– Эйприл, не сейчас, – сказал Габриэль.
И тогда Эйприл впервые почувствовала, что что-то в нём было… не так.
Облака разошлись, мужчину на долю секунды озарил лунный свет, и тогда Эйприл поняла.
– Эти мечи… пластиковые? – Неудивительно, что Габриэль вёл себя так угрюмо. Предыдущие поколения Винтерборнов сейчас, наверное, переворачивались в своих гробах. – Ты пошёл туда с пластиковыми мечами!
Но Габриэль даже не взглянул на неё.
– Эйприл, никто не станет брать на вечеринку клинки из испанской стали.
– Ох. Ладно. Хотя даже без них твой костюм был…
– Это не просто костюм, – огрызнулся мужчина.
– Я знаю! – воскликнула Эйприл. – Поэтому мы и подумали… – она замолчала, опасаясь говорить дальше, когда Габриэль развернулся к ней.
– Вы подумали что? – медленно спросил он.
– Мы подумали, что можем тебе понадобиться. Понимаешь… как подкрепление.
Габриэль покачал головой и отвернулся обратно к воде.
– Вы занозы в моей заднице – вот вы кто. О чём вы только думали?
– Я думала об этом. – Эйприл раскинула руки, указывая на воду, которая окружала их до самого горизонта. – Знаешь, это довольно страшно – смотреть, как человек умирает. И зажимать ему рану на груди, чтобы он не истёк кровью. Девочки просто не могут по-другому, – Габриэль попытался что-то возразить, но Эйприл ему не дала. – Не волнуйся. Я понимаю, что виновата. Я вообще во всём виновата.
Она рухнула на сиденье.
– Не ты отвечаешь за меня, Эйприл. А я за тебя. – Габриэль наклонился к ней так близко, что девочке могло бы показаться, что он собирался её обнять. Вот только он… ну… был не из тех, кто любит объятия. Поэтому Эйприл даже не удивилась, когда мужчина крикнул прямо в «Сэйдисоник», подозрительно молчавший в ухе: – Я отвечаю за всех вас!
Габриэль отвернулся к панели управления, и когда он заговорил снова, казалось, он говорит с темнотой.
– Я вас ни о чём не просил.
Это было больнее, чем падение. Боль была сильнее, чем от синяка на ноге, который Эйприл получила, врезавшись в ледяную скульптуру. Сильнее, чем от раненой гордости. Поэтому девочка сидела молча, пока в поле зрения не показалась лодочная пристань семьи Винтерборн.
– Я точно найму чёртову няню, – пробормотал Габриэль себе под нос. – Или смотрителя зоопарка.
Он пришвартовал катер и наблюдал, как Тим и Колин делают то же самое. Дети привязали лодку, и Габриэль указал рукой на лестницу в скале.
– А теперь идите в дом. Вы все. Пока не начался дождь.
Но Эйприл не сдвинулась с места – она не могла так просто уйти. Девочка сказала:
– Мне правда жаль.
– Не так жаль, как мне.
Габриэль даже не повернулся к Эйприл – словно не мог на неё смотреть. Казалось, он разговаривал с холодным ветром, обращался к темноте. Словно детей здесь и не было. Словно мужчина хотел, чтобы их здесь не было совсем.
– Мы…
Колин схватил Эйприл за руку и закончил вместо неё:
– Мы идём в дом думать над своим поведением!
Тим достал фонарик, когда дети зашагали вверх по скрипучей лестнице на скалистом утёсе. Воздух стал ещё более холодным и сырым. Тучи вдалеке засверкали молниями, но Эйприл совсем не испугалась. Она остановилась и оглянулась на воду и лодочную пристань.
– Я просто пыталась помочь.
– Мы знаем, – сказал Колин.
– Если бы он только нам позволил…
– Мы – не те, кто ему нужен, – сказал Тим.
Какое-то время дети поднимались в тишине.
– Она же скоро вернётся? – Эйприл не нужно было уточнять, кто эта «она». Все и так понимали.
– Сложно сказать, – ответил Колин. – Обычно я неплохо читаю людей, потому что семейный бизнес и все дела. Но, честно говоря… её мне никогда не удавалось прочитать.
Эйприл понимала, что мальчик имел в виду. Мисс Нельсон была доброй. Была замечательной. Но девочка не знала, какая она на самом деле. И не была уверена, знал ли это хоть кто-нибудь. И хотя Эйприл верила, что Изабелла Нельсон в конце концов вернётся, ей приходилось напоминать себе, что она десять лет надеялась на возвращение своей мамы. Эйприл привыкла ошибаться в таких вещах.
– Это странно, – произнёс Тим, останавливаясь, и Эйприл уткнулась в его спину.
– В нашей жизни много чего странного, Тим. Тебе стоит говорить точнее, – сказала девочка.
Тим указал на особняк над скалами.
– Свет не горит.
Колин с облегчением выдохнул и зашагал дальше.
– Сэйди неглупая девочка. Они с Ви, скорее всего, улеглись в постель ещё до падения Эйприл в музее. Они не станут навлекать на себя гнев Габриэля, если могут этого избежать.
Колин пересёк двор и толкнул дверь, но Эйприл почувствовала, как Тим напрягся. И не зря. В доме было слишком темно. Слишком тихо.
Осторожно проскользнув внутрь, Эйприл постаралась не шуметь. Она хотела действовать осторожно. Но запнулась и чуть не упала – к счастью, Тим успел вовремя её подхватить.
Колин рассмеялся.
– Осторожней, дорогуша. Погоди. Дай я включу…
Колин щёлкнул выключателем на стене, но свет так и не загорелся, и Тим пробормотал:
– Вайолет. Где Вайолет?
Эйприл почувствовала удар – она налетела на что-то ещё.
– Ай! – воскликнул Колин. Этим чем-то оказался он.
– Где Сэйди и Вайолет? – Тим начинал паниковать, это было ясно по его голосу.
– Я же сказал, скорее всего, в кровати. – Колин распахнул шкафчик, достал ещё два фонарика и протянул один из них Эйприл. – Я проверю генератор. Смиттерсу приходилось дёргать эту штуковину чуть ли не каждый раз во время грозы.
– Гроза ещё сюда не дошла, – возразил Тим, а затем бросился прочь. Эйприл слышала, как он бежит по коридору, крича. – Вайолет! Сэйди!
Эйприл собиралась пойти следом, но снова ударилась ногой.
– Ай! Что это за…
Эйприл направила луч фонарика вниз и увидела опрокинутый стул. Где-то в доме Тим завопил:
– Вайолет! – И Эйприл сорвалась с места.
Её беспокойство росло с каждым шагом. Мебель была передвинута. Картины на стенах перекошены.
А голос Тима становился всё отчаяннее:
– Сэйди! Вайолет! Где вы? Вайолет!
– Тим! – закричала Эйприл. – Где ты сейчас?
– В библиотеке! – крикнул он в ответ, и Эйприл припустила к дверям.
Гроза подходила ближе. Молнии сверкали ярче. Их всполохи проникали в дом через окна и стеклянные двери, и Эйприл обнаружила в библиотеке полный хаос.
