И подписано: «Роберт Шеридан, великий фокусник».
Сразу же все, кто слышал чтение, закричали, выражая свое мнение об авторе письма. Мисс Янгер пронзительно вопила: «Он был мужчиной! Крис был мужчиной! Я убью его. Я убью этого негодяя!» Дульчи старалась успокоить ее и смягчить ее неистовство. Фрайни сначала вся похолодела, потом резко покраснела. Ее била дрожь, которую она не могла унять. Каталонцы, которые получили перевод письма на французский от мистера Бертона, бранились в унисон. «Mare de Deu! Monstruos!» Собаки лаяли. Клоун Тобби вышел из транса и прокомментировал: «Иуда!» Сосед уставился на него в изумлении. «Негодяй», – добавил Тобби, просто чтобы доказать, что его слова не были случайностью.
– Замолчите! – взревел Робинсон, но его голос утонул в общем хоре.
– А не можем мы просто поймать его и посадить в клетку со львами? – спросил Великолепный Ганс. – Ведь именно это собирался Джонс сделать с Ферн. Не знаю только, с каким именно львом. Может, с Принцем. Он откусит ему голову.
Самсон поднялся, взял железную стойку и согнул ее зубами.
Фаррел вновь щелкнул кнутом, и голоса затихли.
– Все. Наступил конец этой ужасной истории. Когда его поймают, то отдадут в руки правосудия. Он признался в убийстве, и его за это вздернут на виселице.
У хозяина ринга был врожденный талант руководителя. Теперь все сидели тихо.
– Ваше дело сейчас решить, – спокойно сказал он, – будет ли цирк Фаррела продолжать свое существование. Я вас подвел. Не должен я был продавать долю «Сладким снам». Мне следовало выставить Джонса из моего шоу, как только он прикоснулся к первой же девушке. Вы полагались на меня: думали, что я вас защищаю. Но это было не так. Я даже допустил, чтобы с невинной наездницей плохо обращались, – а дело могло бы дойти до убийства. Теперь половина цирка принадлежит ей, и, видя, как обстоят дела, она ни за что не захочет даже видеть этот цирк. Чего вы хотите? Что могу я для вас сделать?
– Вопрос вот в чем: что она хочет сделать? – просто проговорила Дульчи.
Фрайни уже справилась со страхом. Она смотрела на юридический документ, который передал ей инспектор Робинсон.
– Я хочу отдать его вам, мистер Фаррел, – просто сказала она, – если вы не против. Вы можете оставить его или продать. Но финансовое положение его такое, каким оно и должно было оказаться. Однако я могу договориться со своей состоятельной подругой, и она обеспечит вас фондами на следующий год. А затем, если шоу будет приносить прибыль, вы сможете вернуть ей деньги, а она передаст вам цирк.
– Она на этой пойдет? – подозрительно спросил Фаррел.
– О, да! – радостно улыбнулась Фрайни. – Она любит цирк. Это официальное предложение. Так что вы выбираете?
– Что, продолжаем работать? – спросил Сэм Фаррел, окидывая взглядом арену.
Некоторое время стояла тишина. Потом мистер Бертон хрипло проговорил: «Конечно». Бивансы согласно закивали. За ними – каталонцы. Великолепный Ганс сказал: «Я останусь и посмотрю, как пойдет дело». Берни выкрикнул: «Да!» Мисс Янгер подняла голову из-под закрывающих ее лицо рук и прошептала: «Пожалуйста. Это единственное, что у меня осталось».
– Итак, мы продолжаем, – сказал Фаррел, снимая шляпу и вытирая ею лицо. Он посмотрел на часы и усмехнулся. – А сейчас, – добавил он, поднимая свой кнут, – наступил момент, когда для всеобщего удовольствия и развлечения «Цирк Фаррела и шоу диких зверей» представляют… – Барабанщик откуда-то достал свой барабан, и раздалась барабанная дробь. – Кубок Мельбурна!
Двое акробатов внесли бакелитовое радио с кабелем, протянутым от грузовика с генератором. Мистер Фаррел повернул диск, и веселый голос диктора прорвался через потрескивания и шумы:
– Сегодня прекрасный день для скачек!
Можно было расслышать, как муха пролетает. Робинсон подумал, что все эти люди в цирке ненормальные.
– Видел? – сказал Самсон сержанту Гроссмиту десять минут спустя. – Я же говорил тебе, Стейтсмен очень вынослив.
Дульчи, которая поставила на Демоста, забрала свой выигрыш у мистера Бертона и торжествовала из-за десяти шиллингов.
– Думаю, мне лучше пойти прилечь, – сказала Фрайни. – Я не так хорошо себя чувствую, как мне поначалу показалось.
Не замеченный никем (кроме мисс Янгер) эскорт в составе цыгана и клоуна отправился проводить Фрайни из главного шатра.
Глава 17
Раз и навсегда, сквайр, пожмите руки! Не держите зла на бедных бродяг. Людям нужно развлекаться. Не могут они все время учиться, равно как и все время работать. Не для этого они созданы. Мы нужны вам, сквайр. Поступите мудро, да и по-доброму, и мы принесем большую пользу, никак не вред.
Чарльз Диккенс. Тяжелые времена
В то же самое утро во вторник мистер Шеридан приехал на своем неприметном фургончике в доки. Было всего шесть часов утра, и бригады рабочих еще не вышли. Он купил билет до Боливии на маленькое торговое суденышко под названием
[8]. В названии он увидел очаровавшее его совпадение. Его оксфордский твидовый костюм был безупречен, манеры столь же приятные, как и прежде. Останавливая фургон у первого сарая, он что-то напевал.
Испуганная стая разноцветных голубей внезапно взметнулась в утреннее небо. Это озадачило мистера Шеридана. Должно быть, испугавший их был где-то поблизости, но он никого не видел.
Холодная металлическая трубка дотронулась до его щеки. Он медленно повернул голову. Это было дуло пистолета. Сзади усмехнулись.
– Куда-то уезжаете, босс?
– О, это ты, Луис. Ты же меня и вынудил. Убери-ка эту пушку от моего уха.
– Пытаешься унести ноги, босс. – За Луисом стоял Альберт Эллис, выставив напоказ все свои крысиные зубки. – Оставляешь убийцу в тюрьме. Его же повесят. И ты нас всех бросаешь. Как-то не по-дружески. Правда, ребята?
– Совсем не по-дружески, – согласился Циклон Фрэдди.
– Если ты думаешь, что вот так просто бросишь нас в беде, то ты ошибаешься. Где деньги? – потребовал Эллис.
Мистер Шеридан так испугался, что стал цвета восковой свечи. Они так решили. Мир выходил из-под контроля. Голос его задрожал, потерял свою обычную маслянистость. Он вытащил бумажник.
– Вы можете его взять. Возьмите все. Только не убивай меня, Эллис!
Альберт Эллис взял стопку банкнот и ласково улыбнулся.
– И опять ты не прав. – Он дал знак Оптовику Луису и тот нажал оба спусковых крючка. Взревело двенадцатикалиберное ружье. Все с интересом наблюдали, как то, что осталось от мистера Шеридана, разбрызгивая кровь, корчилось на земле.
– Он мертв, босс, – сказал Луис и отвернулся, складывая ружье. Он уложил его в сумку «Гладстоун», ту самую, в которой пронес его тайком мимо контроля. Затем он в последний раз бросил взгляд на бесформенную массу, которая ранее была мистером Робертом Шериданом, великим фокусником.
