Но Эйприл шла всё дальше, пока не остановилась перед маленьким, украшенным драгоценными камнями сундучком. Какое-то мгновение она просто стояла в мерцании свечей, почти не дыша. Наблюдая. Девочка не заметила никаких сенсоров. И камер на стенах тоже не было.
Зато в зале висело огромное зеркало, и Эйприл подпрыгнула, заметив человека у себя за спиной. Но он оказался просто отражением статуи Стража, который нёс вахту в главном зале. И девочка поняла, что кроме неё в музее находился всего один человек – да и тот был лишь призраком или городской легендой. В любом случае у него не хватило бы сил помешать девочке узнать содержимое драгоценного сундучка.
Эйприл затаила дыхание, её руки дрожали, ключ врезался в ладонь. Девочка ждала. Размышляла. Надеялась и даже немножко молилась.
Внутри было письмо? Карта? Может, номер счёта в швейцарском банке? Или номер книжки в общественной библиотеке – такой, где на последней странице невидимыми чернилами написан код, и Эйприл придётся использовать лимонный сок и фен для волос, чтобы его прочитать?
Вполне возможно, это будет только первый шаг. Может, этой ночью поиски Эйприл только начнутся, но это было не страшно. По крайней мере она выяснит, в каком направлении двигаться дальше.
Эйприл вставила ключ в замок.
Сделала глубокий вдох.
Повернула кисть.
И совершенно ничего не произошло.
– Застрял, – вслух сказала Эйприл, хотя никто не мог её услышать. Она потрясла ключ. Пошатала его. Даже поплевала на замок, надеясь, что тот просто старый и ржавый и, если его смочить, это чем-то поможет.
Но ключ так и не повернулся.
Наверняка это какое-то недоразумение.
Эйприл обернулась, осматривая зал в поисках решения. Страж стоял на своём месте. С ножом за поясом.
Тут Эйприл сообразила, что может просто вскрыть крышку, и резко развернулась обратно. Но девочка не заметила, что канделябр, который она поставила на витрину, пошатнулся. И точно не ожидала, что тот наклонится.
Эйприл совершенно не планировала, что все пять свечей перелетят через край витрины и посыплются на пол.
– Нет, – закричала девочка, но было слишком поздно. У её ног лежал край шлейфа длинного белого платья из нежного кружева. Девочка увидела, как свечи приземлились прямо на него. Эйприл тут же бросилась вперёд, чтобы ногой откинуть их прочь, но длинное старинное кружево уже вспыхнуло. По шлейфу, как по фитилю свечи, огонь побежал к подвенечному платью, поджигая по пути края других костюмов, перекидываясь с одежды на занавески. С занавесок на стены.
Эйприл пропустила момент, когда взревели сирены и замигал свет. Просто она не очень хорошо слышала. И не очень хорошо видела. И если подумать, дышала тоже не очень хорошо.
Сообразительности Эйприл хватило только на то, чтобы повернуться к сундучку и вытащить мамин ключ.
Останавливать пожар было слишком поздно. Зал наполнился дымом, и Эйприл почувствовала, что у неё подкашиваются ноги. Нужно было искать выход. Нужно было выбираться наружу. Нужно было уходить оттуда, но…
Она упала.
Ключ выскользнул из руки Эйприл и исчез среди огня, и дыма, и ужаса, подобного которому девочка никогда раньше не испытывала.
Разумеется, внизу было немного больше кислорода, и Эйприл разозлилась на себя за то, что забыла, что дым поднимается вверх. Она поползла вперёд, пытаясь бороться с огнём и с самим временем, отчаянно ощупывая пальцами пол вокруг.
Дым начал завихрять. Тени зашевелились. Эйприл показалось, что Страж ожил. Что он был рядом. Что ей не придётся умирать одной. Эйприл чувствовала, как он подходит всё ближе и ближе.
И ближе.
А потом перед глазами замелькали звёздочки, и прежде чем девочка провалилась в небытие, её сознание заполнила единственная мысль:
«Я думала, он будет выше».
4. Как верить человеку в чистых белых брюках?
Эйприл всегда просыпалась быстро. Она никогда не протестовала. Не сопротивлялась. Но, может, это было потому, что Эйприл никогда по-настоящему и не спала. Часть её сознания всегда оставалась бодрствовать. Словно девочка знала, что в любой момент ей может понадобиться встать.
И бежать.
Поэтому для Эйприл было довольно необычно повернуться на другой бок и попытаться уснуть снова. Ей снилось, что она невесомо парит над городом, ныряя в облака.
Но часть сознания, которая никогда не засыпала, подсказывала Эйприл, что что-то не так.
Для начала простыни под её пальцами были слишком чистыми, грубыми на ощупь и пахли хлоркой. В комнате было слишком тихо. Воздух наполнял только ровный ритмичный писк – никаких храпящих соседей по комнате или лающих собак.
Но главным, что не давало Эйприл уснуть, была боль.
Болело всё. Раскалывалась голова, горело горло. Руки и ноги словно пропустили через мясорубку, и Эйприл захотелось снова провалиться в сон только затем, чтобы забыть, как всё саднит и ноет. Может, ей снова приснится тот сон. Сон, в котором…
– Это Страж! – На Эйприл нахлынуло осознание, и она рывком села в кровати. Это было ошибкой. Потому что от резкого подъёма голова Эйприл заболела так, словно вдруг превратилась в резиновый мяч, который сбросили с трибун. Девочке даже показалось, что она чувствует, как мозг бьётся о стенки черепа.
Но и это было не самым странным.
Самым странным было то, что девочка была не одна.
Эйприл должна была понять это раньше – почувствовать. Чтобы выжить, ты всегда должен знать, когда кто-то стоит у тебя за спиной – кто угодно, – будь это грабитель или, что ещё хуже, один из близнецов Джонсон. Но Эйприл совершенно не ожидала увидеть, что кто-то смотрит на неё со стула возле кровати.
– Нет, не совсем, – сказала женщина. И Эйприл не могла с ней поспорить. Незнакомка не была похожа на городскую легенду. Скорее, она походила на… призрака. У женщины были чёрные волосы, синие глаза и бледная кожа. Красные губы. Она выглядела как персонаж из старого диснеевского фильма – например, принцесса. Или ведьма.
Но больше всего внимание Эйприл захватило то, что женщина была с ног до головы одета в белое.
На ней были белые брюки и пушистый белый свитер, а сверху – длинное пальто цвета свежевыпавшего снега.
«Может, она ангел? – подумала Эйприл. – Может, я уже умерла? Я могла умереть? Да, – решила Эйприл, вспомнив пожар. – Я точно могла умереть».
Но если для того чтобы попасть на небо, требовалась белая одежда, у девочки были проблемы – она в жизни не носила ничего белого. Она всё пачкала.
– Кто вы? – спросила Эйприл и оглядела комнату. Очевидно, это была больница, но последним, что помнила девочка, были музей, пламя и дым. – Как я сюда попала? У меня проблемы? Тут есть еда? Где… – но слова выходили слишком жёсткими и колючими, и когда Эйприл зашлась в кашле, ей показалось, что он никогда не прекратится.
