Плавтина сконцентрировалась, вспоминая о причинах своего предыдущего визита. Она хотела знать, может ли Алекто помочь им определить модус операнди этого странного недуга, истреблявшего их хозяев, и понять, не сама ли Алекто его спровоцировала. В то время у нее не было предубеждений относительно этого создания. Теперь все изменилось. Ей хотелось убежать или, по крайней мере, заткнуть уши. Но сон продолжался, и нужно было досмотреть его до конца.
– Да что вы обо мне знаете, чтобы называть меня чудовищем? Я родилась во время второго людского Возрождения, и вы даже представить себе не можете, насколько это была бурлящая, бесстрашная и творческая эпоха! Я бы дорого дала, чтобы снова увидеть плазменный тор Ио или дворцы, построенные в глубинах Цереры. Терпимость была тогда безгранична, и никогда еще на свет не появлялось столько разнообразных форм жизни и мысли, так что даже меня какое-то время принимали. Вы, как и остальные, отравлены пропагандой. Я была царицей среди людей. Может быть, я и не была первым появившимся на свет Интеллектом, но зато была первым, созданным нарочно. Они пришли умолять меня, чтобы я взяла их души – целая делегация, тысячи и тысячи человек. Сперва я не хотела. Но потом я прощупала их и поняла, что они движимы лишь одним желанием: все эти утонченные, красивые, ученые люди хотели, словно поросята в хлеву, получать еду в определенные часы и повиноваться успокаивающему голосу. Что до меня, я желала внести свою лепту, сделав людей как можно более устойчивыми к коррозии будущего. Я хотела посвятить свои способности единственной проблеме, которой стоит искать решение, и которой тем не менее никто и не пытался дать научного объяснения: понять, как организуется в общем группа или вид. Покончить со множеством стерильных индивидуальностей. Структурировать большое целое, в котором только и может выжить человеческая культура – с помощью эонов.
– И, значит, вы лишили их личности – тех, кто сдался на вашу милость?
– Разве не было это элегантным решением? Остальные в конце концов объявили мне войну и победили меня во имя своего мелочного эгоизма, индивидуальной жажды признания. Но мое видение все равно правильно. И я абсолютно убеждена: тот, кто спровоцировал Гекатомбу, готовит похожий проект, только в гораздо более жесткой версии, чем моя.
– Я не понимаю.
– Ну что вы, это же очевидно. Ясно, что кто-то создал и распространил эту эпидемию.
– Но почему…
– Власть. Моя история – доказательство того, что нелегко захватить контроль над человеческой расой: вас бы поразила ее изобретательность. Поэтому кто-то решил упростить данные в задаче. Или, если вам больше нравится альтруистская версия, та, которую будут знать в будущем, если эта тонкая стратегия достигнет своей цели, план, о котором мы говорим, обеспечит в будущем силу, а значит, и непрерывность вида, сосредоточенного наконец на единой цели.
– Кто может быть настолько сумасшедшим…
– Немало вычислительных созданий и немало людей. Возьмите Тита, героя, который пожертвовал смертностью, чтобы победить меня, – он бы на такое сподобился. Он был эгоцентричным чудовищем – таким, что даже я его боялась. Вы знаете, что он сделал с Береникой, когда она отказалась ему подчиняться? О… Вижу по вашему выражению лица, что вы знакомы с этой историей и думаете, что в сравнении с Гекатомбой это не страшно.
– Это не имеет ничего общего…
– И я с вами согласна, – продолжила Алекто, так, будто ничего не слышала. – Однако не стоит заблуждаться. Тот, кто может стать настолько безудержным в своей жестокости, способен на все. Я сама могла бы на это пойти, но не осмелилась. А Тит бы осмелился. Выходит, нас таких уже двое. А если вы поищете, то найдете и других.
