На улице пробрасывал снежок. Было очень красиво. Почти сказочно. И я брела по улице, но не в сторону дома, а в противоположную — в парк. Хотелось прогуляться и немного проветриться. Решить, как действовать дальше.
С Ильей все же придется поговорить. Сашино поведение в школе эта не та тема, которую можно спустить на тормозах. Тем более игнор моих уроков и отказ писать проверочные работы. Потом же ему самому аукнется, да исправить будет уже очень проблематично. Волков-младший может не любить меня, не хотеть видеть рядом со своим отцом, но как педагога воспринимать обязан. Значит, разговор должен состояться в ближайшее время. Надеюсь, что и отец, и сын смогут выслушать, а главное, услышать и меня, и друг друга.
Как только пришла к этой мысли, немного успокоилась. Но тут же размышления перескочили дальше… к словам его матери, которые усиленно старалась выкинуть из головы.
Я, конечно, предполагала, что не совсем ей нравлюсь, но все же на открытый конфликт не рассчитывала. Фразу Любовь Сергеевна построила так, словно хотела сделать мне больно. Или это было не преднамеренно, и у нее слова сами вырвались?
Или все же преднамеренно? Хотела показать тем самым, мою ущербность и то, что ее сыну не пара? Или она хочет еще внуков, а здесь я, не вписывающаяся в рамки «нормальная жена»?
Голова раскалывалась от гудящих, как улей, мыслей. Замерла возле лавочки и глубоко вздохнула, стараясь выкинуть все лишнее. За своими размышлениями и переживаниями даже не поняла, как пришла в парк и хожу кругами по аллее.
В груди жгла обида и боль, и дыхательная гимнастика не помогала. Разочарование заворочалось темной кошкой, запуская свои когти глубоко в душу, раня, оставляя безобразные рубцы, практически уничтожая веру в сострадание людей.
Можно подумать я сама своему дефекту рада! Я бы с радостью родила и не одного, но есть то, что выше моих сил, возможностей и желаний.
Подняла лицо к небу, пытаясь сдержать непрошеные слезы. Нечего реветь, если изменить все равно ничего нельзя. Я в этом не виновата. А если кто-то считает по-другому и ожидает большего, то, увы, я ничем помочь не могу. Как говорится «ваши ожидания — ваши проблемы», а мне бы со своими разобраться.
С этими мыслями я и уселась на ближайшую от детской площадки лавочку и попыталась расслабиться, наблюдая за игрой чужих малышей. Давно я сюда не приходила. Смотря на маленьких медвежат, что так забавно ковыряются в снегу, и чувствовала, как потихоньку отпускает горечь. Не полностью. Нет. Но все равно становится значительнее свободнее дышать.
Словно в трансе, я, прижав к себе сумку и сложив на нее руки, ловила мимолетные улыбки малышей, адресованные не мне, но даже эти украденные крохи дарили покой.
А может и правда плюнуть на все и уйти из лицея?
Меня уже давно зовут работать в детский центр. Летом мне даже удалось немного подменить знакомую на несколько дней. Она работала с детками четырех-пяти лет. Любознательные, активные, смешливые и такие забавные. Они как маленькие солнышки дарили тепло и радость окружающим.
Тряхнув головой, посмеялась сама над собой. На кого я своих школьников оставлю-то? Лезут же всякие мысли.
Квартира меня встретила тишиной, как, впрочем, и всегда. Отбросив сумку, медленно сползла по входной двери, спрятав в ладони лицо.
На улице вроде бы пришла в себя. И когда, казалось бы, окончательно успокоилась, да и уже довольно сильно замерзла, направилась к себе с уверенностью, что взяла себя в руки, а здесь опять…
Темнота. Одиночество. Безнадега. Как будто и не было тех часов спокойствия на улице.
Кое-как поднявшись, я шатающейся походкой доползла до ванной, плеснув холодной воды в лицо, глянула на себя в зеркало. Бледная, как приведение, с синяками под глазами я выглядела уставшей. Состроив себе забавную рожицу, плюнула на ужин и сразу пошла спать.
Утром на телефоне обнаружила несколько пропущенных от Ильи, но созвониться с ним решила в обед, когда он будет вне дома, так сказать, без заинтересованных ушей. Отправив мужчине сообщение в мессенджер, принялась собираться на работу.
День был ужасно суматошный. Дежурство по школе была, как всегда, насыщенным. Дети сегодня словно с цепи сорвались. Двое старшеклассников подрались. Из раздевалки у шестиклассницы пропала сумка со сменкой, но потом, слава богу, нашлась. Состоялся разговор с возмущенной родительницей, недовольной успеваемостью своего ребенка. Педсовет. К концу рабочего дня я была выжата, как лимон. Даже с Ильей нормально не смогла пообщаться в обед, перенеся все на вечер. Просто не дали. А в довершение, как вишенка на торте, возле класса меня ждали Волков Саша и его бабушка.
«Черт! Что же за день-то такой?!» — мысленно возмутилась я, едва заметив их издали.
— Здравствуйте, — и тут же открыла дверь класса, приглашая их. — Прошу.
Волковы ответили на приветствие, нерешительно проходя внутрь и смотря при этом на меня в некоторой растерянности.
— Я вас слушаю, — подтолкнула их, когда молчание затянулось, пытаясь прикинуть, они пришли ругаться или нет.
— Светлана Алексеевна, — начала Любовь Сергеевна, стараясь не смотреть мне в глаза. — Я поговорила с внуком. Впредь на ваших уроках у вас с ним проблем не будет. Правда? — с нажимом в голосе уточнила она у мальчика.
— Мгм, — промычал он, уставившись в стол.
— Замечательно. Значит, жду тебя завтра на факультативе. Будешь отрабатывать свои двойки, — он тут же вскинулся, полоснув яростным взглядом. — А ты как хотел? Одна за контрольную. Вторая за прогул. Саша, я к тебе очень хорошо отношусь, но медвежью услугу твоему образованию оказывать не собираюсь.
Мать Ильи хотела что-то сказать, но осеклась под моим тяжелым взглядом.
— Хорошо, — буркнул он, передернув плечами.
Взяв листок бумаги, написала темы, которые ему следовало повторить, и, протягивая, поинтересовалась:
— Что-нибудь еще?
Мальчишка отрицательно мотнул головой, а Любовь Сергеевна замялась, и я выжидательно посмотрела уже на нее, не став облегчать ей задачу.
— Саша, подожди меня в коридоре, пожалуйста. Я быстро.
Александр замешкался, но вышел, чуть ли не с грохотом захлопнув дверь, лишь в последний момент ее придержал.
— Светлана Алексеевна, — начала его бабушка, когда мы остались одни. — У меня к вам будет просьба… Если можно, то не говорите, пожалуйста, о вчерашнем инциденте Илье.
— Хорошо, — лишь мысленно печально улыбнулась, ожидая продолжения. Конфликтовать с семьей мужчины, с которым у меня отношения я точно не собиралась.
— И… — она немного нервно провела по волосам рукой, поправляя и без того идеальную прическу, и наконец встретилась со мной взглядом, буквально выдавливая слова, с трудом заставляя себя говорить: — Я хочу еще раз извиниться за… те слова, брошенные сгоряча. Я лично ничего против вас не имею. И искренне сочувствую вашему горю, как женщина. Мне просто безумно жаль внука… Понимаете, он… Саша очень чувствительный ребенок. У него большие проблемы с доверием после отчима. Все происходило практически на моих глазах. На ребенка оказывался колоссальный прессинг. Его рвали на части, ломая в угоду своего желания, а он не смог так. Просто не смог. И… Я…
