– Если ты меня любишь, то отпустишь.
– Кто тогда будет тебя защищать?
– Я буду, – раздался чей-то голос. Деревья зашевелились, и из теней соткался плащ – сшитый из нескольких других плащей, коричнево-чёрно-зелёный, широкий и длинный, почти скрывающий серебристый клинок, на котором плясал луч восходящего солнца. – Прочь отсюда, – прорычал Габриэль.
Реджи вздёрнул подбородок.
– Ты не очень-то вежливо просишь.
– Я не с тобой разговариваю, – с этими словами Габриэль начал обходить Реджи, как хищник, готовый броситься на добычу. – Я сказал, идите, – рявкнул он на детей, но Эйприл застыла от ужаса и не могла пошевелиться.
– Спасибо, что позаботился о моей девочке, но теперь я её забираю, – сказал Реджи наступавшему Габриэлю.
– Она не твоя девочка.
– Нет! Моя! И если тебе хоть немного небезразлична её судьба, ты уберёшься с дороги и дашь нам уйти.
– Я не дам её забрать.
– Я тебя не спрашивал! – огрызнулся Реджи. Затем он, похоже, что-то вспомнил и вздохнул.
– Я так расстроился, когда услышал про дядю Иверта. Он был отличным клиентом.
Эти слова должны были разозлить Габриэля и заставить его потерять хладнокровие. И они сработали. Габриэль бросился на Реджи, но пошатнулся, а его обычной ловкости как не бывало. Что-то пошло не так, и Реджи легко увернулся, ничуть не пострадав. И тогда Эйприл вспомнила про падение. Вывихнутое плечо. И то, что Габриэль никогда раньше не сражался одной рукой.
– Эй, парень, – сказал Реджи. – Я не хочу делать тебе больно. Всё-таки мы семья!
– Я тебе не семья.
– Нет… Видишь ли, ты родственник Эйприл. И я родственник Эйприл. Так что мы… Эх, неважно, – Реджи поднял руку с пистолетом. – Эй. Я только что вспомнил, у меня же есть эта штуковина.
Всё произошло за секунду, но смотрелось, как в замедленной съёмке. Эйприл не понимала, как такое могло быть. Но так и было. Девочка смотрела, как клинок Габриэля рассекает воздух в одно мгновение. А в другое – Реджи поднимает пистолет, и пуля впивается в здоровую руку Габриэля.
Тот споткнулся. Пошатнулся. Меч выпал из его руки, приземлившись рядом с небольшой кучкой камней, но Габриэль не упал. И не перестал двигаться. Он продолжил нападать, продолжил сражаться. Реджи оттолкнул его рукой, и противники снова начали кружить, глядя друг на друга. Двое тренированных мужчин не собирались сдаваться, пока один из них не умрёт.
– А ты крепкий, – сказал Реджи, тяжело дыша. – А что насчёт него? Он такой же крепкий, как ты? – Он наставил пистолет на Тима.
Исчез тот отличный парень, который покупал детям сладости, который чуть не расплакался, когда Эйприл назвала его папой. И девочка впервые поняла, почему Джорджия сбежала от него, бросив своего ребёнка и ключ и растворившись в воздухе.
– Нет! – закричала Эйприл, сама не заметив, как оказалась между Тимом и дулом пистолета. Она знала, что должна так поступить. Девочка всем сердцем хотела защитить то, что у неё было. Долгие годы у неё была только она сама. Но теперь всё изменилось.
– Я пойду! – крикнула девочка.
– Эйприл, нет! – закричал кто-то.
– Я пойду с тобой, – выпалила она. – Только опусти пистолет. Не надо больше никого ранить, мистер Дюпре.
В голосе и глазах мужчины промелькнула боль.
– Эйприл, я твой папа.
Реджи шагнул к ней, но девочка попятилась.
– Нет, – её голос дрогнул. – Нет, ты не мой папа.
– Да, я… – мужчина не стал договаривать. Он раскинул руки для объятий, но Эйприл шагнула в сторону. И толкнула Реджи. А потом смотрела, как он спотыкается о кучку камней и падает в огромную яму, исчезая в темноте.
Эйприл посмотрела вниз на мужчину, который вопил и корчился от боли, и произнесла:
– У меня уже есть отец.
32
Гостья
Наступило утро, принеся с собой яркое солнце, свежий воздух и чувства, которые Эйприл не испытывала раньше. Надежда. Счастье. И сильный голод. Но последнее продлится недолго – Эйприл поняла это, как только шагнула в дверь дома Винтерборнов и почувствовала в воздухе запах утреннего бекона, хотя на улице был почти полдень.
– Ого, я обожаю Сэйди и Вайолет! – воскликнул Колин и бросился в сторону кухни.
Но Эйприл за ним не пошла.
– Габриэль? – Она оглянулась на мужчину. В больнице сказали, что пуля едва его задела. Габриэлю наложили швы, выдали обезболивающие и перевязь для руки и отправили домой, наказав прийти на приём через неделю.
– Болит? – спросила Эйприл в тысячный раз.
– Не так сильно, как моя гордость.
– Ты сунул маячок мне в карман, – пробормотала Эйприл, потому что она была немного глупой, а глупые люди порой говорят глупые вещи только для того, чтобы выбросить их из головы.
Но тут произошло что-то необыкновенное. Габриэль усмехнулся. Это была усмешка! Самая настоящая. Конечно, не полноценная широкая улыбка, но для начала и это было неплохо.
– Конечно, сунул, – сказал Габриэль. – Неважно, кто придёт за тобой, Эйприл. Я обязательно верну тебя назад.
Девочка почувствовала, как у неё запылали щёки.
– Ты говоришь это только потому, что я твоя племянница.
Усмешка Габриэля исчезла, и на его лице отразилась печаль вперемешку с растерянностью.
– Я говорю это потому, что ты мне как дочь.
И тут глаза Эйприл начало щипать, потому что с ними такое иногда случается.
Простая биология.
– Я хочу предложить тебе сделку, Эйприл. Я не брошу тебя, если ты первая меня не бросишь, – Габриэль поморщился и опустился в кресло, но его взгляд говорил Эйприл, что рана от пули была последней из его проблем. – Как выяснилось, я не умею быть один.
– Иззи скоро вернётся, – сказала Эйприл. – Я уверена.
Но Габриэль ещё долго, очень долго молчал.
– Так она себя чувствовала? Все те годы, пока я был… далеко? Она чувствовала именно это?
– Не знаю, – призналась Эйприл.
– Я хочу знать, что она в безопасности.
– Всё хорошо. Я уверена, мы бы узнали, если бы что-то случилось.
Габриэль вздохнул.
– Моя собственная сестра двадцать лет была жива, а я об этом понятия не имел. Уж прости, что я не очень оптимистично настроен, – затем Габриэль, похоже, понял, что он сказал и кому, и добавил: – Прости.
– Ты не рассказал о ней полицейским.
– Нет, – Габриэль покачал головой.
– Как думаешь, она… Просто это был очень мощный взрыв.
– Береговая охрана прочёсывает море. А федералы обыскивают остров. Если они кого-то найдут…
