Мисс Нельсон открыла дверь и сказала:
– Пожалуйста, подожди здесь. Я ненадолго.
И женщина шагнула из тёмного салона лимузина на яркое солнце.
Эйприл хотела опустить стекло и закричать мисс Нельсон, чтобы та была осторожна, что в этом дворе что угодно может испортить её белую одежду. Но прежде чем девочка успела нажать хоть какую-то кнопку, воздух наполнил ужасный звук. Это был не лай. И не рычание. Это был скорее вой сирены в собачьей форме.
Эйприл потянулась к двери, распахнула её и закричала:
– Осторожно!
И тут из-за угла дома выскочила самая большая, злая и слюнявая собака, которую девочка когда-либо видела, и понеслась по высокой траве так, словно была львом, а мисс Нельсон – газелью, которую нужно поймать.
Её зубы были оскалены, но женщина стояла неподвижно. Она даже не шагнула в сторону, чтобы защитить белоснежное пальто от брызжущей слюны. Но тут собака прекратила бежать и дёрнулась назад.
Только тогда Эйприл заметила ошейник и услышала звон цепи. Собака начала рычать и лаять, но мисс Нельсон посмотрела на зверя сверху вниз и произнесла:
– Хватит.
Собака тут же затихла.
– Заткнись уже! – прокричал кто-то ещё. Входная дверь дома распахнулась. На крыльцо вышла женщина с мусорным мешком в руке. Она пошла вдоль тротуара и, остановившись прямо перед мисс Нельсон, уронила пластиковый мешок к её ногам.
– Здесь все её вещи.
Мисс Нельсон опустила взгляд на почти пустой мешок и ответила:
– Спасибо.
Незнакомка скрестила руки и уставилась на мисс Нельсон во всём её безукоризненном совершенстве.
– Вы сказали, что я и дальше буду получать пособие за девочку.
– Эм… нет, – осторожно сказала мисс Нельсон.
– Тогда сделка отменяется.
Женщина подхватила мусорный мешок и зашагала обратно к дому, но мисс Нельсон её окликнула:
– Мы должны официально перевести Вайолет под нашу опеку, но я готова компенсировать вам все неудобства из средств фонда.
Незнакомка остановилась. И развернулась.
– Что это значит?
Мисс Нельсон запустила руку в карман и вытащила листок бумаги.
– Этого будет достаточно?
Даже из лимузина Эйприл заметила, как округлились глаза незнакомки. Женщина схватила чек, сложила вдвое и заткнула за ворот своей футболки.
– Да, этого хватит.
– Великолепно. – Мисс Нельсон оглядела заросшую лужайку. – Где она?
– Девочка! Поди сюда! – закричала женщина.
На секунду Эйприл показалось, что незнакомка обращается к ней. Девочка слышала эти слова уже миллион раз – от людей, которые даже не пытались запомнить её имя. Но входная дверь снова открылась, и на крыльцо вышел кто-то ещё.
Она была младше Эйприл, но сказать, насколько именно, было почти невозможно. Блестящие чёрные волосы были коротко острижены, слишком длинная неровная чёлка почти закрывала большие карие глаза. Девочка выглядела по-детски хрупкой, как цветок, который никогда не видел солнца и не получал воды.
Девочка осторожно спустилась по шатким ступенькам. Собака вновь залаяла, но мисс Нельсон скомандовала:
– Лежать! – И та покорно шлёпнулась на живот в траву, даже несмотря на то что мисс Нельсон уже присела на корточки, чтобы поговорить с маленькой девочкой на её уровне.
– Привет, Вайолет! Я – мисс Нельсон. Я живу в доме Винтерборнов. Как твои дела?
– Она не разговаривает. – Глаза приёмной матери сверкнули так, словно она продала женщине в дорогой одежде бракованный товар, но сделка была окончательной. Без возвратов.
А мисс Нельсон смотрела на альбом, который Вайолет держала в руках.
– Ты рисовала? – спросила она. Девочка кивнула и развернула альбом, чтобы мисс Нельсон смогла посмотреть. – Ого, очень красиво. Ты любишь рисовать?
Вайолет кивнула ещё раз.
В такой момент большинство детей захотели бы спрятаться за маму, но этой маленькой девочке не за кого было прятаться. От мира её защищал только альбом в руках, и мисс Нельсон, похоже, это почувствовала. Когда женщина снова заговорила, её голос звучал мягче.
– Вайолет, я работаю в доме Винтерборнов. Это дом и школа для сирот, и мне бы очень хотелось, чтобы ты стала там жить. А ты этого хочешь?
Эйприл не знала Вайолет, но догадывалась, о чём та думала: что дом Винтерборнов может быть лучше, чем это место, но может быть и хуже. Девочке вряд ли было больше семи лет, но она уже успела запомнить, что обстоятельства чаще меняются к худшему, чем наоборот, но рискнуть стоило всегда.
Похоже, приёмной матери ситуация казалась забавной, потому что она скрестила руки и рассмеялась.
– Посмотрим, получится ли у вас забрать девочку без её сторожевого пса.
Мисс Нельсон поднялась в полный рост, глядя на собаку на цепи, и собралась что-то сказать, но тут раздался крик:
– Что здесь происходит? – И Эйприл, обернувшись, увидела мальчика, который шёл вниз по улице.
Он был двенадцати или тринадцати лет на вид, со светло-русыми волосами, которые, похоже, подстригались всего пару раз в год, и кожей того типа, что сгорает на солнце, если провести под ним слишком много времени. Воротник его джинсовой куртки был поднят – не для того, чтобы выглядеть круто, а потому что так теплее. Но самым примечательным в мальчике было то, что он выглядел гораздо злее собаки. Только на нём не было цепи.
В одно мгновение он вбежал в ворота, и Вайолет полетела к нему в объятия. Мальчик погладил её по волосам, и когда он снова заговорил, было похоже, что говорит совершенно другой человек. Слова были тихими, добрыми и нежными:
– Что случилось, Ви? Ты что-то нарисовала?
Та кивнула, но не стала отстраняться даже на миг, чтобы показать мальчику альбом, зажатый между ними.
Когда он посмотрел на женщину в слишком чистой, слишком белой одежде, его голос стал острым, как собачьи клыки:
– Вы кто?
– Меня зовут Изабелла Нельсон. Я директор Фонда Винтерборнов. Сейчас дом Винтерборнов служит домом и школой для сирот, и мы хотели предложить Вайолет жить с нами.
Мальчик перевёл взгляд с сияющей чёрной машины на дорогую одежду мисс Нельсон и, наконец, на маленький листок бумаги, торчащий из-за воротника футболки его приёмной матери.
– Это что?
Женщина попятилась, словно действительно боялась этого двенадцатилетнего мальчика.
– Они компенсируют мне неудобства.
– Она не продаётся, – снова зарычал мальчик.
– У меня нет никакого желания покупать детей, – спокойно ответила мисс Нельсон. – Но я знаю, что у Вайолет выдающийся талант к рисованию, я же права? – спросила женщина, хотя и не собиралась ждать ответа. – В доме Винтерборнов есть все условия, чтобы помочь ей раскрыть и развить этот талант. К тому же прошлой осенью ты провела много времени в больнице, не так ли, Вайолет?
