Панина сквозь зубы, но признала, что да, был такой эпизод в ее практике, и она хотела сделать как полагается, то есть вызвать психиатра и дальше определять тактику совместно с ним. Только вот она тогда была простым врачом, поэтому пришлось подчиниться заведующей, приказавшей спустить все на тормозах.
Вопросов к ней не возникло, и Ирина предложила свидетельнице занять место в зале, но та с негодованием постучала указательным пальцем по циферблату своих часов и молча удалилась.
Вызвали Гавриила Евграфовича Шацкого, заведующего кафедрой, на которой работала Валерия Михайловна. Обладатель такого имени по всем канонам должен быть благообразным старичком с остроконечной бородкой, но свидетельское место занял подтянутый и одновременно раскованный мужчина лет сорока с лучистыми серыми глазами и губами, которые в классической литературе принято было называть чувственными. Ирине подумалось, что студенты женского пола в этом вузе наверняка знают микробиологию на «хорошо» и даже на «отлично», такое мощное обаяние было у молодого профессора.
Гавриил Евграфович охарактеризовал Валерию Михайловну Гаккель как исполнительного сотрудника, который пороху не выдумает, но со своими нехитрыми обязанностями справляется прекрасно. Она не читала лекций, зато следила за кафедральной документацией, готовила наглядные материалы и слайды для профессоров, переводила для них зарубежные публикации, вела занятия, занималась экспериментальной работой, насколько это позволяла кафедральная лаборатория, оборудованная далеко не по самому последнему слову техники. Валерия Михайловна хорошо обсчитывала данные, то есть, в сущности, выполняла работу аспиранта, но поскольку молодежь ленится, а Валерия Михайловна человек надежный и исполнительный, то профессура с удовольствием привлекала ее для рутинной работы, соответственно, включала в список авторов статей, так что публикациями дама обижена не была.
С коллегами Гаккель вела себя вежливо, но от общественной работы уклонялась, в КПСС заявления не подавала, а когда парторг убеждал, что она достойна вступить в ряды, Валерия Михайловна отговаривалась семейными проблемами.
В общем, крепкий середнячок, тот самый необходимый балласт, без которого наука не может обойтись в нынешнее время, когда эпоха гениев-одиночек сменилась эпохой коллективов.
Лет пять назад Валерия Михайловна стала высказывать идеи, о которых даже говорить всерьез было неловко, а не то что включать в научный план работы кафедры.
– И вы прямо сразу поняли, что это чушь? – ухмыльнулся Шубников.
– Да, сразу.
– И каким образом?
– Ну я на это как бы учился, – рассмеялся Гавриил Евграфович, – кое-что могем…
– Без проверки, без изучения?
Шацкий развел руками:
– Ну вот чтобы не быть голословным… Такой пример, пожалуй, приведу. Есть такое заболевание, как рожа, которое сейчас именуют рожистым воспалением, но, на мой взгляд, это дурной тон. Все равно что чай пить с оттопыренным мизинчиком.
Шубников энергично кивнул и жалел, что его сейчас не слышит главврач.
– В народе бытует устойчивое мнение, что надо привязать красную тряпочку к больному месту и рожа немедленно пройдет.
– И тут согласен.
– Зная об этом распространенном суеверии, врач с пониманием отнесется к пациенту, обмотавшемуся красной тканью, и коллеги не будут ругать врача за такое мракобесие. Какой-нибудь специалист, знающий об эффекте плацебо, в определенной ситуации даже может посоветовать больному привязать ленточку красного цвета, с оговоркой, чтобы она нигде ничего не сдавливала и не натирала. Все вышеперечисленное глупость, конечно, но варианты нормального поведения. А вот если вам аспирант заявит, что выбрал тему диссертации «Применение различных оттенков красной ткани для лечения рожи», то вы, как бы это помягче сказать… Обалдеете, что ли. А если вдруг нет, и начнете поднимать литературу и проводить эксперименты, то обалдеет уже ваше руководство, да и коллеги не поймут. Вот высказывания Валерии Михайловны были из этой же оперы, к сожалению.
– И вы ничего не сделали? – спросила Светлана Аркадьевна.
– А что я должен был сделать? Объяснил поделикатнее, что это глупость, да и все.
– Не предложили ей обратиться за помощью, не позвали врача, чтобы проконсультировал Валерию Михайловну?
– Так, а зачем? – хохотнул Гавриил Евграфович. – Если бы мы каждого, кто высказывает глупые идеи, показывали душеведам, то весь научный аппарат страны смело можно было бы объединять с психиатрическими стационарами.
– Свидетель, отвечайте, пожалуйста, по существу, – произнесла Ирина сурово, из последних сил сопротивляясь обаянию Шацкого.
– По существу слыхал я гипотезы и поглупее, так что ж теперь. Все хотят победить рак, несутся к Нобелевской премии, не разбирая дороги, но наука не терпит гонки и зашоренности. Иногда сумасшедший ученый сталкивается с ловким проходимцем, и на свет рождается чудо-лекарство типа «катрэкса», или чаги, или водки с подсолнечным маслом, или перекиси водорода. Народ ликует, но время очень быстро все расставляет по своим местам. Только вот людей, которые поддались на эти шарлатанские схемы, а не пошли к настоящим врачам, не вернуть… Игры с раком очень дорого обходятся, товарищи судьи.
– Вы правы, но давайте вернемся к Валерии Михайловне. Если вы считали ее идеи бредовыми, почему все-таки не приняли соответствующих мер?
– Так, а каких? Сама она бы не пошла к врачу, а вести ее силой у меня не было ни малейших оснований, ибо она вела себя вполне адекватно и не представляла угрозы ни для окружающих, ни для себя самой. Уволить? Так не за что, еще раз повторяю, она справлялась с работой не хуже других, а даже и получше. Конечно, формально она занимала должность ассистента, а по сути исполняла обязанности старшего лаборанта, потому что к самостоятельной научной работе была не способна, но мы все закрывали на это глаза, потому что Валерия Михайловна у нас была полставочница и трудилась, повторюсь, очень хорошо.
– Так-таки и неспособна?! – вдруг воскликнула подсудимая.
– Простите, но я нахожусь на свидетельском месте и обязан говорить правду. Валерия Михайловна, дорогая, вы замечательный человек, но, к сожалению… Извините, если обидел, только вы действительно не написали самостоятельно ни одной статьи…
– Зато я сдала вам руководство.
– Ах, это… Вот уж не хотел упоминать, но раз вы сами подняли этот вопрос. Действительно, товарищи судьи, Валерия Михайловна в апреле представила мне довольно солидный труд в объеме докторской диссертации.
– Больше, – бросила Гаккель.
– Хорошо, больше. Якобы она написала руководство для студентов медицинских вузов по иммунологии, основываясь на самых современных исследованиях и представлениях, принятых сейчас в мире. Честно говоря, зная, что товарищ Гаккель у нас свободно владеет английским и немецким языками, а муж ей из-за границы привозит самые свежие публикации и монографии, я обрадовался, ведь выпустить толковый учебник очень нелегко, нужно пройти множество бюрократических препонов, но если получится, то наша кафедра прогремит на всю страну. Но когда начал читать, то обнаружил чистейшую графоманию, вы уж меня простите. Это оказались просто куски из учебников и научных статей, переписанные дословно без ссылок и скомпонованные без всякой логики и смысла. Такое впечатление, что автор просто упражнялся в скорописи на печатной машинке и брал для тренировки первое, что под руку подвернется. Знаете, ознакомившись с этим творением, я понял, что Валерия Михайловна нездорова по-настоящему.
