(ей нравится, как он ее целует)
размазывал слюну по ее роже, прежде чем войти? Может, даже
опустил ладошки ниже талии, чтобы пощупать ее ягодицы? Он не помнил, не хотел
вспоминать, не нуждался в воспоминаниях.
— Я ведь говорил! — закричал из кармана бык; даже в ярости
Норман отчетливо слышал каждое его слово. — Я тебе говорил, верно? Так вот чему
научили ее подруги! Замечательно! Великолепно!
— Я убью тебя, сучье отродье, — прошипел он в невидимое ухо
мужчины — дружка Роуз, — прижимая его спиной к стене вестибюля. — И жаль, что
Бог не позволит мне убить тебя дважды.
Он вцепился в горло Билла Штайнера и сжал пальцы.
11
— Норман! — закричала из темноты Рози. — Норман, отпусти
его!
Рука Билла, легонько прикасавшаяся к ее локтю с того
момента, когда она вытащила ключ из замочной скважины входной двери, неожиданно
исчезла. В темноте она услышала торопливые шаги — топот. Затем раздался более
тяжелый стук тела, ударившегося о стену.
— Я убью тебя, сучье отродье, — прозвучал в темноте зловещий
шепот. — И жаль, что Бог не позволю мне…
«Убить тебя дважды», — закончила она мысленно фразу, прежде
чем он произнес эти слова вслух; одна из любимых угроз Нормана. Он часто
выкрикивал ее в адрес футбольного судьи, когда тот давал свисток не в пользу
«Янки», любимой команды Нормана, или же в спину водителя, подрезающего его на
повороте. «Жаль, что Бог не позволит мне убить тебя дважды». А потом она
услышала сдавленный булькающий хрип, и это, конечно же, Билл. Билл, из которого
мощные и безжалостные руки Нормана выдавливают жизнь. Вместо ужаса, который он
внушал ей всегда, Рози ощутила прилив яростной ненависти, точно такой же, как и
в машине Хейла, а затем в полицейском участке. В этот раз ненависть едва не
затопила ее.
— Отпусти его, Норман! — закричала она. — Убери от него свои
паршивые лапы!
— Заткнись, проститутка! — прозвучало в ответ из темноты,
однако в голосе Нормана она явственно уловила не только злость, но и удивление.
До этой секунды она ни разу не приказывала ему — ни разу за все время
супружеской жизни — и не говорила с ним таким тоном. И еще кое-что — она
ощутила слабое тепло на руке чуть выше того места, к которому прикасался Билл.
Браслет. Золотой браслет, который подарила ей женщина в мареновом хитоне. И
мысленно Рози услышала ее властное повеление: «Прекрати свое жалкое овечье
блеяние, женщина!»
— Отпусти его, я тебя предупреждаю! — закричала она Норману
и зашагала к тому месту, откуда слышались сдавленный хрип и тяжелое дыхание.
Она шагала, как слепая, выставив перед собой руки, скривив губы не то в
усмешке, не то в оскале.
«Ты не смеешь задушить его, — думала она. — Ты не задушишь
его, я тебе не
позволю. Тебе следовало держаться от меня подальше, Норман.
Тебе следовало оставить нас в покое, пока не слишком поздно».
Ноги, беспомощно колотящие по стене, прямо перед ней. Она
отчетливо представила Нормана, который прижимает к стене Билла, оскалившись в
кусачей улыбке, и неожиданно превратилась в стеклянный сосуд, доверху
наполненный бледно-розовой жидкостью — чистейшей рафинированной слепой яростью.
— Дерьмо вонючее, ты что, не слышал, что я тебе сказала?
ОТПУСТИ ЕГО НЕМЕДЛЕННО, СКОТИНА!
Она протянула левую руку, которая казалась ей сильной, как
орлиный коготь. Браслет невыносимо жег руку — она почти видела, как он сияет
тусклым янтарным светом, пробивающимся через свитер и одолженную Биллом куртку.
Но она не ощущала боли — лишь опасное возбуждение. Она схватила мужчину,
избивавшего ее на протяжении четырнадцати лет, и с удивительной легкостью
оттащила в сторону. Сдавив его плечо под скользкой водонепроницаемой тканью
плаща, швырнула Нормана в темноту. Раздался быстрый топот ног, словно не поспевающих
за телом, затем глухой звук удара и грохот разбитого стекла. Кэл Кулидж, или
кто бы там ни висел на стене, свалился.
Рядом и внизу она услышала кашель Билла, лихорадочно
хватающего ртом воздух. Рози вытянула руки, растопырив пальцы, нашла его плечи
и крепко взялась за них. Он согнулся чуть ли не вдвое, отчаянно борясь за
каждый вдох и тут же выкашливая воздух из легких. Это ее не удивило. Она на
себе испытала силу Нормана.
Рози просунула правую руку ему под мышку и подхватила чуть
выше локтя, боясь взяться за Билла левой рукой, опасаясь невольно причинить ему
боль. Рози чувствовала, как в левой руке гудит, пульсируя, небывалая сила.
Самое удивительное, наверное, заключалось в том, что ей нравилось ощущать
собственное могущество.
— Билл, — прошептала она. — Идем. Идем со мной.
Ей нужно поднять его наверх. Она не понимала почему, пока
что не понимала, но ничуть не сомневалась в том, что, когда потребуется,
понимание придет само. Но он не сдвинулся с места, повис у нее на руках, кашляя
и задыхаясь.
— Идем же, черт возьми! — прошептала она хрипло и
раздраженно… и спохватилась, сообразив, что с ее языка едва не сорвалось: «Черт
бы тебя побрал». И она понимала, чей голос напоминает ей собственный
лихорадочный шепот, о да, даже в такой отчаянной обстановке прекрасно это
понимала.
Впрочем, он сделал шаг, а сейчас это главное. Рози повела
его через вестибюль с уверенностью собаки-поводыря. Билл продолжал кашлять, его
горло раздирала подступающая рвота, но шел.
— Стой! — заорал на них Норман откуда-то из темноты. Голос
его звучал одновременно официально и отчаянно. — Стой, не то буду стрелять!
«Нет, ты не посмеешь, это испортит тебе все удовольствие», —
подумала она, но он все-таки выстрелил, выпустил в потолок пулю из револьвера
сорок пятого калибра, принадлежавшего одному из мертвых патрульных. Тесное
помещение вестибюля сотряслось от грохота, глаза у нее заслезились от дыма
воспламенившегося пороха. Выстрел сопровождался короткой вспышкой
красновато-желтого огня, настолько яркой, что на сетчатке ее глаз, словно
татуировка, отпечаталось все увиденное, и она подумала: в этом-то и состояла
его цель — оценить пейзаж и увидеть, какое место в нем занимают они с Биллом.
Как выяснилось, только-только подбирались к лестнице.
Билл издал сдавленный рвотный звук, грузно навалился на нее,
и Рози оперлась о стену. Она напряглась, чтобы удержаться и не упасть на
колени, и в этот момент в темноте раздался топот Нормана, снова бросившегося к
ним.
12
Рози шагнула сразу на вторую ступеньку, волоча Билла за
собой. Он слабо отталкивался ногами, стараясь помочь; вероятно, ему это
удавалось, но слишком плохо. Поднявшись с Биллом на вторую ступеньку, Рози
выбросила левую руку в сторону и, словно шлагбаумом, перегородила вешалкой вход
на лестницу. Когда Норман напоролся на вешалку и разразился отборными
проклятиями, она отпустила Билла, который опустился на ступеньку, но не упал.
Он по-прежнему не мог отдышаться, и она почувствовала, как он опять наклонился,
стараясь перевести дух, пытаясь вернуть дыхание.
