- Проходи, - сказал Марк, толкая деревянную дверь.
Рита влетела внутрь и, оказавшись наконец в замкнутом пространстве, облегченно выдохнула. Марк включил свет и стащил с себя насквозь промокшую куртку.
- Здесь кто-то живет? – Пытаясь унять дрожь, Рита обхватила себя руками. Осмотревшись, она с удовольствием отметила наличие камина.
- Лесник. Но у него отпуск, поэтому нас никто не побеспокоит. - Марк стащил с дивана плед и накрыл жену. – Ты замерзла.
- Немного, - шмыгнув носом, проговорила она и подняла голову. Их взгляды встретились. Нежность с его стороны и отчаяние – с её. Марк поразился выражению ее некогда ярких глаз цвета весеннего утра. Они были темными, почти черными и … безжизненными… Но сквозь эту пелену боли, сквозь тьму, в её глазах пробивалось нечто такое, доселе неизведанное. Еще никогда он не видел такого взгляда.
Сейчас, с прилипшими к лицу мокрыми прядками, укутанная в огромный плед, смотрящая на него с неимоверной тоской, Ника казалась самой родной на земле. Хотелось обнять её, согреть, прогнать черный туман из её глаз. Хотелось, чтобы она, как тогда, в первую встречу, совершенно искренне смеялась и лукаво стреляла взглядом. Чтобы взгляд её стал прежним - чистым и трепетным. По-детски наивным и по-взрослому заигрывающим.
Новый раскат грома нарушил повисшую тишину. Рита вздрогнула и опустила голову. Нежно обхватив жену за плечи, Марк усадил её на диван.
- Ник, я сейчас разожгу камин. Нужно согреться.
Она только кивнула и откинулась на спинку, прикрыв глаза.
«Снова дождь… снова гроза… Как тогда, Боже, за что мне это? Почему я не могу забыть? Наказание… За то, что я сделала...»
Сбивчивые мысли возрождали в памяти болезненные воспоминания об обычном майском дне. Таком же, как и многие до того, как многие после. Только в тот день была гроза. Гроза, смывшая её счастье. Ливень, струящийся с неба с такой силой, что ничего не осталось, только пустота и чувство вины. За то, что сделала… И не сделала.
- Ну вот, камин я разжег, скоро станет теплее, - вывел её из раздумий бодрый голос Марка. Чернов присел рядом.
- Как нога?
- Все хорошо уже.
- Не болит?
- Нет.
- Ника, какого черта ты залезла на лошадь, если не умеешь ездить верхом? – осуждающе проговорил он.
В ответ она испуганно посмотрела на него:
- Как это не умею? Еще как умею! Просто… просто я… - Сил врать не осталось, и она так и не смогла придумать вразумительное объяснение случившемуся.
- Больше так не делай. Я испугался за тебя. - Его рука коснулась её щеки.
- Не буду, - губы Риты тронула нежная улыбка.
- Почему ты так боишься грозы? – неожиданно задал вопрос Марк.
Рита отвела взгляд, и тихо прошептала:
- Напоминание.
- О чем?
- О кошмаре.
- Ник…
- Мне снится дорога… Без указателей, без фонарей. Безжизненная, ведущая в пропасть. Дождь барабанит по крыше автомобиля, ехать все труднее, но я не останавливаюсь, продолжаю движение. А надо! Надо было остановиться…
Она оборвала свой рассказ так же внезапно, как и начала. Отошла к окошку и раздвинула занавески. Долгим прямым взглядом всмотрелась в потоки воды, льющиеся с неба.
- Он забрал у меня все. Почти… почти все.
- Почему ты не хочешь рассказать мне, что случилось? – Марк приблизился, обнял её и выдохнул: - Стало бы легче. Если я буду все знать…
«И тогда я тебя возненавижу…» - мысленно закончила за него фразу Рита, а вслух прошептала:
- Расскажу. Обязательно расскажу, только дай мне время.
Позади послышался тяжелый вздох. Рита приготовилась снова оправдываться перед Марком в нежелании все ему объяснить, но он не проронил ни слова. Просто вышел на улицу, плотно прикрыв за собой дверь. Стоило ей остаться одной, к глазам её подступили слёзы. Она до боли сжала кулаки и упёрлась в дверь лихорадочным взглядом. В дверь, за которой мгновением ранее скрылся он…
Глава 18
Угнать машину из гаража Чернова для Дианы оказалось плевым делом. И неважно, что завтра он обо всем узнает, что расскажет Нике. Главное для неё – сегодняшний день, точнее, ночь.
Дина выглянула в окно и ухмыльнулась своим мыслям. «Lexus» Чернова катил прочь от загородного дома по направлению к месту встречи с Женей.
Дело принципа – утереть нос этому мужлану, считающему её несмышленой девчонкой. Маленькой! А она взрослая и должна показать, на что способна.
Впереди она заметила темно-синюю «Mazda», припаркованную у обочины. Остановилась рядом и опустила стекло.
- Крутая у тебя тачка. - Женя стоял, оперевшись о капот своего автомобиля и привычно ухмылялся. – Угнала у сестры?
- Не твое дело, - огрызнулась Диана. – Забирайся в свой драндулет и поехали! Покажу тебе, кто лучше.
- Самоуверенная… - Он сказал это таким тоном, что у Динки дыхание перехватило.
«Чёрт!»
Она зажмурилась, мотнула головой, прогоняя совершенно не к месту возникшие желания, и бросила:
- Поехали!
Подняв стекло, она вырулила к белой черте. Она старалась не думать, не смотреть в ЕГО сторону, но боковым зрением заметила, как он, качнув головой, обошел «Mazda» и уселся в салон.
- Сегодня я сделаю тебя, - прошипела она и вдарила по газам.
«Lexus» метнулся вперед, оставляя синюю иномарку позади. Диана выжимала педаль до предела, кровь начинала закипать, она смотрела на дорогу, но не видела ничего, кроме серых глаз и ехидной усмешки. Она хотела победить. В этот раз. И забыть. Не думать больше. Она считала, что все её мысли об этом мужчине завязаны исключительно на желании доказать, – она не маленькая. Поэтому с каким-то особым удовлетворением она, резко выкрутив руль, влетела в поворот. Но не удержала машину. «Lexus» на полной скорости вылетел на обочину и перевернулся…
***
Он не мог её понять и не знал, что с этим делать. Он хотел быть с ней, но временами в её взгляде появлялось нечто такое, что пугало его. Она менялась, и вместе с ней менялось его отношение к ней. Она что-то скрывала, и он должен был узнать, что именно. Но иногда, глядя на неё, он боялся. Боялся, то, что перечеркнет все, что было и что могло бы еще быть.
Кажется, он до сих пор любит её… Только это уже другая любовь. Сейчас его сердце переполняет желание защищать её, беречь, делать так, чтобы её грустные глаза светились счастьем.
Марк вошел в дом и остановился возле Ники, уснувшей на диване. Плед едва прикрывал её плечи, и он аккуратно, чтобы не разбудить, поправил его. Убрал с её щеки прядку светло-каштановых волос.
