Бекки зло глянула на столик, где дымилась полная кружка и стояла плетенка со сдобой. Нет, это совершенно невозможно! Она должна переговорить с герцогом чтобы… Ну… Просто должна и все!
Круто развернувшись, Бекки выскочила из номера и сделала нескольких решительных шагов к соседнему. Но едва схватилась за дверную дужку, как тут же отдернула руку.
О, Создатель! Что она скажет? Объяснится вежливостью и беспокойством о лечении? Вильгельм отказался от знахаря, предоставив право помощи другим. Да, пожалуй. Это вполне уместно.
Ребекка снова схватилась за ручку. Тихонько выдохнула, обругала себя трусихой и, собравшись духом, толкнула дверь.
Но так и застыла на пороге.
- Вижу, я не вовремя, - выдавила буквально сквозь зубы.
Неплохо! Герцог сидел полубоком, а молоденькая служанка бинтовала протянутую руку. И вид у нахалки был самый довольный. А и ладно! Не стоит мешать такому важному и, очевидно, приятному занятию!
- Очень вовремя. Проходите, - и, пока она решала, издевается герцог или говорит серьезно, обратился к служанке: - Дальше я сам, можешь быть свободна.
- Возможно, господину угодно ещё что-нибудь?
От елейного голоска скулы свело. Как щебечет! Но ни уйти, ни заткнуть девицу не довелось.
- Плохо со слухом? Дальше. Я. Сам.
Служанка сердито поджала губы и поспешила ретироваться, напоследок уколов Бекки недовольным взглядом. В ответ получила такой же.
Дверь за спиной мягко хлопнула. А герцог повернулся к ней.
И если Бекки до этого ещё знала, что сказать, то в одну секунду мысли испарились из головы, оставляя лишь звонкую пустоту.
Взгляд намертво прилип к распахнутой мужской рубашке и бинтам, стягивавшим смуглую грудь. О, Создатель … Ей… ей надо уйти! Нельзя так откровенно рассматривать четкие переплетения мышц и крепкую шею. Но глаза не слушались. И в жар бросило…
- Поможете закончить повязку?
Глухой рокот мужского голоса разбежался по коже волной колких мурашек. Защекотал под горлом и превратил ноги в мягкий студень.
- Я не хотела беспокоить, - промямлила, едва ли соображая, что говорит.
Нет, определенно, ей нужно было оставаться в комнате. Надо уйти, но едва взгляд скользнул выше, как тут же попался в топь черных омутов.
- Неужели придётся опять звать служанку?
Вот ещё! Бекки сделала несколько коротких, но безумно трудных шагов вперед. Поможет с перевязкой и уйдет. Только и всего.
Но стоило разглядеть мужскую руку ближе, как в лицо словно холодной воды плеснули.
- О, Создатель. Ваша ладонь!
Из-под бинтов выглядывал рваный край ожога. Волдырь тек сукровицей, пачкая ткань мокрыми разводами.
- Повязка пропитана специальной настойкой. К утру должно стянуться.
А на лице ни гримасы боли! Будто герцог и не чувствовал ее вовсе. Бекки устроилась рядом и перехватила хвостик бинта.
- Как вы так? – пробормотал, стараясь не смотреть на мужчину.
- Бестолково, - фыркнул герцог. – Случайно схватился за тлевшую балку.
Ничего себе случайность! Бекки только головой покачала. И куда его несло, скажите на милость? Пострадавших вроде бы нет, люди отделались лишь ожогами да испорченным праздником. О, Создатель, что же там такое вспыхнуло? Руки до сих пор подрагивали, но вроде бы получалось неплохо. Особенно если учесть, что приходилось ежесекундно одергивать себя от любования мужским торсом. А на кончиках пальцев уже тлело желание перенести эту красоту на холст, чтобы тайком взглянуть хоть ещё разок…
Нет! Глупые выдумки!
- Чудесно справляетесь, леди, - заметил герцог.
Какой дьявольский голос! Топкий и глубокий, с чуть заметной хрипотцой – он будоражил нервы, мешая сосредоточиться на перевязке.
- Благодарю, - попыталась завязать узелок. Едва справилась!
- Поможете с рубашкой?
Воздух протиснулся в горло рваным вздохом. Помочь... с чем? С рубашкой? Ох, если бы под ногами вдруг появилась трещина, она бы с радостью в нее провалилась - только бы сбежать от раздиравшего грудь смущения.
Соберись, Ребекка де Грейстор! Ой! То есть фон Арнет.
- Я… к-хм, да. Помогу.
Вильгельм встал, а вот ее чуть не подвели ноги. В комнате стало вдруг слишком душно, и широкое пространство сузилось до размеров тесной коморки. Стены давили на спину и плечи, подталкивая сделать пол шага к герцогу, но они и так стояли даже слишком близко.
Резкие тени красили смуглую кожу в изумительно-глубокий темный цвет. Любовно обрисовывали излом крутых мышц, где каждая чёрточка – идеальное сочетание грации и силы. И ей сейчас надо спрятать эту красоту под тонким льном обычной рубахи! Разве это не грех?
Очень хотелось облизнуть пересохшие губы. Что за дикое волнение? Герцог красив, но она и так это знала. Видела своими глазами. Или все же нет? Те же черты лица, тот же голос и стать, но все равно другое.
Хватит! Бекки моргнул, пытаясь отогнать наваждение. Ей просто надо застегнуть несколько пуговиц.
Костяные кружочки выскальзывал из пальцев, будто были сделаны из мокрого льда. Всего три штуки, а будто сотню застегнула. На последней пришлось заставить себя расправить плечи и посмотреть вверх – не прощаться же, опустив глаза к полу.
Густая тьма мужского взгляда утопила в себе жалкие попытки выглядеть невозмутимо. Словно в трансе, она смотрела на мужчину и не могла вытолкнуть из себя слова прощания.
- Спасибо, Ребекка.
Собственное имя пронеслось по нервам разрядом крохотных молний. Герцог никогда не называл ее так… А мужчина подхватил ее ладонь своей и отметил на тыльной стороне поцелуй вежливости.
Бекки вздрогнула. В груди лопнул сгусток пламени, и крохотные искорки потекли обжигающими ручейками к низу живота, собираясь там в тяжёлый узел. Стало жарко, и душно, и ещё так… так приятно, до лёгкой боли.
- Не за что, - выдохнула чуть слышно.
И сбежала.
Позорно бросилась в свою комнату, не заботясь, прилично ли это вообще. И если бы герцог пошел следом, то у неё бы не хватило ни сил, ни слов его выгнать. В голове шумело, а сердце билось, как сумасшедшее. Ох, зря она решилась на этот визит…
***
Вильгельм заставил себя опуститься обратно в кресло, игнорируя жгучую ломоту. Но совсем не в руках. Сладкая отрава желания подталкивала на безрассудство. Схватить нежную, совершенно неопытную девочку и завершить этот день еще одним взрывом. Чувственным и порочным.
Ребекка так мило и бесполезно пыталась выглядеть холодной. Натягивала на личико маску равнодушия, даже не подозревая, что жгучее девичье смущение дразнит его сильнее, чем самый откровенный флирт.
