Вот это-то, верно, и поразило графа, и заставило его упасть без чувств на постель. В продолжение этого мучительного обморока он видел какой-то страшный сон, каких-то ужасных призраков, кричавших ему:
— Молодая и прелестная женщина не отказывается никогда от роскоши и удовольствия.
— В особенности для того, чтобы лишить себя жизни...
— Она обманула тебя, дурак...
— Она любила не тебя, а деньги твои, покуда ты имел их...
— Она любила твою молодость и здоровье, покуда ты был молод и здоров...
— Но теперь, когда ты промотался дочиста, сделался нищим, исчах и истаскался... прощай!.. Когда из лимона выжмут весь сок, то корки бросают... Так поступила она и с тобой.
— Теперь она любит другого молодца, у которого есть деньги, здоровье и красота...
— Она хотела сбыть тебя с рук, ты надоел ей.
— Она воспользовалась твоей глупой пылкостью.
— Твоим разорением.
— А также своей ловкостью и хладнокровием, между тем, как ты, дуралей, предавался восторгам последних объятий... у тебя во рту было горлышко скляночки с ядом, а у нее дно... ты раскусил скляночку и проглотил яд сдуру, а она нет, и крепко сжала зубы, чтобы не попала ей ни одна капелька в рот...
— Теперь она хохочет над твоей глупостью со своим любовником.
— Она считает тебя мертвым.
Тут граф пробудился, вскочил с бешенством на ноги, с пеной на губах, и потом опять упал на постель без памяти.
Честный сторож опять начал ухаживать за ним и снова спас его от смерти, ибо по счастью яд был разведен и не так действенен.
Когда граф выздоровел совершенно, то дал сторожу бриллиантовый перстенек, оставшийся у него по случаю, для продажи, и часть вырученных за него денег отдал доброму леснику за попечение о нем, а с остальными скрылся неизвестно куда.
Вскоре после того в марсельской газете появилось следующее объявление:
«Ужасное преступление, совершившееся в нашем городе, поразило ужасом всех жителей. Вдовствующая графиня Бурмон приехала недавно в наш город вместе с господином N... сыном богатого парижского банкира; эта дама, как говорят, путешествовала по Франции для своего здоровья и развлечения, а спутник ее по коммерческим делам; для избежания лишних издержек они жили вместе в одной комнате в гостинице «Веселые Острова». Однажды вдруг услышали ужасный вопль и крик в ее квартире. Служители гостиницы бросились тотчас туда и, выломав запертую на ключ дверь, нашли ее плавающую в крови и пораженную несколькими ударами кинжала. Она успела сказать только следующие слова своему спутнику: «Я думала, что он умер, а он еще жив... Он зарезал меня... Опасайся его... я любила только тебя одного, мой милый...» После чего она умерла.
Похороны ее были совершены сегодня утром; убийцу разыскивают. Говорят, что он есть граф Артур Бурмон, муж этой дамы, которого считали умершим, но однако же не надеются поймать его, ибо многие свидетели утверждают, что видели его вчера вечером, вскоре после совершения преступления, идущего очень быстро к пристани, а в ту же самую ночь купеческий корабль под Сардинским флагом снялся с якоря и ушел в море. Но многие другие обстоятельства также заставляют предполагать, что это чудовище ревности бросилось в воду. Вот его приметы, объявленные полицией: рост пять футов десять дюймов, лицо весьма худощавое, бледное, продолговатое и обрюзгшее от пьянства. Волосы, брови и усы черные, борода давно небритая, глаза серые, подбитые. Одежда: черный разорванный сюртук, полосатые панталоны и круглая измятая серая шляпа, старые стоптанные сапоги с дырами».
Каким же образом промотавшийся кутила-мученик, знаменитый матушкин сынок граф Артур Бурмон, проходя через тысячу мытарств или, как говорят, просто переваливаясь из кулька в рогожу, сделался наконец атаманом морских разбойников и капитаном корабля «Гиена», то есть великим, в своем роде, человеком. Об этом слишком долго можно рассказывать, а потому, опасаясь утомить внимание наших читателей, скажем короче, что граф Артур Бурмон и атаман Брюлар есть одно и тоже лицо.
Итак Брюлар (или граф) вышел на палубу, предоставив честному Бенуа, лежа на сундуке, ругаться и кричать сколько ему угодно.
ГЛАВА IX
Судьба наказывает торговца неграми
Когда атаман поднялся на палубу своего корабля, то матросы вдруг перестали разговаривать между собой и все замолчали.
И действительно, если фигура атамана была не красива, зато казалась ужасной для самих разбойников.
Он держал в руках толстую дубовую дубину, которой помахивал как тросточкой.
— Где Кривой, мошенники? — спросил он.
Кривой выступил вперед.
— Вели спустить шлюпку на воду, посади в нее пятнадцать человек вооруженных людей с двумя пушками и ступай на корабль этого господина, что касается матросов, находящихся в этой лодке, то отвези их туда же и закуй в железо вместе с остальными. Пятнадцать человек наших будет довольно, чтобы справиться с этими собаками и управлять взятым кораблем... ты будешь начальствовать ими. Следуй за мной, да смотри не отставать, корми и береги негров, это чистые денежки! Ну пошел!.. помни!..
Приказание Брюлара были исполнены в точности, только когда Кайо увидел вооруженную шлюпку, приближающуюся для овладения «Катериной», то вздумал было обороняться. Но дело кончилось тем, что он и двое других матросов были убиты и корабль взят Кривым, который справедливо заметил в этом случае, что гораздо лучше, когда тремя дармоедами меньше. Вскоре «Гиена» распустила паруса и, поворотив в полветра, пошла на юг к африканскому берегу.
Тогда Бенуа понял по качанию корабля и беготне на палубе, что судно опять пошло в путь.
Ветер так усилился, и «Гиена» так шибко шла и обгоняла «Катерину», что вынуждена была убавить паруса, несмотря на то, что Кривой велел распустить все паруса до последнего на своем судне, и всячески старался не отставать.
— Эй, ты, рулевой черт! — сказал Брюлар, — смотри правь, прямо на юго-восток, да не зевай у меня, а не то знаешь... — После чего он спустился в каюту к своему пленнику.
— Ах, проклятый разбойник!.. вор!.. грабитель!.. злодей! — воскликнул честный шкипер, увидев его входящего в каюту. — Ах, если бы у меня были пушки, и мой добрый Симон, то ты бы не так-то скоро справился со мной! Дал бы я тебе сдачи!
— Точно так же бы, голубчик!
— Нет! Черт возьми! Нет! Увидел бы, какого жару я задал бы тебе!
— Ну! как хочешь! Может быть. Но однако же мне ужасно хочется пить.
Тогда Брюлар взял свою дубовую дубину и постучал ею в потолок.
На этот звук прибежал тот же безобразный урод с курчавой головой, и поставил ему большую кружку рома на стол.
Шкипер «Катерины», все еще продолжал лежать связанный на сундуке, не имея возможности пошевелить ни одним членом.
