Официального признания они так и не дождались, но Валерия была равнодушна к славе и почестям. Главное, она занимается интересным делом, а остальное не важно.
Подросшая Вероника страстно влюбилась в Валерия Гаккеля, пораженная его редкой красотой, мечтала признаться и отдаться, Лера с Мариной еле-еле в четыре руки удержали ее от этого опрометчивого шага, потому что младший братик Филиппа не отличался спартанским нравом.
Для гарантии Валерия напрягла все связи и устроила Веронику во ВГИК, чтобы обстановка другого города, самостоятельная жизнь и интересная учеба вымели у нее из головы страдания по женатым мужикам.
Коля уже вылетел из гнезда, сначала в армию, потом на Камчатку, вслед за ним выпорхнула и Алена, и внезапно Валерия с ужасом начала понимать, что ей нравится жить одной.
Крамольные, позорные для советской женщины чувства, но, черт возьми, она радуется, когда Филипп сообщает о предстоящей командировке, а накануне его возвращения у нее портится настроение. Она почти силой, как новичка-парашютиста из самолета, выталкивает его из дому на банкет, якобы для поддержания полезных связей, а на самом деле ей просто хочется провести вечер в одиночестве.
И да, она скучает по детям, но, боже ты мой, как хорошо, что они живут в другом городе и своих детей – ее горячо любимых внуков – при всем желании не могут повесить бабушке на шею!
Валерии было очень стыдно, но жить с мужем она больше не хотела.
Надоело готовить ему вкусную и разнообразную еду, следить за гардеробом и за тем, чтобы он держал все принятые на себя обязательства. Не опаздывал на встречи, которые назначил, просил нужных людей за тех, за кого обещал, и так далее.
Фантастические заработки Филиппа позволяли держать целую армию домработниц, но их все равно необходимо контролировать, а самое ужасное, что муж любит ее и любит с ней общаться. У нее в голове новый эксперимент, а он лезет обсуждать сюжет новой пьесы. Ей на сутки дали новую монографию на английском языке, надо срочно прочитать и сделать выписки, а Филиппу приспичило поболтать о творчестве Горького. Ей хочется просто тупо полежать перед телевизором, а он зовет кататься на лыжах, мол, в их возрасте необходимо поддерживать форму.
Марина Николаевна говорила, что в одинокой жизни нет абсолютно ничего хорошего и липучка Филипп гораздо лучше, чем никого или любая другая модификация мужа. Валерия просто надорвалась за всеми ухаживать, а как только прочувствует, что такое просыпаться одной в пустой квартире, сразу изменит свои приоритеты.
Пользуясь тем, что у преподавателей вуза большой отпуск, Валерия махнула в Крым, сняла там полдома и два месяца прожила в полном одиночестве. А когда вернулась, заявила, что теперь точно хочет разводиться, ибо в жизни не была так счастлива, как в эти два одиноких месяца.
Филипп перенес это известие очень болезненно, уговаривал, предлагал всякие варианты вплоть до раздельного проживания, лишь бы только не развод, но Валерия хотела быть свободной официально. Она даже была согласна разменять свою квартиру, но Филипп только махнул рукой и гордо удалился. Денег столько, что с жильем решит в две недели, а пока перекантуется в пустующей квартире воспитанницы жены.
А тут неожиданно вернулась хозяйка, у которой начались съемки на Ленфильме…
Когда встречаются молодая женщина, не знавшая полноценного детства, и брошенный мужчина средних лет, итог предсказать нетрудно. Завязался роман, и вскоре Филипп с Вероникой поженились при горячем одобрении Валерии.
Вероника была хорошей девочкой и выросла прекрасной женщиной, чуткой, доброй и скромной. Эти качества помогли ей сохранить достоинство в довольно-таки двусмысленной ситуации, когда бывшая жена не только остается лучшим другом твоего мужа, но и является твоей старшей подругой, почти матерью. Ни разу ей в голову не пришла здравая мысль, что с какой радости, собственно, Филипп продолжает содержать свою бывшую, коль скоро она сама его выставила из дому?
– Да, высокие отношения, – протянула Гортензия Андреевна, выслушав рассказ Огоньковой, – а дети как к этому относились?
Марина Николаевна улыбнулась:
– Алена нормально восприняла, а Коля пытался проклясть отца, но Валерия быстро вправила ему мозги в том духе, что мы в вашу жизнь не суемся, и вы не лезьте.
– Ясно. А почему они не приехали на суд?
– Филипп сказал, что помочь они ничем не помогут, так зря кататься смысла нет. Мать не хочет, чтобы дети ее видели на скамье подсудимых или в психиатрическом отделении, ему тоже легче переживать самому, чем психовать, как перенесет дорогу беременная Алена. Пусть занимаются своими делами.
– Сурово.
– Но правда, что бы изменило их присутствие?
– Ну как? – растерялась Ирина, – поддержка моральная хотя бы…
– Для Филиппа с Лерой лучшая моральная поддержка это уверенность, что с детьми все в порядке. Кроме того, они знают, что, когда помощь потребуется по-настоящему, Алена с Колькой обязательно приедут. И вообще… – Марина Николаевна вдруг улыбнулась, – вы тут меня обвиняете, что я убила Веронику, лишь бы скрыть, что Коля не родной, а ведь эта новость, думаю, не произвела бы на его родителей сильного впечатления. Они его любят не как продолжение себя, а как родного, но отдельного человека. Мне даже кажется, что они будут нам с тетей Раисой благодарны…
Гортензия Андреевна фыркнула:
– Хотите проверить?
– Нет, пусть все остается как есть. Филипп простит, а Валерия – нет. Она не прощает лжи.
Уже прощаясь, Ирина вдруг вспомнила про научную работу Валерии.
Огонькова состроила неопределенную гримаску и покрутила пальцами:
– Ну так, соу-соу. Мне ее идеи действительно казались глупостью, так что, когда адвокат посоветовал чуть-чуть сгустить краски, я даже не посчитала это ложью.
* * *
Когда понимаешь, что поставил неверный диагноз, то нужно сделать все возможные анализы и провести все доступные исследования, чтобы поставить верный. Сначала получить данные, а потом начинать над ними думать, ибо чем меньше информации, тем легче рождается теория и выглядит такой стройной и красивой, что отказаться от нее нет никаких сил, и новые факты подгоняются или игнорируются.
Один раз он уже поддался логичному объяснению и сел в лужу, второй раз этой ошибки повторять не стоит, надо изучить всю доступную фактуру, прежде чем делать выводы.
Начать он решил с сына главврача, пусть расскажет о работе Валерии Михайловны и состоянии ее психики. Парень, которому он позвонил из кабинета Таисии Михайловны, сообщил, что сегодня весь вечер дома и ждет гостя до половины десятого, поэтому после приема Шубников сразу рванул к нему, хотя собирался провожать Клавдию Константиновну.
Тимур Барановский жил, как и Шубников, в коммуналке, но в старинном доме с пятиметровыми потолками, отчего его маленькая комната казалась колодцем или аэродинамической трубой. Чтобы освободить пространство, кровать была вознесена как бы на второй этаж, а забираться на нее приходилось по веревочной лестнице, и Шубников невольно улыбнулся, представив, как реагируют на эту конструкцию дамы Тимура. Парень-то смазливый, похож на героев довоенных фильмов, девушкам такие нравятся.
