УПРАЖНЕНИЕ НА ГРАНИЦЫ
В этом упражнении два человека стоят на некотором расстоянии друг от друга, по возможности в 3–4,5 метра (бывало, я для этого использовала парковку, чтобы расстояние между клиентами было достаточным).
Я рассказываю человеку, с которым работаю, что мы будем выполнять упражнение на границы и что сейчас я буду медленно к нему приближаться. Я говорю ему, что он может делать все, что естественно приходит на ум, когда я подхожу к его личному пространству.
Я делаю по шагу за раз, внимательно наблюдая за уровнем заряда в теле. Смотрю за глазами, движениями рук, лицом и дыханием, чтобы обнаружить любые признаки возбуждения. Часто я замечаю эти признаки раньше, чем человек предпримет какие-то действия, чтобы остановить мое приближение, но в первый раз я просто это отмечаю и сохраняю спокойствие. Иногда человек не предпринимает вообще никаких действий и позволяет мне оттолкнуть его назад, даже впечатать в стенку (естественно, я делаю это мягко). Иногда он говорит: «Стоп», или поднимает руки, обозначая границу.
Это дает мне почувствовать способность человека к ощущению своих границ и соответствующей их защите. u Затем я обращаю внимание на место, в котором увидела начало активизации, и отхожу назад на это расстояние. Потом я говорю что-то вроде: «Я видела, как ты напрягся, когда я стояла здесь, и видела, как ты дернулся, когда я встала сюда, а вот здесь ты отошел сам, но „стоп“ так и не сказал».
Далее я повторяю упражнение, сообщая по обратной связи про эти тонкие активизации по мере моего с клиентом сближения. Я стимулирую его обращать внимание на эти послания от тела и соответственно реагировать словами и/или движениями, например, подъемом рук.
Когда граница установлена, я могу сделать следующий шаг, то есть попросить его защищать границу от вторжения. Я толкаю его ладони и прошу его оттолкнуть меня, используя любые слова, пришедшие в голову, например: «Отойди!», «Стой, где стоишь!», или «Уйди!». Когда эти слова будут произнесены с полным зарядом, я прекращаю упражнение и даю человеку почувствовать оживление и заряд от того, что он установил четкую границу.
На лыжах по земле
Если вы катаетесь на водных лыжах, знаете, о чем идет речь. Вы начинаете движение из воды с согнутыми коленями. Когда катер начинает двигаться, вы должны держать стопы впереди, чтобы не упасть лицом вниз. В этом упражнении используется тот же принцип, только вместо воды вы отталкиваетесь от пола.
Два человека стоят напротив и берутся за руки: правой за правую, левой за левую. Затем оба сгибают колени, как бы садясь на стул. Важно не опускать таз ниже коленей, а держать бедра параллельно полу.
Каждый из них усиливает давление стопами на пол, используя силу отталкивания, чтобы подняться. Чем сильнее давит на пол один, тем сильнее должен давить и другой. Бедра от этого усилия часто начинают дрожать. Это признак того, что заряд пошел через ноги.
Как только это происходит, постарайтесь сохранять динамическую связь с землей; одновременно оба человека медленно встают, помогая друг другу. Убедитесь, что соединение не разрывается. Если произошел разрыв, вернитесь в исходное положение и попытайтесь еще раз.
В результате возникает чувство притяжения к земле, опоры на собственные ноги и приток в них энергии.
Глава 21
Структура «терпилы»
Мазохист
Не то чтобы у Кристофера был лишний вес, но тело у него плотное и коренастое. Он выглядел твердым, как скала, и почувствовать, что у него творится внутри, было трудно. Он говорил низким голосом, и тело особого оживления не проявляло, даже когда разговор заходил о вещах непростых.
Когда он начал мне рассказывать, почему стремился к терапии, то сказал, что он почувствовал, что застрял в сценарии «виновен-если-сделал-и-виновен-если не-сделал». Он не был слишком-то доволен своей работой бухгалтера, но по счетам платил исправно. Он чувствовал, что залип в семнадцатилетнем браке и уже смирился с отношениями по типу «лучше не бывает», хотя, по его оценке, были они не так уж и хороши. Он предпочитал проводить время в одиночестве, слоняясь по заднему двору и играя с собакой. Время от времени у него возникали хобби, но он никогда не привязывался к чему-либо надолго, и в доме скопилась кипа незаконченных проектов. Было у него несколько глубоко запрятанных мечтаний, которым быстро перекрывался кислород миллионами оправданий и объяснений, почему этого никогда не случится.
Когда я осторожно подобралась к входу в его личный мир, я заметила, насколько критично он к себе относится. Он был одержим идеями, что должен был выбрать другую карьеру, жениться на другой женщине, получить ученую степень или зарабатывать больше денег. Он рассказал мне, что ленив и ничего не доводит до конца.
У него были шансы пойти на повышение по работе, но он их саботировал в последний момент, просто не являясь на собеседование. Естественно, должность получал кто-то другой. Только послушать, как он на одном дыхании выпаливает весь этот негатив, оказалось более чем достаточно, чтобы я сама начала ощущать тяжесть в теле.
Кристофер рассматривал свою жизнь как череду обязательств, которые делали повседневную картину мира довольно мрачной. «Мне надо ухаживать за матерью: она одна и стареет. Я должен финансово помогать сестре, поскольку она только что ушла от мужа, и поэтому я не могу взять отпуск, когда хочу. Я должен возиться с детьми, поэтому все выходные вечно идут насмарку. Я и должен бы собраться, но такое впечатление, что пальцем не могу пошевелить. Я должен лучше есть, меньше пить, больше заниматься спортом, но я же все это ненавижу. И меня все эти мои слабости просто бесят».
Когда он думал о сценариях будущего, это был такой же негатив: «Ну поменяю я работу, а что, если она окажется такой же скучной? Что, если я перееду в другой город, а потом выяснится, что не должен был этого делать? Что, если я уйду от жены, а лучше никого не найду?» При таком типе мышления он терпел поражение, еще ничего не успев предпринять.
В целом он воспринимал жизнь как полное отсутствие возможности выбора. В личных отношениях он постоянно жил в заколдованном круге, выступая в роли то жертвы, то обвинителя. Конфликт для него был крайне дискомфортен, и он старался все смягчить, не рискуя раскачивать лодку. Это оставляло чувство обиды на партнершу, которую он винил в том, что она всегда делает только то, что хочет, хотя он крайне редко высказывает собственные пожелания.
И ведь не то чтобы Кристофер был безответственным. Совершенно не тот случай. Он был устойчивым и надежным кормильцем семьи, лояльным к ошибкам, милым и деликатным человеком, глубоко любившим детей. Но он жил в личном, молчаливом страдании, возникшем в результате своей же собственной мазохистской тенденции отказывать себе, чтобы не разочаровывать кого-то еще.
Увидели что-то знакомое?
Это модель «терпилы». Традиционно его называют мазохистом из-за склонности к внутренней критике, причинению себе вреда и, подобно оральному паттерну, отказу от собственных потребностей. Но, поскольку большинство людей органически не переносят идентификацию со словом «мазохист», я предпочитаю называть эту модель «терпилой», поскольку талант и проклятие этих людей в том, что они способны вытерпеть гораздо больше, чем другие типы. Они могут терпеть, вот и терпят, и это создает страдание и скорбь – не в силу тяжелых утрат или боли, но в силу постоянного смирения перед обстоятельствами, которые для таких страданий, скажем прямо, мелковаты.
