— Засеваю его, — ответила женщина и затем сделала нечто,
вызвавшее у Рози такое ощущение, словно она окунулась в мир романа Ричарда
Расина: Мареновая Роза наклонилась и припала устами к губам трупа. Наконец она
оторвалась от него, взяла его на руки, встала и повернулась к ведущим под землю
ступеням.
Рози торопливо опустила взгляд долу, чувствуя, как сердце
подступило к самому горлу.
— Сладких тебе сновидений, сукин сын, — произнесла Мареновая
Роза и бросила тело во мрак, начинающийся под вырезанным в камне единственным
словом; «ЛАБИРИНТ».
Где, если повезет, посаженные ею семена прорастут и
превратятся в деревья.
13
— Возвращайся тем же путем, каким пришла, — велела Мареновая
Роза. Она стояла у основания лестницы; Рози находилась в дальнем конце поляны у
начала тропы, спиной к ней. Теперь, когда обнаружила, что не может доверять
собственным глазам, она боялась даже повернуться к Мареновой Розе. —
Возвращайся, разыщи Доркас и своего мужчину. У нее есть кое-что для тебя, а
позже я еще поговорю с тобой… но совсем недолго. Потом наше время закончится.
По-моему, ты вздохнешь с облегчением.
— Его нет, верно? — переспросила Рози, не отрывая взгляда от
дальнего конца уходящей в лунный свет тропы, — Он больше не вернется?
— Пожалуй, ты еще будешь видеть его в снах, — равнодушно
заметила Мареновая Роза, — ну да что из того? Простая правда вещей состоит в
том, что плохие сны гораздо лучше плохих пробуждений.
— Да. Настолько простая истина, что многие люди просто не
доходят до нее. — Теперь ступай. Я приду к тебе. И — Рози!
— Что?
— Помни о древе.
— Древе? Я не понима…
— Знаю, что не понимаешь. Наступит время — поймешь. Помни о
древе. Теперь иди.
И Рози пошла. Не оглядываясь.
X. Рози настоящая
1
На узкой тропинке у стены храма не оказалось ни Билла, ни
темнокожей женщины
— Доркас, ее зовут Доркас, а вовсе не Уэнди Ярроу, — и
одежда Рози тоже исчезла. Впрочем, это не вызвало у нее беспокойства. Она
спокойно обошла здание, взглянула в сторону вершины холма, увидела их, стоявших
рядом с тележкой для пони, и зашагала навстречу.
Билл бросился к ней: его бледное лицо выражало сильную
тревогу.
— Рози? Все в порядке?
— Все отлично, — успокоила она его, прижимаясь лицом к
груди. Когда его руки сомкнулись у нее за спиной, она подумала, что мало кто из
всех живущих на земле людей знает толк в обнимании — немногие, наверное,
понимают, как прекрасно находиться в объятиях другого, когда хочется замереть и
не двигаться часами. Конечно, есть такие, но их меньшинство. Чтобы
по-настоящему оценить объятия любимого человека, надо прежде узнать, каково без
них.
Они приблизились к Доркас, которая поглаживала морду пони в
белых волосках. Пони поднял голову и сонно посмотрел на Рози.
— Где… — начала было Рози и умолкла. «Кэролайн, — едва не
сорвалось с языка. — Где Кэролайн?» — Где ребенок? — И затем уже смелее: — Где
наша малышка?
Доркас усмехнулась.
— В безопасности. В надежном месте, так что можешь не
переживать, мисс Рози. Твоя одежда на тележке. Иди переоденься, если хочешь.
Готова поспорить, ты с удовольствием снимешь то, что сейчас на тебе.
— Ты выиграла спор, — ответила Рози и удалилась к тележке.
При этом испытала неописуемое облегчение, сбросив с плеч мареновый дзат.
Застегивая змейку на джинсах, припомнила слова Мареновой Розы. — Хозяйка
сказала, у тебя кое-что есть для меня.
Доркас испуганно охнула.
— Боже святый! Хорошо, что ты напомнила, иначе она содрала
бы с меня шкуру живьем!
Рози взяла блузку и когда натягивала ее через голову, Доркас
протянула ей маленький предмет. Рози взяла его и с любопытством поднесла к
глазам, рассматривая с разных сторон. Предмет оказался тонкой работы крохотной
керамической бутылочкой, размером не больше пипетки для закапывания носа.
Горлышко было закупорено миниатюрной пробкой из древесной коры.
Доркас оглянулась, увидела, что Билл держится в отдалении,
мечтательно рассматривая приходящий в упадок храм у подножия холма; казалось,
она осталась довольна увиденным. Повернувшись к Рози, заговорила тихим
возбужденным шепотом:
— Одна капля. Для него. Потом.
Рози согласно кивнула, делая вид, что понимает, о чем идет
речь. Так проще. В голове ее роились вопросы, которые она могла задать и,
наверное, должна задать, но рассудок, чересчур утомленный, отказывался облекать
их в словесную форму.
— Я дала бы тебе поменьше, но боюсь, что позже ему
понадобится еще капля. Только будь осторожна, девочка. Эта штука опасна!
«Словно в этом мире есть хоть что-то безопасное», —
промелькнуло в уме у Рози.
— Спрячь ее подальше, и побыстрее, — приказала Доркас, и
Рози послушно сунула бутылочку в маленький кармашек для часов на джинсах. — И
не забывай — ему про это ни слова! — Она кивнула головой в сторону Билла, затем
перевела взгляд на Рози; коричневое лицо Доркас казалось мрачным и напряженным.
На мгновение зрачки ее глаз потерялись в темноте, и она стала похожей на
греческую статую. — Ты сама знаешь почему, правда же?
— Да, — подтвердила Рози. — Это чисто женское дело.
Доркас кивнула.
— Все верно, ты правильно поняла.
— Чисто женское дело, — повторила Рози и мысленно услышала
предупреждающий голос Мареновой Розы: «Помни о древе».
Она закрыла глаза.
2
Они посидели втроем на холме некоторое время — никто не мог
точно сказать какое именно; Билл и Рози обнимали друг друга за талии, Доркас
расположилась чуть поодаль, рядом с пони, который сонно похрустывал сочной
травой. Время от времени пони с любопытством поглядывал на темнокожую женщину,
словно не понимая, что собрало столько людей в неурочный час на обычно почти
безлюдной вершине холма, но Доркас не обращала на него внимания, она сидела,
сцепив руки на коленях, устремив взгляд на клонящуюся к горизонту луну. Рози
она показалась похожей на женщину, которая перебирает в памяти прошедшую жизнь,
с горечью убеждаясь, что ошибок в ней больше, чем правильных решений… гораздо
больше. Несколько раз Билл делал попытку сказать что-то, и Рози бросала на него
подбадривающий взгляд, но он так и не проронил ни слова.
Вскоре после того, как диск луны коснулся верхушек деревьев
слева от храма, пони снова поднял голову и в этот раз издал хрипловатое
радостное ржание. Рози посмотрела вниз и увидела, что Мареновая Роза поднимается
к ним. Сильные изящные бедра слабо поблескивали в бледнеющем свете луны.
Заплетенная коса раскачивалась из стороны в сторону, как маятник больших часов.
