Мужчина выглядел недовольным, и Эйприл не могла его винить. Всё-таки за два дня, прошедших с момента его пробуждения, в очень тихом, очень мрачном погребе стало… людно.
В один из проходов погреба переехала половина лаборатории Сэйди. Тим и Вайолет отыскали кукольный домик, выглядевший в точности как дом Винтерборнов, и превратили его в модель мини-особняка, дополнив клейкими стикерами вместо камер и игрушечными фигурками вместо охранников.
Тёмный и грязный погреб стал на четверть лабораторией, на четверть – детской площадкой, на четверть – спальней и на четверть… домом.
По крайней мере, так было до взрыва.
– Что за… – закричал Габриэль, когда погреб затрясся, а с потолка посыпалась пыль. Воздух наполнился дымом, и из марева вышла Сэйди. Её волосы стояли дыбом, а лицо было покрыто гарью.
– Со мной всё хорошо! – крикнула девочка чересчур громко, словно её уши плохо слышали.
– Ты уверена? Твои волосы немного… дымятся, – сказал Колин, похлопывая по одному из фирменных пучков Сэйди.
Но девочка только улыбнулась и крикнула:
– У меня получилось!
– Что получилось? – На лице Колина появилось обеспокоенное выражение, когда воздух наполнил низкий гул. Один из мониторов ожил, и Эйприл поняла, что он показывает изображение не с охранной системы Иверта. Там был…
Эйприл посмотрела наверх и увидела дрон размером с обувную коробку, зависший над головой.
– Я назвала его «СэйдиВидец-200»!
И правда: «СэйдиВидец-200» большими белыми буквами было написано у дрона на боку.
– Эм, может, не стоит писать своё имя на устройстве, с помощью которого мы планируем кражу? – сказал Колин.
Сэйди на мгновение задумалась, а затем кивнула.
– Отличное замечание, Колин! – Девочка что-то нажала на пульте, и дрон опустился ниже, зависнув прямо напротив детей. – Здесь есть вращающаяся камера с обзором в триста шестьдесят градусов. Функция ночного видения. Радиус действия сигнала три километра, и… эм… давайте назовём это режимом скрытности.
– Режимом скрытности? – переспросил Тим.
– Ага. Я могу заставить его… эм… взорваться. Немножко. На случай если нужно будет заметать следы.
Габриэль посмотрел на Сэйди так, словно за все прошлые десять лет в бегах он не видел ничего страшнее её. Другие дети смотрели на неё как… на Сэйди.
Секунду спустя Колин спросил:
– Ты только что взорвала «СэйдиВидец-100», я прав?
– Это всё ради науки! – крикнула девочка в ответ.
А Эйприл подошла поближе к «СэйдиВидцу» и воскликнула:
– Сэйди, ты гений!
Та просияла:
– Знаю. Я проходила тесты.
30. Подготовка – путь к совершенству
Так начались наблюдение и ожидание, планирование и волнение.
Дети разделились на группы, по очереди наблюдая за мини-особняком и прочёсывая дом Винтерборнов в поисках замка, который мог находиться где угодно и выглядеть как угодно. Но сложнее всего, наверное, было избегать подозрений Смиттерса и мисс Нельсон.
К концу первой недели дети полностью обыскали первый этаж, за исключением комнаты Смиттерса и кладовой (которая фактически не была комнатой Смиттерса, но попробуйте сказать ему это).
Они осмотрели ванные комнаты и шкафы, стены за доспехами и пол под цветочными горшками. Они потратили целый дождливый день, прочёсывая полки в библиотеке, и целую ночь, осматривая ряды наград с турниров по фехтованию, соревнований по поло и конкурсов орфографии, которые стояли рядом с олимпийской медалью, завоёванной отцом Габриэля ещё до его рождения.
Но дети не нашли больше маленьких коробок. Или сундучков. Или ящичков. Или потайных отделений. Совершенно никаких замков.
Плюс был в том, что для поисков оставалось ещё много мест. Минус в том, что оставалось ещё сли-и-и-и-ишком много мест для поисков!
Когда дети не были заняты обыском особняка, они следили за Ивертом, пытаясь понять, как выкрасть ключ Эйприл обратно.
Вы могли бы подумать, что слежка за кровожадным, смертельно опасным, демонически злым дядюшкой должна быть интересной. Ну, как чуть позже признала Эйприл, вы бы ошиблись. Иверт был невероятно скучным.
Каждое утро он завтракал одним и тем же – овсянкой.
Каждый день уходил на работу в одном и том же – в чёрном костюме-тройке.
Каждую ночь ложился в кровать в одно и то же время – 22:45.
А когда Злой Дядюшка оказывался совсем один – когда думал, что его никто не видит, – он вытаскивал ключ и крепко сжимал его в руке, как раньше делала Эйприл. От этого девочке становилось тошно. И хотелось залезть в экран и выцарапать Иверту глаза.
К счастью, дети узнали, где находился ключ. К несчастью, он был у Иверта. Буквально на нём. Почти всё время. Злой Дядюшка носил ключ на цепочке, которую держал в кармане и вынимал оттуда только перед сном. Эйприл хотелось вломиться в комнату Иверта с ножом – просто чтобы посмотреть, как ему это понравится. Но…
– У него есть телохранители. Большие и опасные, – сказал Колин, наверное, уже в сотый раз за неделю дежурства.
Габриэль поморщился и пробормотал что-то вроде «Не такие уж и опасные», но Эйприл не стала его слушать. Она уже слышала всё это раньше.
– Сколько охранников на территории? – уточнил Тим.
– Четверо, – сказала Сэйди.
– С четырьмя мы сможем справиться. Правда? – спросила Эйприл, но Сэйди нервно огляделась по сторонам.
– Ещё есть собаки. Я не знаю, что делать с собаками, – сказал Колин, а Тим скрестил руки на груди.
– С собаками я разберусь, – сказал он. Эйприл не хотела знать, что именно он имел в виду, поэтому не стала задавать вопросов.
– Мы могли бы притвориться агентами Avon, – сказал Колин. – Тогда нас пропустили бы через ворота.
– Я не знаю, кто это, – призналась Сэйди.
– Тогда специально для тебя – девочками-скаутами. Но Иверт нас знает. Вот чёрт. О! Как насчёт трёхрогого дракона? – Сэйди посмотрела на него как на сумасшедшего, но Колин только закатил глаза и сказал. – Аферы у меня в крови, дорогуша. Просто доверься мне. Нам понадобятся воздушный шар с горячим воздухом, паяльная лампа и три обезьяны.
– Колин…
– Ладно, Сэй. Две обезьяны. Максимум.
– Колин!
– Одна обезьяна и один хорёк-переросток?
– Хватит! – не выдержал Габриэль. – Идите спать.
– Ещё только семь часов, – заныл Колин, и Эйприл не могла его винить. Ей тоже не хотелось идти в кровать. Ей хотелось вернуть свой ключ и найти замок. Но только Эйприл начала говорить об этом, её внимание привлекло движение на мониторах. Иверт делал что-то необычное.
