— Держись, — пробормотала она, — Держись, Билл, я сейчас.
Она поднялась на две ступеньки, обошла его и спустилась с
другой стороны, чтобы суметь действовать левой рукой. Раз уж решила втащить его
наверх, то потребуется вся сила, которой пронизал ее руку золотой браслет. Она
обхватила Билла за пояс и внезапно почувствовала, что ей не составляет ни
малейшего труда поднять его. Рози зашагала с ним по ступенькам тяжело дыша и
наклоняясь немного вправо, в противовес нелегкой ноше, но не задыхалась. И у
нее не подгибались колени. Ей показалось, что таким образом она могла бы, если
потребуется, поднять его по любой лестнице. Время от времени Билл пытался
помочь ей, опуская ногу и оттискиваясь, но чаще носки его
ботинок волочились по ступенькам. Потом, когда они достигли
десятой ступеньки — по ее подсчетам середины лестницы, — он начал помогать чуть
ощутимее. И очень вовремя, потому что внизу раздался звук рвущейся ткани и
треск деревянной вешалки, не устоявшей под напором двухсотпятидесятифунтового
веса Нормана. Она снова услышала звуки, сопровождающие его приближение, только
в этот раз, как показалось, не топот, а шум, производимый человеком,
поднимающимся по лестнице на четвереньках.
— Не надо играть со мной в кошки-мышки, Роуз, — прохрипел
он.
С какого расстояния? Трудно судить наверняка. И хотя
ветвистая вешалка замедлила его продвижение, Норман не походил на человека,
получившего серьезную травму или находящегося в полубессознательном состоянии.
— Остановись там, где стоишь. Даже не пытайся убежать. Я
только хочу поговорить с тоб…
— Не приближайся!
Шестнадцать…
семнадцать… восемнадцать… Свет в верхнем коридоре тоже не
горел, и здесь было темно, как в угольной шахте. Затем Рози едва не упала,
когда занесенная над девятнадцатой ступенькой нога не обнаружила под собой
твердой опоры и провалилась в пустоту. Значит, в лестничном пролете не двадцать
ступенек, как она считала, а всего восемнадцать. Замечательно. Они сумели
добраться до второго этажа быстрее, по крайней мере, это им удалось. — Не
приближайся ко мне, Нор…
Жуткая мысль заставила ее остановиться на полуслове,
проглотить последний слог имени мужа, словно кто-то нанес удар под дых, не дав
договорить. Она застыла, скованная леденящим страхом.
Где ключи? Не оставила ли она их в замочной скважине входной
двери?
Она отпустила Билла, чтобы проверить левый карман куртки, и
в тот же миг пальцы Нормана мягко и цепко обхватили ее лодыжку, словно кольца
змеи, которая душит свою жертву, вместо того чтобы впрыснуть в нее порцию
смертельного яда. Не думая ни секунды, она лягнула темноту свободной ногой.
Удар пришелся точно в пораненный нос Нормана, и он испустил разъяренный вопль
боли, сменившийся затем удивленным возгласом, когда попытался ухватиться за
перила, промахнулся и покатился вниз головой по темной лестнице. После двух
кувырков внизу раздался шум тяжелого падения.
«Чтоб ты свернул себе шею! — безмолвно закричала она ему
вслед, облегченно зажав в кулаке кольцо с ключами, обнаружившееся в кармане
куртки — слава Богу, слава Христу, слава всем ангелам небесного царства, она
все-таки не оставила их во входной двери. — Сверни себе шею, и пусть все
закончится прямо сейчас, прямо здесь, в темноте, сверни свою вонючую шею, умри
и оставь меня в покое!»
Но нет. Она услышала, как он зашевелился, задвигался, а
потом изрыгнул в ее адрес поток ругательств. Вслед за тем раздался ни с чем не
сравнимый шорох — он снова пополз на четвереньках по лестнице, обзывая ее как
попало: шлюхой, сучкой, стервой, паскудой и другими не менее лестными словами.
— Я могу идти, — неожиданно отозвался Билл. Его голос звучал
пискляво и незнакомо, но все же она услышала его с радостью. — Я могу идти,
Рози, пошли в твою комнату. Этот псих снова подбирается к нам.
Билл закашлялся. Под ними — и не очень далеко — Норман
разразился довольным смехом.
— Правильно. Счастливчик Джим, псих снова подбирается. Псих
выковыряет глазки из твоей безмозглой головешки, а потом заставит тебя же
скушать их. Интересно, какие они на вкус?
— НЕ ПРИБЛИЖАЙСЯ, НОРМАН, — завизжала Рози, уводя
беспомощного Билла в глубину черного коридора. Левой рукой она по-прежнему
поддерживала его, обнимая за пояс, правой вела по стене, касаясь ее кончиками
пальцев, чтобы не пропустить дверь своей комнаты. В поддерживающей Билла левой
руке находились три ключа, которыми она успела обзавестись за свою не так давно
начавшуюся новую жизнь: от входной двери, от почтового ящика и ключ от двери
комнаты. — НЕ ПРИБЛИЖАЙСЯ, Я ТЕБЯ ПРЕДУПРЕЖДАЮ!
А сзади из темноты — все еще с лестницы, но теперь совсем
недалеко от верха — донеслось нечто совсем уж абсурдное:
— Не СМЕЙ предупреждать меня, СУКА!
Стена под рукой провалилась, образуя нишу, в которой должна
находиться дверь в ее комнату. Она отпустила Билла, нащупала нужный ключ — в
отличие от того, который открывает входную дверь подъезда, этот имел квадратную
головку — и принялась разыскивать в темноте замочную скважину. С той стороны,
где должен быть
Норман, не слышалось ни звука. Где он? До сих пор на
лестнице? В коридоре? Прямо за ними и тянется к шее Билла, ориентируясь во тьме
по его затрудненному дыханию? Она нашла прорезь замка, прижала указательный
палец правой руки над ней, чтобы не сбиться, и поднесла ключ. Он не вошел в
щель. Она чувствовала, что кончик ключа упирается в замочную скважину, но
отказывается проникать глубже. Рози ощутила, как паника отщипывает кусочки ее
мозга маленькими мышиными укусами.
— Не получается! — выдохнула она. — Это тот ключ, но он не
входит в замок!
— Тогда переверни его. Наверное, ты пытаешься вставить ключ
вверх ногами.
— Послушайте, что здесь происходит? — Голос прозвучал дальше
по коридору, над ними. Похоже, кто-то вышел на лестничную площадку третьего
этажа. За репликой последовало бесполезное щелканье выключателем. — И почему
свет не горит?
— Ухо… — закричал было Билл, но его тут же скрутил новый
приступ безудержного кашля. Он отчаянно захрипел — словно кто-то швырнул горсть
песка между жерновами — пытаясь прочистить горло и обрести дар речи. — Уходите
к себе! Не спускайтесь ни в коем случае! Вызовите пол…
— Я и есть полиция, идиот, — изрек мягкий, невнятный голос
из темноты рядом с ними. Раздалось низкое сочное хрюканье, в котором
улавливались одновременно жадное нетерпение и удовлетворение. В тот момент,
когда ей, наконец, удалось воткнуть ключ в замочную скважину, Билл вдруг
дернулся и исчез во мраке.
— Нет! — завопила она, хлестнув левой рукой по темной
пустоте. Браслет выше локтя раскалился еще сильнее. — Нет, не трогай его!
ОСТАВЬ ЕГО В ПОКОЕ!
