– Видишь ли, я не останусь здесь насовсем. Я бы хотела помочь Вайолет, но за мной вернётся мама, – сказала Эйприл так, словно это был секрет, словно она не хотела, чтобы остальные дети узнали об этом и загрустили, ведь у детей вроде Тима и Вайолет и без того было достаточно поводов для грусти.
– Хм. Это правда? – Тим скрестил руки и внимательно посмотрел на неё сверху вниз.
– Ага, – ответила Эйприл. – Поэтому я не хочу, чтобы она ко мне привязывалась… понимаешь? Я не хочу, чтобы ей было больно, когда за мной вернётся мама.
– Ага. Хорошо. Ладно, – сказал Тим. – Так когда именно она вернётся?
– Скоро, – слова Эйприл не были отговоркой. Ей не нужны были отговорки. Она просто сказала правду.
– И давно уже ты так говоришь?
За окном снова сверкнула молния, в стёкла швырнуло новый поток дождя, а Эйприл не хотелось задумываться над ответом.
– Видишь ли, – сказал Тим. – Я не собираюсь от тебя зависеть. И Вайолет тоже. У нас с Ви всё хорошо. Если бы понадобилось, мы бы сбежали. Но сейчас нам не нужно убегать. Я понимаю, что ты здесь долго не пробудешь, раз уж твоя мама вернётся и всё такое, но это лучшее место, где я когда-либо жил. Лучшее место, где когда-либо будет жить Вайолет. Так что мы с Ви собираемся здесь задержаться. И мы не допустим, чтобы из-за тебя нас выгнали отсюда.
Эйприл не хотела, чтобы кого-то выгоняли. Она хотела только отыскать замок и найти свою маму. И, может, захватить по пути немного мороженого. Она не просила Тима приходить и кричать на неё. Эйприл никого ни о чём не просила! Так что она огрызнулась:
– Тогда валяй, возвращайся в кровать. Я тебя не держу!
– Я так и сделаю! – закричал Тим. – И не волнуйся. Вайолет больше не будет тебя доставать. Люди, которые не говорят, отлично умеют слушать. И Ви достаточно умная, чтобы понять, на кого стоит полагаться, а на кого нет!
Мальчик поднялся по лестнице не оборачиваясь и исчез, совсем как…
«Страж». Вайолет вспомнила движение в темноте и своё ощущение, что рядом с ней был кто-то ещё. Девочка развернулась и зашагала по коридору, вглядываясь в тени. Похоже, она и правда ошибалась. Похоже…
– Ай! – Эйприл сделала шаг и почувствовала резкую боль, которая кольнула большой палец на ноге. И на следующем шаге тоже. Девочка упала в кресло и обнаружила, что её ступня была покрыта кровью, а из нежной кожи торчал маленький осколок. Эйприл поморщилась, вынимая его. Потом она заметила, что осколками – сотнями их – был усыпан весь пол. В центре лежали обломки побольше – куски разбитой вазы. Эйприл вспомнила звон, который услышала перед тем, как на лестнице появился Тим.
Конечно, призраки и городские легенды могут гулять по музеям и жутким старым домам, но Эйприл была уверена, что они не разбивают вазы.
Вазы разбивают люди.
Эйприл по своему опыту знала, что именно люди ломают всё.
8. Затишье после бури
Следующим утром, ровно в семь часов, сработал будильник Сэйди. Песочные часы перевернулись, наклонив носок со стеклянными шариками, которые покатились по трубке вниз и сбили бутылку с водой. Та пролилась на листок бумаги, который тут же растворился, освободив привязанные к нему шнуры, ведущие к занавескам у кроватей. Те быстро разъехались в стороны, и кровать Эйприл залил яркий, ослепительный свет, какой бывает только после грозы.
– Тебе нравится? – Лицо Сэйди внезапно очутилось в нескольких сантиметрах от носа Эйприл. – Это…
– Одно из твоих изобретений? – предположила девочка, садясь в кровати и оглядываясь по сторонам.
Сэйди, уже полностью одетая, подпрыгивала на носочках, приговаривая:
– Это твой первый день! Ты рада? Ты должна быть рада. Я вот очень рада. А ты?
– О-о-очень рада, – соврала Эйприл, потому что на самом деле ей больше всего хотелось снова заснуть. Девочка видела чудесный сон, где она нашла ещё один драгоценный сундучок, и на этот раз ключ подошёл. Ещё немного, и Эйприл открыла бы крышку, чтобы посмотреть на сокровище внутри, но теперь она никогда не узнает, чем всё должно было закончиться.
– У тебя будет чудесный день, – сказала Сэйди. – Смиттерс даст тебе тесты!
На мгновение Эйприл показалось, что она ослышалась. Но нет. Сэйди буквально бурлила радостью. И немножко завистью.
– Тебя будут оценивать по всем предметам – по чтению, математике, биологии. Как у тебя с французским? – совершенно серьёзно спросила девочка.
– Я профессионально ем французские багеты, – ответила Эйприл, и Сэйди не сразу поняла, что она шутит.
– Ты справишься. Не волнуйся.
– Я не волнуюсь, – сказала Эйприл, и улыбка Сэйди погасла. – Эм. Ну, может быть, только чуть-чуть.
Теперь это была правда.
Сэйди умчалась на кухню, потому что планировала (по её словам) устроить на завтрак грандиозный сюрприз. Вайолет в спальне не было – наверное, ушла куда-то с Тимом. Поэтому Эйприл пришлось спускаться по лестнице в одиночестве. Что, на самом деле, её совершенно устраивало.
Эйприл понимала, что ключ не мог быть до сих пор раскалённым от пожара. Но чувствовала она совсем другое. Девочка ощущала, как ключ жжёт кожу под футболкой, и Эйприл бросило в пот. Она даже задумалась, останется ли шрам. Но это девочка смогла бы пережить. Она смогла бы пережить что угодно, если бы стала от этого хоть на шаг ближе к маме.
А она стала ближе – иначе и быть не могло! Всё-таки у Эйприл был ключ с гербом Винтерборнов, и сейчас она находилась в особняке с целой кучей таких гербов!
У Эйприл был ключ. А это означало, что ей оставалось только разыскать замок к нему.
Но Сэйди говорила, что площадь особняка составляла тысячи квадратных метров, поэтому Эйприл нужен был план. Стратегия. Проект дома и список вещей. Может, Смиттерс держал всё это под замком в закрытом архиве где-нибудь в особняке? Но дворецкий точно не дал бы это Эйприл, если только его не загипнотизировать.
(Заметка на будущее: научиться гипнотизировать дворецких.)
Эйприл начала думать, что проще всего будет просто обыскать все комнаты подряд на каждом этаже, пока она не найдёт, к чему подходит ключ, или не умрёт от старости. И неизвестно, что случится раньше.
Поэтому девочка направилась на первый этаж – очевиднее всего было начать оттуда. Она была на середине лестницы, когда услышала голос:
– На твоём месте я не стал бы туда спускаться.
Голос был тихим. И близким. И с забавным акцентом, происхождение которого Эйприл не смогла определить. На секунду ей показалось, что заговорили люди на картинах, но девочка не испугалась. Только немного смутилась и, остановившись в широком и сумрачном лестничном пролёте, спросила:
– Кто здесь?
– Ты, наверное, новенькая. Вернее, одна из них. Знаешь, если ты так хочешь спуститься, я не буду тебя останавливать, дорогуша. Но можешь поверить мне на слово, сверху видно лучше.
