- … мечтал поселить вас рядом и нянчить внуков, - звякнул холодный голос.
Легкость разговора исчезла, каплей воды на раскаленном камне. Вот и кончилось добродушие де Грейстора. Ему-то какое дело, хотел отец внуков или нет?
- Должно быть, - холодно, в тон мужчине, отозвалась Бекки.
А на душе еще тяжелее стало, чем до. Словно в издевательство ей дали глотнуть свежего воздуха и тут же опять утопили в болоте страха и тревоги.
Герцог молчал. Она почти физически чувствовала его напряжение, хотя мужчина выглядел отстраненным. Строгий профиль на фоне светлого пятна-окна, задумчивый прищур. Ресницы такие длинные, не по-мужски густые и красивые. Лишь эта черта слегка оживляла каменную статую.
- Думаю, его намерения можно понять, - произнес вдруг. – Вы – единственный ребенок, да ещё от любимой женщины. Мой же родитель больше тяготел к близости денежных средств. Чтобы кошель был полон, и не в ущерб семейному Хранилищу.
Бекки вздрогнула. Разговор не окончен? Но ладных слов для герцога у нее тоже нет. На языке вертелось лишь дурацкое «оу».
Но, казалось, мужчина не ждал ее поддержки. Просто обронил мимоходом, словно это было обыденностью, с которой он давно смирился. А ей вдруг стало жутко.
- А ваша мама? – попыталась найти что-нибудь светлое. Может, хотя бы один родитель был таковым для герцога?
- Умерла. Разбилась, упав с лошади. Мне едва минул год.
- Моя мама ушла, когда мне было пять. Эпидемия красного мора.
Герцог слегка кивнул. Они не обменивались вежливым «сочувствую», а просто признались друг другу в своих потерях, и это было правильно, потому что честно. Ребекка вздохнула свободнее. Странно, но короткий разговор вселил в нее некоторую уверенность. А ещё тепло. Может, герцог и каменный на вид, но сейчас он - надёжная опора. А змея должна быть наказана. Де Грейстор прав – о Создателе Гиневьева не вспоминала, так что пусть подумает о нем в аббатстве.
Глава 22
- Ребекка де Грейстор, в девичестве фон Арнет. Подтверждаете ли вы, что недомогание появилось у вас после знакомства с Гиневьевой фон Арнет, в девичестве Мениал?
- Подтверждаю.
Фея держалась гордо и независимо. Подбородок вверх, на лице строгое спокойствие и лишь тонкие пальцы без конца мяли белый платок. Но на это вряд ли кто-то обращал внимание. Все взоры были прикованы к зачинщице. Лишенная сверкающих цацок, в скромном сером платье и без румян на лице, змея выглядела жалко. Но это не мешало ей шипеть и отпускать в сторону бывшей падчерицы ядовитые словечки.
А Вильгельм душил в себе желание схватить гадину и прямо сейчас зашвырнуть в аббатство. Вместе с одним маленьким наглым щенком.
Несравненный друг детства - Альберт кто-то-там - тоже был здесь. В качестве свидетеля, разумеется, и те взгляды, что он бросал на его жену – дружескими назовет только больной на голову. Мальчишка откровенно капал слюной обожания, а Ребекка… Ребекка держала лицо, но глаза так и вспыхнули, стоило мальчишке войти в зал суда.
- Суд призывает к ответу родового лекаря фон Арнет, - между тем прокашлял судья.
Сгорбленный временем и тяжестью алой мантии, он едва угадывался из-за стопки свитков и листов бумаг. Король кивнул. Он тоже присутствовал, Гиневьева сама того не зная, перешла дорогу не только роду де Грейсторов, но и самому монарху. В серых глазах кипела тихая ярость, а Вильгельм не отказался бы, чтобы рядом с обвиняемой поставили и мальчишку.
Что это за «друг», который ускакал, задрав хвост, при первых же трудностях? Мальчишка вещал, что делал попытки узнать о странной болезни, но его не пустили на порог. Считал, что он сделал достаточно, но самое паскудное – Ребекка верила! Смотрела на него, словно он брал штурмом крепость, а не сдулся, едва попробовав. Один жалкий визит - ах, какая невыносимая трудность!
Ярость точила когти о напряженные нервы, искушая встать и закончить весь этот бедлам. Схватить девушку под локоток и вернуться обратно в замок. Но Вильгельм не шевелился. Это не его дело. План прост – помочь Ребекке избавиться от тягостных воспоминаний и заняться поисками очередной кандидатки в жены. Самому, демон его забери! А фею отпустить… Прямо в холеные ручки друга детства Альберта… Интересно, а где он шлялся все это время, пока девушка загибалась под надзором «любящей» мачехи? Надо бы проверить.
В зале появился измученный заключением и виной лекарь. Такой не переживет и неделю в аббатстве… Ребекка еще сильнее вцепилась в несчастный платок, а на личике вдруг сожаление яркими красками плеснуло. Старик дорог ей? Вильгельм чуть подался вперед, стараясь не упустить ни одной эмоции, сверкавшей в девичьих глазах.
- Лекарь Горвард Пэттис, вы обвиняетесь в пособничестве Гиневьевы фон Арнет, утаиванье истинной причин болезни. Ваше слово.
Разрешил говорить лекарю.
- Простите меня, госпожа, - прошелестел надтреснутый голос. – Я узнал поздно для вашего отца…Но не для вас. Молю о высшей мере.
Ребекка прикусила губу. Почти незаметно, но он видел, как болью физической девушка пытается вытравить боль душевную. Демоновы условности! Разве в этом деле нельзя было обойтись без затягивания процесса?
- Подтверждаете ли вы шантаж со стороны обвиняемой? – не унимался судья.
Лекарь ссутулил и без того сгорбленную спину:
- Подтверждаю.
Да, хитрая тварь отлично подстраховались. Меняла молчание на ингредиент лекарства для жены лекаря. Небесный лотос. Очень дорогое растение, не всякому аристократу по карману. В травах Гиневьева разбиралась отлично, как и в слабостях человеческих.
Судья скрупулёзно описывал ситуацию, не упуская ни одной подробности. Старался. Перед лицом короля процесс должен блистать честностью и дотошностью, чтоб ее!
Вильгельм выдохнул сквозь зубы, буквально заставляя себя успокоиться. Скоро перерыв. Переговорит с королем по поводу Ребекки. Девушка устала, и дальше заседание может продолжаться без нее.
- Суд объявляет перерыв, - немедленно возвестил судья, не иначе подслушав его мысли.
Вильгельм встал и быстрым шагом направился к девушке. Цепляясь за перила, Ребекка буквально сползла со своего места и тяжело схватилась за предложенный локоть.
Щенок вертелся неподалеку, но подходить не рисковал. Трус. И пусть лучше таковым останься – целее шкура будет.
Вильгельм вывел девушку в коридор, к одной из небольших комнаток, где отдыхали свидетели или приводили в чувство дам, игравших в нервные натуры.
Ребекка тяжело опустилась на скамейку и тут же схватила предложенный ей стакан.
- Благодарю, - попыталась улыбнуться. – Как бы хотелось плеснуть эту воду в лицо одной особы.
Напряжение, давившее на плечи все это время, слегка ослабло.
- Не стесняйтесь, леди, иногда крепкое словцо лучше глотка воды.
