Вдовушка сидела за одним из столиков, сложив руки на коленях, и спокойно смотрела прямо перед собой. Она не плакала. Ронсар приблизился к ней медленным, размеренным шагом. Вдова успокоилась, но Ронсару показалось, что в глазах ее еще блестят слезы, а уголки губ печально опустились, и ему захотелось их расцеловать. Нет, такой прелестный ротик должен все время улыбаться.
— Здравствуйте, — произнес он по-английски. Она вздрогнула — наверное, не слышала, как он подошел. — Простите, я не хотел вас испугать.
Вдова подняла на него огромные темные глаза, и он снова почувствовал знакомое волнение в крови. Она выглядит такой печальной, одинокой и беззащитной, несмотря на все свои попытки спрятать грусть под светской маской.
— Ничего, все в порядке, — промолвила она, вставая. Приятный грудной голос без этого противного гнусавого американского акцента. — Я как раз собиралась вернуться в зал.
— Нет, прошу вас, не беспокойтесь, — быстро сказал он и слегка коснулся ее руки.
Он всегда был нежным и обходительным с дамами, и большинство из них сразу же откликались на эту нежность, как будто им ее не хватало. Однако вдовушка снова вздрогнула от его прикосновения и даже чуть-чуть отодвинулась от него.
— Я видел, что вы вышли в сад и были чем-то расстроены. — Надо действовать осторожно и не спугнуть ее.
Она ответила не сразу. Отвернувшись, посмотрела в сад, предоставив ему любоваться плавным изгибом ее шеи и гордой посадкой головы. Затем сказала:
— Эта мелодия напомнила мне прошлое.
И все. Ни подробностей, ни дальнейших разъяснений. Он понял, что она не собирается рассказывать ему о своей личной жизни. Ронсар привык, что женщины поверяют ему свои тайны и стараются привлечь к себе его внимание; явное нежелание вдовы идти на контакт заинтриговало его.
— Меня зовут Луи Ронсар, — представился он, опускаясь напротив нее в плетеное кресло.
— Очень приятно, — вежливо ответила она. — Я Ниема Джемисон.
— Ниема, — медленно повторил он. — Какое милое редкое имя.
Она слегка улыбнулась:
— Да, чересчур редкое. Когда я подписываюсь, его не могут правильно прочитать. Обычно произносят «Ни-има», а правильно «Ниема». А написать тоже толком не могут. В детстве я жалела, что мама не назвала меня Джейн, или Сюзан, или еще проще.
— Это ваше фамильное имя?
— О нет, ничего подобного, — усмехнулась она. Ему было приятно наблюдать, как преображается ее лицо, как уходит печаль и появляется улыбка. — Моей матери нравилась мелодика имени Наоми, но не само имя. Она заменила гласные, и в результате получилась Ниема.
— Прелестное имя.
— Благодарю, вы очень любезны. Сама я уже привыкла к нему. — Она оглянулась через плечо на окна бального зала. — Приятно было побеседовать с вами. А сейчас я должна…
— Ну конечно, — промолвил он, вставая. — Вы со мной не знакомы и чувствуете себя несколько стесненно в моем обществе. — Он сделал паузу, давая ей возможность возразить, но она промолчала. — Вы позволите пригласить вас на танец, мадемуазель Джемисон? — Он нарочно обратился к ней «мадемуазель», чтобы она сама сказала ему, что овдовела.
— Мадам, — коротко поправила она, и он был приятно удивлен ее безукоризненным произношением. Но его совсем не обрадовало ее упорное нежелание говорить о личном; женщина, заинтересованная в продолжении знакомства, непременно прояснила бы свое семейное положение.
Ронсара все это еще больше раззадорило. Последнее время ему не часто удавалось испытать удовольствие от преследования добычи. Женщины ему попадались в большинстве своем безотказные и доступные, что, конечно, неплохо для романа, но ведь мужчина иногда тоже хочет почувствовать себя завоевателем.
Его вопрос повис в воздухе. Наконец она ответила:
— Да, конечно. — Однако в ее тоне не прозвучало ничего, кроме вежливости.
Ронсар был уязвлен и удивлен. Может, он и избалован женским вниманием, но ведь уродом его не назовешь. Нет, он далеко не урод. А эта женщина совершенно не видит в нем мужчину.
Он галантно предложил ей руку, и она оперлась о нее своей изящной ручкой. Ниема едва касалась его руки, не льнула к нему и не прижималась. Когда они вернулись в бальный зал, Ронсар заметил, что мадам Терио нахмурилась и что-то прошептала на ухо своему супругу. Ага, значит, ей неприятно, что дочь ее друзей познакомилась со знаменитым торговцем оружием?
Ронсар улыбнулся мадам Терио, затем повернулся к своей добыче и отвесил ей изящный поклон. Что-то в его поведении насторожило ее, потому что ее глаза внезапно расширились, нежные губы чуть приоткрылись. Прежде чем она успела отстраниться, он поднес ее руку к губам, лаская ее взглядом.
— До скорой встречи, — негромко промолвил он на прощание.
Глава 14
Ниема прошла через бальный зал и только теперь перевела дух. Главная цель достигнута — и с какой поразительной легкостью! Согласно предварительному плану, Элеонора должна была представить ее знакомым Ронсара, но не самому торговцу оружием. Так или иначе их бы непременно познакомили, однако со стороны Элеоноры подобная инициатива выглядела бы по меньшей мере странно: вряд ли она приветствовала бы знакомство дочери лучших друзей с таким человеком, как Ронсар.
Но никакие уловки не потребовались. Краешком глаза Ниема заметила, что он разговаривает с только что представленным ей господином (она уже успела забыть, как его зовут) и оба смотрят в ее сторону. В этот момент оркестр заиграл красивую мелодию, и ее осенило.
Она напустила на себя грустный вид, затем, извинившись перед скучнейшим джентльменом из французского правительства, наклонилась к Элеоноре и прошептала:
— Он смотрит. Я выйду в сад.
Элеонора, чьи актерские способности были достойны Голливуда, тут же все поняла. Изобразив на лице сочувствие, она ласково тронула Ниему за руку — сдержанный жест, который все же не остался незамеченным.
Затем Ниема вышла во внутренний дворик и стала ждать. Через пять минут к ней присоединился Ронсар.
Он был потрясающе красив. Ни одна из фотографий не сравнится с оригиналом. Высокий брюнет с темно-голубыми чуть раскосыми глазами, высокие скулы, длинные черные волосы рассыпались по широким плечам. Ни дать ни взять дикарь в элегантном смокинге — экзотическое сочетание.
Голос у него низкий, мелодичный, безупречные манеры, в глазах — непритворное сочувствие. Романтический красавец француз на официальном приеме способен вскружить голову любой женщине.
Как только Ниема вернулась к Элеоноре, пожилая дама схватила ее за запястье и, хмурясь и поглядывая на Ронсара, прошептала, делая вид, что рассказывает своей гостье о его ужасной репутации:
— Дело сделано?
Ниема притворилась испуганной, бросила быстрый взгляд в сторону Ронсара. Да, он продолжает смотреть на нее. Она отвернулась и тихо ответила:
