(эй крошка эй крошка)
ей что-то. Какое-то время воспоминания полностью занимали ее
мысли, как это бывает только с самыми тяжелыми и неприятными впечатлениями — о
тех моментах, когда не находишь себе места от отчаяния, не в силах хоть как-то
взять под контроль течение собственной жизни, и она прошла мимо «Горячего
горшка», даже не заметив его; в ее затравленном пустом взгляде застыл страх.
Она думала о том, что мужчина, стоявший в двери бара с кружкой пива в руке,
напугал ее и напомнил о Нормане. И дело не в похожести черт лица; скорее,
сходство между ним и Норманом проявлялось в позе. Он стоял в двери, и у нее
создалось впечатление, будто все его мышцы напряжены, готовы в любую секунду
прийти в движение, достаточно лишь малейшего знака внимания с ее стороны…
Чья-то рука схватила ее за плечо, и Рози судорожно закусила
губу, сдерживая испуганный вопль. Она оглянулась, ожидая увидеть Нормана или
усатого мужчину. Однако за ее спиной оказался сравнительно молодой человек в
летнем костюме.
— Простите, если я напугал вас, — произнес он. — но мне на
секунду показалось, что вы собираетесь выйти прямо на проезжую часть.
Она огляделась и увидела, что стоит на перекрестке Хитченс и
Уотертауэрдрайв, одном из самых оживленных мест города, в трех, а то и в
четырех кварталах от «Горячего горшка». Автомобили проносились по улице
металлической рекой. Она вдруг сообразила, что стоящий за ней молодой человек,
по-видимому, спас ей жизнь.
— С… спасибо. Большое спасибо.
— Да не за что, — ответил он, и на противоположной стороне
Уотертауэр-драйв загорелись белые буквы «ИДИТЕ». Молодой человек окинул ее на
прощание заинтересованным взглядом, затем с остальными пешеходами ступил на
«зебру» перехода и затерялся в толпе.
Рози стояла на месте, не в состоянии избавиться от временной
потери ориентации и чувствуя огромное облегчение человека, пробудившегося от
по-настоящему плохого сна. «Да, похоже, мне действительно снился плохой сон,
думала она, — Я не спала, я шла по улице, и тем не менее мне приснился жуткий
сон. Или то была вспышка памяти». Она опустила голову и увидела, что обеими
руками боязливо и крепко прижимает к животу сумочку, в точности как тогда, во
время долгих отчаянных блужданий по городу в поисках Дарэм-авеню пять недель
назад. Она перебросила ремень сумки через плечо, повернулась и двинулась в
обратный путь.
Фешенебельные торговые районы города начинались за
Уотертауэрдрайв; на улице, по которой она сейчас шла, удаляясь от Уотертауэр,
размещались магазины поменьше. Некоторые лавки производили впечатление грязных
злачных заведений, многие магазинчики, судя по всему, с трудом сводили концы с
концами. Рози двигалась медленно, рассматривая подержанную одежду, выставленную
в окнах, с тщетной претензией на витрины роскошных магазинов, поглядывая на
обувные лавки с плакатами, которые призывали покупать «ТОЛЬКО АМЕРИКАНСКИЕ» и
сообщали, что товары в магазине продаются «ПО СНИЖЕННЫМ ЦЕНАМ». Она увидела
лавку с красноречивым названием «Не дороже 5», — ее витрины былы завалены
сделанными в Мексике или Маниле куклами, магазин кожаных изделий со странной
вывеской «Мотоциклетная Мама», магазин, который назывался «Avec Plaisir» — «С
удовольствием» и предлагал устрашающий ассортимент товаров: искусственные
пенисы, наручники и нижнее белье, не закрывающее промежность, выставленное на
черных бархатных подушечках. Она постояла минуту-другую, разглядывая белье,
разложенное в витрине для всеобщего обозрения, потом перешла на другую сторону
улицы. Через полквартала она увидела «Горячий горшок», но решила в этот раз
отказаться от кофе с пирожным; она просто сядет в автобус и поедет в «Дочери и
сестры». Достаточно приключений для одного дня.
Но этого не произошло. На дальнем углу перекрестка, который
она только что прошла, расположился внешне ничем не примечательный, без броских
витрин магазин с неоновыми буквами в окне: «БЕРЕМ ПОД ЗАЛОГ— ДАЕМ ССУДЫ —
ПОКУПАЕМ И ПРОДАЕМ ЮВЕЛИРНЫЕ ИЗДЕЛИЯ». Именно последняя из предлагаемых услуг
привлекла внимание Рози. Она снова взглянула на обручальное кольцо и вспомнила,
что сказал ей Норман незадолго де свадьбы: «Если будешь выходить с ним на
улицу, поворачивай кольцо камнем внутрь, Роуз. Камешек довольно дорогой, а ты
всего-навсего маленькая девочка».
Она спросила его однажды (до того, как он наглядно убедил ее
в том, что задавать вопросы небезопасно), сколько оно стоит. Вместо ответа он
покачал головой и снисходительно улыбнулся — улыбкой родителя, чей ребенок
хочет понять, почему небо голубое или сколько снега на Северном полюсе. «Какая
разница, — добавил он. — Достаточно сказать, что я мог либо купить тебе новый
камешек, либо приобрести новый „бьюик“. Я остановился на камешке. Потому что
люблю тебя, Роуз».
Теперь же, стоя на уличном перекрестке, она вспомнила
охватившее ее тогда ощущение — страх, потому что мужчин, способных на поступки
такой экстравагантности, мужчин, готовых отдать предпочтение кольцу с
бриллиантом, а не новенькому автомобилю, не лишенных при этом некоторой
сексуальной привлекательности, следует опасаться. До чего же романтично! Он
купил ей кольцо с таким крупным бриллиантом, что с ним просто опасно
показываться на улице! И почему?
«Потому что люблю тебя, Роуз».
Наверное, он не врал… но с тех пор прошло четырнадцать лет,
и у девушки, которую он любил, были чистые глаза, высокая грудь, плоский живот,
стройные бедра. Девушка,
которую он любил, не находила в утренней моче следов крови.
Рози стояла на перекрестке напротив магазинчика с неоновой
вывеской за витринным стеклом и смотрела на свое обручальное кольцо, ожидая
почувствовать хоть что-то — отголосок былого страха или, может быть,
романтичности, — однако, не ощутив ничего подобного, решительно зашагала к
маленькому ломбарду. Вскоре ей придется оставить «Дочерей и сестер», а там, за
дверью, ей дадут за кольцо внушительную сумму, и она сможет рассчитаться
полностью, заплатив за проживание и питание, и останется после этого с
несколькими сотнями долларов в кармане.
«Или мне попросту не терпится избавиться от него, — подумала
она. — Может, мне просто не хочется больше носить на пальце „бьюик“, который он
так и не купил».
Табличка на двери гласила: «ЛИБЕРТИ-СИТИ — ССУДЫ ПОД ЗАЛОГ».
На миг это показалось ей странным — она слышала несколько «прозвищ» города, но
во всех обыгрывалось либо местоположение, связанное с озером, либо погода.
Затем она решительно отбросила все мысли, толкнула дверь и вошла в лавку.
2
Она ожидала, что внутри окажется темно, и не ошиблась — там
было действительно темно, — но внутреннее пространство ломбарда «Либерти-Сити»
заливал неожиданно золотистый тусклый свет. Солнце уже опустилось низко над
горизонтом и светило прямо вдоль Хитченс-стрит, его длинные косые лучи
проникали через выходящие на запад окна ломбарда. Солнечный свет падал на
висевший на стене саксофон, превращая его в инструмент, сделанный из пламени.
