Мы все молчали. Мелиса и я смотрели друг на друга. Мэт, сморщив лоб, тёр глаза.
– Та девочка…
– Симуляция. Той девочке где-то… около двадцати, насколько мне известно.
– Зачем ты это мне включила?
– Мне было интересно посмотреть на твою реакцию. Знаешь ли, мне важно знать хоть что-то о людях, с которыми я имею близкий контакт. К тому же, люди очень интересно себя показывают, когда их выбивают из зоны комфорта. А теперь, – она повернула голову к Мэту, – поговорим о деле. Помнишь, ты хотел узнать о том человеке, с которым ты работал? Так вот, он – лишь мелкая сошка, работал на Серафимов. Судя по спешке, у вас проблемы, и они вами заинтересовалось.
– Серафимы? – мой друг вскинул бровь в недоумении. – Они же против Сети, какого чёрта они суют нос в её дела?
– Ну, Мэтти, все не так просто, как нам подают СМИ. Их агентура повсюду, но лишний раз Серафимы не высовываются, раз они в Сети – значит дело серьёзное. Что будете делать?
– Вообще-то, я думал, ты нам поможешь выйти на них, но теперь я что-то не уверен.
Мелиса откинулась на спинку дивана, закурив третью сигарету.
– Давайте поступим так, – на несколько секунд её лицо утонуло в дыму, – я знаю, что Смита ищут Серафимы. Тебя, кажется, тоже. А ещё, я слышала, что по сети рыщут ищейки Иден-Тека, в поисках какого-то украденного файла.
Мне показалось, что сердце остановилось. Меня ищет Эдем? А кроме него и Серафимы? Только сейчас, обливаясь холодным потом я понял, в какое дерьмо я влез и как крупно меня подставили.
– Я куплю у вас файл. За сто тысяч долларов. Ну и, если кто меня спросит, я вас никогда в своей жизни не видела.
– А если мы не хотим продавать его?
– То тогда я сдам вас Эдему. Думаю, они щедро заплатят мне за молчание.
Мэт медленно встал с кресла
– Вот же ты продажная су…
Не дав ему закончить свою мысль, в комнату вошли двое мужчин. Точнее, они материлизовались в ней.
– Вы ещё кто?! Какого черта вы здесь делаете? – Мелиса в ярости вскочила с дивана.
– Воля господня.
Взявшись руками за челюсти, они начали разрывать свои рты. Плоть, тянулась и трескалась, а из утробы стал бить всепроникающий свет.
Свет, выжигающий каждый нейрон моего мозга.
8. Ночное рандеву
Дождь нескончаемым потоком падал с темно-серого вечернего неба, словно Бог вновь решил устроить Великий потоп. Единственное но – он не учел современную ливневую канализацию. Учитывая географические особенности Петербурга, местные власти давно вложились в снижение риска наводнения. Тем не менее, на улице виднелись лужи самой разнообразной площади и глубины, которые так старательно обходили редкие прохожие в дешевых китайских дождевиках.
– Когда я жила в Берлине, то ни разу не встречала настолько мерзкого дождя. А ты? – Хельга курила под козырьком кафе, рассматривая людей, проходивших на другой стороне улице. Подобная погода явно подпортила планы многим.
– Ну, в Любеке они шли довольно часто, – Джек стоял рядом с девушкой, в точности как и она: прислонившись спиной к холодному стеклу витрины. – Только были не настолько омерзительно холодными.
Хельга стряхнула пепел. На ее лице мелькнула ухмылка.
– Согласна, – она сделала паузу, прикуривая успевшую затухнуть от висящий в воздухе сырости сигарету. Свет пламени антикварной бензиновой зажигалки осветил её лицо, сделав его черты более выраженными, что сделало ее еще более привлекатльным. Ничего в нём не выдавало ветерана войны, кроме, разве что, тонкого шрама от щеки до брови. Эта линия придавала некоего шарма и концентрировало взгляд на её голубых глазах.
– Это не военный, если что, – сказала Хельга, которая, видимо, поняла ход мыслей Джека. – Его я получила до войны. Преступник при задержании полоснул.
– Ты была копом?
– Ага, – она смотрела вдаль, затем бросила окурок себе под ноги. – В одной из прошлых жизней. Ладно, пойдем, нам сейчас на монорельсе, потом на метро пересядем, а там пешком, до доков.
– Так далеко?
– Цена за анонимность. Мэт не хочет, чтобы можно было легко вычислить Берлогу, поэтому все встречи на другом конце города. Вот эта, как видишь, вообще в доках. В такую погоду, конечно, не хочется туда тащиться, но, в целом, я с ним согласна. Всё, идём.
Она поправила свой плащ, пряча рукоять пистолета от любопытных глаз. Джек последовал за ней, размышляя о некой схожести Хельги с ним самим.
– С чего вдруг? – голос Джесс в голове был привычно-задорным. Значит, всё впорядке, она справилась с навалившимися новостями.
– Эй, – мысленно возмутился он, – если у тебя есть теперь больший доступ к моей… окей, к нашей голове, это не значит, что ты можешь читать МОИ мысли.
– Ну ладно ладно, большой и злобный серый волк, не буду. Но так с чего ты считаешь, что вы похожи?
– Не знаю. Смотри, она тоже не почти показывает своих эмоций, внешне, говорит не очень много, лишь по делу, без пустой болтовни.
– Хочешь сказать, она такой же сухарь, как и ты?
– Ну, не совсем, но допустим.
– Ну, раз ты считаешь её безэмоциональным бревном, может, как-нибудь проверишь свою теорию? – в елейном голосе Джесс слышался некий вызов.
– Да иди ты, – он ухмыльнулся, – я же не об этом.
– Передавай привет Джессике, – Хельга заметила погруженный взгляд и ухмылку Джека. – Как она?
– Всё в порядке, мы в норме, – Джек решил ответить за них двоих.
– Ладно, братик, наслаждайся. Так уж и быть, оставлю вас наедине. Если что, я рядом, ты знаешь.
– Мхм.
За следующим поворотом показалась станция монорельса. Поезд должен был прибыть через двенадцать минут. Внутри было сухо и тепло, настолько, что клонило в легкую дремоту.
Первым тишину нарушил Джек.
– Хельга…
– М?
– А как вы познакомились с Нари?
Девушка едва заметно вздрогнула. Весь её вид говорил о том, что она не хочет обсуждать эту тему, но что-то внутри нее все же заставило ответить.
– Как ты знаешь, я была на Ближнем Востоке. В 61-ом я перешла из полиции в Бундесвер. Благодаря хорошему послужному списку мне повезло, – она ухмыльнулась, – отправиться через год в Эмираты. Летом 62-го там уже было неспокойно – попытка революции, бунты, правительство попросило у Евросоюза помощи, пообещав щедрые дары. Вот только, готовили нас к подавлению небольшого вооруженного восстания, а кинули в настоящую мясорубку.
Хельга потерла свою металлическую ногу и выдержала небольшую паузу.
– Нас было десять. Выжило двое – я и совсем новичок, рядовой. Нашу колонну подчистую разнесли, остатки пытались держать оборону, но это была бойня – у них хорошее вооружение, пулемёты, экспансивные боеприпасы, кумулятивные снаряды, а у нас обычные штатные штурмовые винтовки, да и в отряде только три человека имели опыт в боях. Ногу, – она похлопала себя по колену, – мне отстрелил снайпер: бедро просто оторвало – пуля, застряв в кости, взорвалась. Я отползла к машине, под ней новичок забился – в штаны наложил, уши закрыл, глаза вот-вот вывалятся от ужаса, трясется весь. Крикнула ему, чтобы не высовывался. Наложила жгут на культю, вколола что-то от кровотечения и боли, оперлась спиной о корпус машины, открыла дверь, удерживала позицию. Одна из пуль раздробила плечевой сустав. Когда не смогла держать оружие от потери крови, то просто закрыла глаза.
