С другой стороны, корейцам, выросшим за границей, довольно трудно полностью влиться в корейское общество. Я не исключение. Мне было двенадцать, когда моя семья переехала в Корею. Я могла сказать только несколько слов по-корейски, поскольку многие иммигранты независимо от их национальности считали, что двуязычное воспитание детей наносит им психологический и интеллектуальный ущерб. Они начинают разрываться между двумя или более культурами, что, в теории, ведет к задержке в языковом развитии. Идея давно уже вышла из моды, но когда-то именно из-за нее я провела свой первый год в Корее, выглядя полной идиоткой. У меня был сильный американский акцент, от которого я так и не смогла избавиться.
Дети постоянно дразнили меня, называя «янки». И это выглядело даже забавно, за исключением тех моментов, когда они подражали моему корейскому. Я бы не сказала, что дети были слишком жестокими. Но я никогда больше не чувствовала себя настолько одинокой с культурной точки зрения, как тогда – ни до, ни после. В основном, они просто смотрели на меня с непониманием. Ребенок, которого считают тупым и немым, оказывается в полном отчуждении. Не говоря уже о языке жестов. Тут я чувствовала себя просто изгоем. Мои мимика и манеры представлялись совершенно неправильными. Я целенаправленно устанавливала прямой зрительный контакт с теми, кто был выше меня, вместо того чтобы опускать глаза и утыкаться взглядом в свои туфли.
Настояв перед девятым классом на переводе в международную среднюю школу, чтобы подготовиться к поступлению в университет Соединенных Штатов, я спровоцировала целый год слез и бесконечных споров в моей семье. Мои родители разрешили мне учиться в Соединенных Штатах, хотя прекрасно знали, что, если я уеду за границу на обучение, то никогда-никогда больше не смогу вернуться в Корею. И это не пустая угроза. Поступление в американский университет уменьшит мои шансы получить работу в Корее, возможно, помешает мне вступить в хороший брак и вызовет жалость и снисходительное отношение со стороны корейских друзей.
Теперь отношение к американцам корейского происхождения стало более сознательным. Мы официально признаны «демографической категорией», а не просто кучкой жалких людишек, чьи родители не сумели выбить из нас все дурное. Но когда я была в школе, мое нежелание идти в корейский университет рассматривалось как трусливая и коварная попытка обойти адски сложный вступительный экзамен.
Такие люди, как Чон Ким и я, все же не остались без поддержки в Корее. Президент Пак, конечно, защищала Кима. 4 марта после отставки Кима, Пак принесла жалкое типично корейское извинение. В принципе, это было даже не извинение, а, скорее, тонко завуалированное осуждение членов правительства, которые оказались между ней и ее потенциальным персоналом. Публичный позор Кима стал общественным вызовом авторитету Пак, и это было тем, в чем меньше всего нуждалось ее новое министерство. Ей требовались союзники и отвлекающий маневр. К счастью, она обрела и то, и другое в лице певца PSY. Он явно не поддерживал ее (или любую другую) кампанию, но она его поддерживала. Говорят, политика порождает странные союзы, но этот союз представляется самым необычным.
Мне бы и в голову не пришло предположить, что Пак выиграла пост президента за счет PSY. Он, конечно же, не пострадал. В свете его успеха, мечта Пак о креативной экономике больше не выглядела такой уж невероятной. 13 апреля 2013 года, через два месяца после того, как Пак заняла свой пост, PSY дебютировал с песней и клипом Gentleman на живом концерте. Там он исполнял Arrogant dance, двигая бедрами из стороны в сторону и держась за подбородок одной рукой. Он позаимствовал этот танец у другой K-pop-группы – Brown Eyed Girls. Но он сделал это легально, заплатив хореографам за право использовать движения.
В тот же день президент Пак провела встречу в президентском Голубом доме, чтобы обсудить работу нового переименованного Министерства науки, ИКТ и планирования будущего. Во время официальной речи она упомянула видео PSY: «Мы живем в мире, в котором кто-то может подумать, что небольшие изменения танцевальных движений сойдут ему с рук и платить гонорары хореографу за авторство не обязательно. Но PSY является показательным примером, как следует относиться к авторскому праву в сферах медиа и программного обеспечения».
Отметить человека за то, что он не занимается пиратством – довольно скромная похвала. Но в устах Пак она стала стратегическим ходом.
Президент поняла, что успех PSY ярко проиллюстрировал главный аспект ее правления: раскрыл суть креативности той самой «креативной экономики». Кроме того, она не просто так говорила о важности авторского права. На протяжении десятилетий в Корее пиратство и фальсификация получили широкое распространение, начиная от нелегальных скачиваний музыки и заканчивая подделкой сумочек Louis Vuitton, что могло создать серьезные проблемы, когда речь зашла о стимулировании инноваций.
Недоброжелатели Пак оставались беспощадными. Корейская пресса была переполнена слухами о том, что некоторые государственные служащие, работающие в новом министерстве, бездельничают, ожидая четких инструкций. 7 мая 2013 года на веб-сайте издания Korea IT Times появилась статья под названием «Ожидающие назначения государственные служащие Министерства будущего не имеют будущего».
Тем не менее все признаки указывают на то, что у Кореи есть реальные шансы создать креативную экономику. Хотя трудно представить, что она полностью скопирует нравы и культуру Силиконовой долины. Не думаю, что даже самые продвинутые стартапы будут терпеть сотрудников, одетых в шорты и сандалии. Или приходящих на работу в одиннадцать утра лишь потому, что они не спали почти всю прошлую ночь.
Уже можно убедиться, что Корея готова для создания стартапов и инноваций. На веб-сайте Министерства науки, ИКТ и планирования будущего с гордостью представлено несколько новых корейских предприятий, которые квалифицируются как «образцовые примеры креативности и воображения». Одно из них – ID Incu (образованный от слов Idea Incubator – «Инкубатор идей»). Его основатель двадцатилетний Келвин Тон Хо Ким является образцовым представителем «креативной экономики» по нескольким параметрам. Он молод, имеет западное имя, и его бизнес-план для компаний позволит процветать другим стартапам. Он предлагает продукт Open Survey, сочетающий в себе программное обеспечение и обслуживание для компаний, позволяющее проводить им недорогостоящие опросы о потенциальных продуктах с охватом в двести сорок тысяч пользователей. Обычно, если небольшая или средняя компания заказывала проведение настолько масштабного анализа, затраты на него оказывались непомерно высокими.
