– Дорогая. – Мисс Нельсон наклонилась и взяла Эйприл за руки, прекращая её метания и заставляя посмотреть в глаза. – Я знаю, что за его нахождение дают много денег, но…
– Я делаю это не ради денег! Я это делаю потому… – Все уставились на Эйприл. Кто-то смотрел на неё как на сумасшедшую, кто-то с сочувствием, но совершенно никто не смотрел на Эйприл как на человека, который говорит правду.
– Мисс Эйприл совершенно права, – наконец сказал Смиттерс, и девочка не смогла больше сдерживаться.
– Правда? – всхлипнула она.
– Безусловно. За этим камином действительно есть тайный ход. Вы очень умны, раз смогли его отыскать.
– Видите! Он…
– Но он закрыт уже несколько десятков лет, Эйприл, – продолжил Смиттерс, перебивая её. – Там небезопасно, и там никого нет. Особенно Габриэля Винтерборна.
– Но он вернулся, – снова сказала Эйприл. – Я его видела! Даже говорила с ним. Я…
– Хватит! – Мисс Нельсон больше не улыбалась. Её глаза не были добрыми, а руки – ласковыми, когда она пригрозила: – Я уже говорила тебе, Эйприл. В этом доме мы можем простить многое, но только не ложь. – Женщина тяжело вздохнула, и её голос дрогнул. – Особенно насчёт него.
И мисс Нельсон зашагала прочь – прочь от тайного прохода и Эйприл, и секрета, который она хранила столько времени лишь для того, чтобы его швырнули девочке в лицо, как ненужный хлам.
– Эйприл? – прошептала Сэйди. – Я тут планирую один сюрприз. Поможешь мне, если хочешь?
– Нет, спасибо, Сэйди.
– Я серьёзно. Это не «СэйдиМат», обещаю, – девочка хихикнула. – Будет весело. Пожалуйста. Я… – Сэйди взглянула на Колина, надеясь на его поддержку, но тот просто сказал:
– Она не хотела тебя обидеть. – Эйприл даже не нужно было уточнять, кого Колин имел в виду. – У всех есть слабости, понимаешь? Вещи, которые очень сильно ранят. У неё это Габриэль. Вот и всё. Она злилась не потому, что ты была не права. Она злилась на себя, потому что поверила тебе.
Тим и Вайолет уже вышли за дверь. Смиттерс отправился по своим смиттерским делам. Затем ушли Сэйди и Колин, и эхо их шагов стихло в коридоре. А Эйприл, оставшись наедине с ветром, свистящим через щели между камнями, была больше не в силах сдерживать свою злость.
– Я знаю, что ты сделал! – закричала она.
Может, Эйприл и правда сходила с ума, потому что ей почудилось, что камни камина засмеялись в ответ. Поэтому Эйприл снова начала толкать его, крича:
– Тебе необязательно было его красть! Я бы сама его тебе дала! Я бы тебе доверилась! Я бы…
Но тут Эйприл пришлось замолчать, потому что камин сдвинулся, и девочка полетела в темноту.
На пол.
К ногам человека, которого, возможно, она и не хотела находить.
19. Чего ожидать от безумца с ножом
– Ох, Эйприл. И что же мне с тобой делать?
Голос Габриэля Винтерборна звучал как раньше, но выглядел он иначе. Волосы остались длинными, а одежда – потрёпанной, но взгляд прояснился, да и двигался мужчина с определённой целью – той, что стоило ожидать от безумца с ножом.
Девочка попятилась, но услышала, как камин за спиной со скрежетом встал на место. И Эйприл оказалась заперта в тоннеле – с холодным ветром, капающей водой и человеком, которого видела с ножом в четыре часа утра.
Но, что было странно, девочка не боялась. Нет. Для этого она была слишком зла.
– Ты не должен был его красть!
Габриэль приподнял бровь и усмехнулся:
– Красть что?
– Я пришла к тебе за помощью, а ты ворвался к нам в комнату! Ты напугал Вайолет! Она всего лишь маленькая девочка!
– О, так из вас двоих только она – маленькая девочка?
– Не пытайся это отрицать, – огрызнулась Эйприл. – Я тебя видела. Я видела нож.
Габриэль Винтерборн резко изменился в лице – словно впервые задумался о том, что может попасться кому-то на глаза.
А Эйприл добавила для верности:
– Я знаю, что ты забрал мой ключ. Только не говори, что это был ветер или что-то ещё. То окно разбил не ветер.
– Это очень старый дом, Эйприл. А в старых домах бывают сквозняки, – сказал Габриэль, не осмеливаясь смотреть ей в глаза.
– Я так понимаю, занавески у кроватей тоже сами себя порезали?
Мужчина пристально посмотрел на Эйприл:
– Ты поэтому решила меня сдать?
– Я тебя не сдавала! Ты ворвался в мою комнату и украл ключ, и… Я знаю, кто бродит здесь по ночам. – Эйприл оглядела Габриэля с головы до ног. – И я знаю, где он живёт.
Мужчина прислонился к стене и прошептал:
– Я тоже, Эйприл. Я тоже.
Девочка уже видела Габриэля грязным и голодным, уставшим и побитым, но ни разу не видела его таким – словно он пролистал книгу к последней главе и обнаружил, что счастливого конца не будет. Эйприл могла бы даже пожалеть его, вот только…
– Верни мой ключ, – повторила она. Возможно, Габриэль и был безумцем с ножом, вот только Эйприл без ключа была никем.
Но мужчина только покачал головой.
– Убирайся.
– Я никуда не пойду без маминого ключа! Я…
– Пойдёшь. – Габриэль оттолкнулся от стены. – Ты уйдёшь отсюда, а я заблокирую этот проход, и ты никогда сюда не вернёшься. И никогда больше не приведёшь… её. Слышишь меня? Пока Изабелла Нельсон что-то подозревает, я буду для всех мёртвым. И останусь здесь, даже если это убьёт меня по-настоящему.
Затем Эйприл перекинули через плечо, пока камин отъезжал в сторону. Доля секунды – и она снова оказалась на полу комнаты, словно последних четырнадцати часов и не было вовсе.
Но они были.
Эйприл потянулась за ключом, но на шее было пусто, и камни камина больше не смеялись.
Наверное, Смиттерс в последнее время ленился убирать пыль, потому что в горле у Эйприл запершило, а глаза увлажнились. Девочке даже захотелось вытереть слёзы, хотя она совершенно точно не плакала. Она просто бродила, и размышляла, и строила планы, потому что к этому моменту потеряла уже слишком много времени.
Эйприл вернёт свой ключ. Она должна это сделать. Но пока она решила сосредоточиться на поисках замка. И начнёт она прямо сейчас – в этот самый момент. Начнёт с первого этажа и будет продвигаться наверх, обыскивая комнату за комнатой. Стенку за стенкой. Полку за полкой.
Эйприл двенадцать лет выживала безо всякой помощи со стороны и теперь злилась, что позволила себе об этом забыть. Ну что же, Эйприл больше никогда и ни за что этого не забудет.
Поэтому она приступила к работе.
Девочка обыскивала душные комнаты с холодными каминами и мебелью, на которую нельзя забираться с ногами. Она осматривала ванные комнаты с мягкими полотенцами и мылом, которое пахло цветами. Она потратила двадцать минут, бренча на старом пианино, и ещё пять – пытаясь открыть шкаф, в котором оказались только несколько пыльных настольных игр да дюжина карточных колод.
