Но им было не обязательно это делать. Потому что следующие слова прозвучали чётко как гром среди ясного неба.
– Мистер Винтерборн, я единственный агент, который когда-либо занимался вашим делом. И у нас нет сотрудника с таким именем.
Тишина, которая наступила потом, оглушила Эйприл.
– Ох, – Габриэль широко улыбнулся. Фальшивой улыбкой, которая выглядела совсем как настоящая, и только Смиттерс, Эйприл и остальные дети могли видеть разницу. – Похоже, я ошибся. Наверное, что-то не так понял. Прошу прощения.
Эйприл смотрела, как женщина разговаривала с Габриэлем, и слушала что-то про документы, протоколы и формальности, которые нужно было соблюсти. Пять минут спустя незнакомка улыбнулась, помахала рукой детям на балконе и попрощалась. Дверь открылась и закрылась. И когда женщина окончательно ушла, дети сбежали с балкона вниз, косясь на закрытую дверь, словно ожидали, что через толстое дерево вот-вот пролетит призрак Дамы с Карандашиком и скажет «бу».
– Итак, если она агент по нашему делу… – заговорила Сэйди.
– Тогда кто приходил к нам и отдал Эйприл психованному убийце-сладкоежке? – спросил Колин.
– Это… – начал Габриэль, и Эйприл захлестнула волна дежавю, – очень хороший вопрос.
Эпилог
Была зима, а потом наступило лето. В этом году весна прошла стремительно и незаметно, и однажды утром дети проснулись от яркого солнца, сияющего в чистом небе, и крика Габриэля:
– Всем подъём! Вставайте! Вставайте!
«Может, Иззи вернулась!» – подумала Эйприл, скатываясь с кровати.
Но дело было не в Иззи.
Вместо этого Эйприл, сбежав по лестнице, обнаружила Габриэля в шортах, шляпе и…
– Это что, шлёпанцы? – удивился Колин. – Первый раз вижу твои ноги.
– Что происходит? – спросила Эйприл.
– Пляжный день, – объяснил Габриэль. – Я решил, что стоит скататься на катере на остров.
– На Остров-убийцу? – ахнул Колин. – Ну уж нет.
– Эй! – огрызнулся Габриэль. – Это я там чуть не умер. Дважды. Если кто-то и может называть его Островом-убийцей, то только я. И я говорю, что это остров Винтерборнов. Но если ты не хочешь поесть зефира у костра…
– Эй, давай не будем так резко всё решать, дружище.
Они могли бы препираться часами, но их прервал Смиттерс, который подошёл со словами:
– Мисс Эйприл, вам только что пришло письмо.
Вместо адреса на розовом конверте было только имя Эйприл, написанное от руки незнакомым витиеватым почерком. Девочка долго держала конверт в руках, уставившись на него, потому что она никогда раньше не получала писем, и Эйприл было непросто поверить, что внутри хорошие новости.
– Может, ты хочешь, чтобы я его открыл? – спросил Колин, но Эйприл сделала глубокий вдох и сама вскрыла конверт.
– Что это? – Вайолет привстала на цыпочки, чтобы посмотреть.
– Ого! Это именинная открытка! – пискнула Сэйди. – Эйприл! Я не знала, что сегодня твой день рождения.
Руки Эйприл задрожали.
– Я тоже.
– В каком смысле? Конечно, ты должна знать…
– Сэйди, почему бы тебе не положить в корзину для пикника несколько свечей? Мы могли бы поесть праздничный зефир.
– Ну, это будет нечестно по отношению к Эйприл. К зефиркам нужен торт, потому что он…
– Колин! – зарычал Габриэль.
– Девочки, это был намёк, – сказал Колин, подхватив Сэйди и Вайолет под руки и потащив их в сторону кухни.
В фойе остались только Тим и Габриэль. И Эйприл с открыткой, которая обжигала руки.
– Может, я прочитаю? – предложил Тим, подойдя ближе, но девочка помотала головой.
А затем развернула открытку.
«Дорогая Эйприл.
Полагаю, у тебя осталось ещё много вопросов. Но, боюсь, сейчас я не смогу дать тебе достойные ответы. Пока. Возможно, когда-нибудь это время придёт.
Твой отец в тюрьме, но я не привыкла вести себя как мать. Может, это просто не моё. Твоя защита была моей главной целью так долго, что я больше ничего не умею. Но я продолжу тебя защищать. Я буду делать это всегда.
Прости, что ради защиты мне пришлось лишить тебя семьи и дома, но теперь у тебя есть и то и другое. Ты там, где должна быть. А я? Ну, я жива.
Скажи моему младшему брату, чтобы он не дал никому тебя убить.
Мама.
P.S.: Надеюсь, у тебя будет хороший день рождения».
И впервые в жизни Эйприл так и было.
