И тут, движением настолько плавным, что Эйприл вполне могла его не заметить, мужчина достал из ботинка нож, разрезал сеть, поднялся и стал медленно приближаться к девочке. У него было лицо человека, которому совершенно нечего терять, который не оставляет свидетелей в живых. Эйприл попятилась.
Возможно, её ноги запутались в верёвках. Возможно, она просто потеряла равновесие. Эйприл знала наверняка только то, что в одно мгновение она смотрела на мертвеца, а в другое – уже балансировала, размахивая руками в воздухе, а потом начала падать. Но падение внезапно прекратилось – чужие руки удержали её за плечи.
И в тот же момент кто-то сказал:
– Эй? Здесь есть кто-нибудь?
На лестнице раздались тихие шаги, а чужие руки подняли Эйприл и прижали к стене в нише под лестницей за секунду до того, как прямо над головой зазвучало:
– Кто здесь?
Это был голос мисс Нельсон. Эйприл узнала его. И не только она. Стоя с призраком лицом к лицу, девочка поняла это по его глазам, полным ярости и разочарования, голода и страха.
– Кто здесь? – На этот раз слова мисс Нельсон звучали как предупреждение.
Мужчина крепко зажмурился, его руки на плечах Эйприл ослабли. Девочка вырвалась и ступила на свет, но нужные слова не приходили.
– Тут… – «Габриэль Винтерборн», – хотела сказать Эйприл, но по какой-то неизвестной ей самой причине не стала. – Тут только я.
На мисс Нельсон была белая шёлковая пижама и такой же халат, но её тапочки были связаны вручную из радужной пряжи; правая была на два размера больше, чем левая.
– Эйприл. – Женщина покрепче запахнула халат и выдохнула так, словно сама не поняла, что задерживала дыхание. – Ты меня напугала. – Она огляделась по сторонам. – С кем ты говорила?
Эйприл не удержалась и снова посмотрела в нишу под лестницей – прямо в холодные серебряные глаза Габриэля Винтерборна.
Тот покачал головой один раз, второй – очень медленно. И девочка вспомнила о том, как он разбил вазу и втянул её в неприятности.
Но потом Эйприл подумала о том, что будет неплохо, если этот человек останется ей должен. И о том, каково это – иметь семью и потерять её, а потом вернуться домой и обнаружить, что твой дом захватила кучка детей вроде Эйприл. К тому же девочка прекрасно знала, что такое ложиться спать голодной. Никто – даже миллиардер-оборотень – не заслуживал такой участи.
– Ни с кем. С собой. Я разговаривала сама с собой.
– Зачем? – спросила мисс Нельсон. – И что ты здесь делаешь?
– Что? – Эйприл не ожидала, что её голос надломится. Она не собиралась плакать. Наверное, девочка просто слишком устала, потому что, увидев пустую сеть и нити, шнурки и пружины, резинки и блоки, Эйприл почувствовала, как её покидает самообладание, словно тонкая ниточка надежды, которая удерживала её до сих пор, вот-вот должна была порваться.
Мисс Нельсон тихо спустилась по лестнице и заметила беспорядок на полу.
– Я просто хотела изобрести что-нибудь. Как Сэйди. Все любят Сэйди. Я хотела, чтобы меня тоже все любили.
Эйприл не пыталась заплакать специально. Наверное, в ней просто проснулся актёрский талант. Другого объяснения и быть не могло.
Руки мисс Нельсон сомкнулись вокруг Эйприл и прижали её к мягкому шёлку на плече. Когда девочка ещё раз взглянула в тени под лестницей, Габриэль Винтерборн уже исчез. Опять.
Когда Эйприл вернулась в спальню и закуталась в одеяло, ей начало казаться, что на самом деле она никого и не ловила.
13. Другая проблема
Пять миллионов долларов.
Утром Эйприл засела в классной комнате с листочком бумаги и записала все эти нули, один за другим. Она и мечтать не могла о таком количестве денег, и сейчас пыталась понять, что значит эта сумма – что можно на неё купить. Но даже не знала, с чего начать.
Пять тысяч. Пять миллионов. Пять миллиардов. Для Эйприл разницы не было. Ей был важен только один факт: никакая сумма не сможет вернуть ей маму.
– Эйприл. – Это слово рассеяло туман у неё в голове, но девочка просто продолжала смотреть на нули. – Эйприл! – на этот раз Сэйди закричала, и девочка подскочила на стуле. Она была готова закричать «я здесь» в ответ, когда Сэйди потянулась к её листочку.
– Смиттерс сказал, что ты прекрасно справилась с тестами, и… Ого, примеры решаешь? Какие? Что за проблема?
Проблемой было выяснить, чему равняются «1 пропавший миллиардер + 1 пропавшая мама + 1 загадочный ключ / 1 огромный особняк». На самом деле Эйприл даже не пыталась решить этот пример. Ей было незачем, потому что на неё с листа бумаги смотрели пять миллионов причин этого не делать. Разве что…
– Эйприл? – мягко спросила Сэйди. – Что случилось?
– Габриэль Винтерборн стоит пять миллионов долларов, – выпалила девочка, не подумав.
В ответ Сэйди закатила глаза.
– Эй, он стоит гораздо, гора-а-а-аздо больше. Пять миллионов – это только то, что Иверт готов выложить за его возвращение. Всё-таки Габриэль – единственный наследник компании Винтерборнов!
– А его дядя?
– О, Иверт остался за главного, когда его племянник пропал. Но принадлежит всё Габриэлю. По крайней мере, так любит говорить Смиттерс, когда Иверт сюда приходит.
Эйприл вспомнила о том, как нежно Иверт гладил стену, думая, что все обитатели особняка завтракали. Конечно, у Эйприл никогда не было своего дома, но она была уверена, что гладить стены – это не совсем нормально, и потому девочка спросила:
– Иверт часто сюда приходит?
– Похоже на то. – Сэйди пожала плечами. – Он просто появляется здесь время от времени и бродит по дому.
– Зачем?
– Думаю, ему грустно. Если Габриэль и правда мёртв, тогда Иверт остаётся последним из Винтерборнов. Наверное, ему одиноко, понимаешь?
Эйприл понимала. И Сэйди, наверное, тоже, раз уж она жила здесь. Но Эйприл не хотелось задумываться об этом, и девочка сосредоточилась на том, как Иверт очутился в коридоре, когда все остальные думали, что он ушёл. Как Иверт тайком бродил по дому, словно призрак. И он точно был не один такой.
– Если это дом Винтерборнов, а Иверт – последний выживший Винтерборн, почему он не живёт здесь?
– Потому что по документам Габриэль просто пропал. Не умер. А значит, по закону всё должно оставаться так же, как до его пропажи. А это значит, что в доме за главного остался Смиттерс, а Иверт должен жить у себя в особняке вниз по побережью. Он очень похож на дом Винтерборнов, только меньше размером. Вряд ли Иверту нравится, что в его фамильном доме живут чужие дети, а сам он застрял в мини-особняке. Каждый раз, как он здесь появлялся, Иверт вёл себя так, словно нас с Колином тут и не было, так что… – Сэйди пожала плечами, словно это пустяк. Может, так оно и было. Но Эйприл кое-что беспокоило, хотя она не знала, как об этом спросить.
