и обсудить, каким должен быть букет.
К тому времени как мы распрощались, я едва сдерживала слезы, не зная, состоится ли свадьба, но делала вид, будто у меня все в полном порядке. Расплакаться ни в коем случае нельзя – потечет из носа, буду хлюпать и шмыгать, разговаривая с Уайаттом, а он подумает, что я плачу, хотя на самом деле я… Не важно. Долго объяснять.
Я надеялась, что Уайатт не ответит на звонок. Рассчитывала, что у него как раз сейчас встреча с начальником отдела Греем или с майором, а телефон он отключил, чтобы не отвлекали, – правда, я прекрасно знала, что Уайатт никогда не отключает телефон, только переключает на виброрежим. Ладно, буду надеяться, что он уронил мобильник в унитаз. Вот и хорошо, это ему за вчерашний вечер.
Но я все-таки позвонила ему. К тому времени как прозвучал третий гудок, я уже надеялась, что он не ответит, но в трубке вдруг прозвучал знакомый голос:
